Кол Бьюкенен - Фарландер

• Название: Фарландер
• Автор: Кол Бьюкенен
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-227-04302-3

Старик Эш — лучший из лучших в ордене рошунов, тех, кто несет месть совершившим преступление. На этот раз он попал в жестокий переплет, но глава ордена и учитель Эша, таинственным образом возникший в его ледяной тюрьме, пообещал, что тот выберется и выполнит свою миссию, если даст слово, что возьмет ученика. Старый рошун пошел на сделку. Он смог спастись и совершить вендетту. Вскоре у него появился ученик Нико. Эш избавил молодого человека от сурового наказания за кражу. Нико нечего было терять, он согласился стать рошуном и пойти за Эшем — чужаком из далекой страны. В тесной каюте воздухолета «Фалькон» они покидали воздушное пространство Свободных портов, их путь лежал над Сердцем Мира на опасный остров Чим...

---

— Ты носишь то, что принадлежит другому. — Эш поднял палец и, вытянув руку, указал на ожерелье, свисавшее с шеи вождя и почти терявшееся между дряблыми грудями.

Предмет на кожаном шнурке имел размер и форму половинки разрезанного вертикально яйца, цветом походил на каштан, а его поверхность напоминала старую сморщенную кожу.

Вождь уже зажал его в кулаке, как ребенок, прячущий что-то от постороннего.

— Это не твое, — повторил Эш. — Ты даже не знаешь, какой цели оно служит.

Вождь подался вперед, и костяной трон под ним угрожающе затрещал.

— Кхут, — негромко сказал он.

— Говори, — перевел алхаз.

Долгих пять толчков сердца Эш смотрел на вождя, успев отметить и чешуйки кожи в густых бровях, и корки в уголках глаз. Пропитанные жиром длинные черные волосы свисали почти до плеч и напоминали парик.

Наконец он кивнул.

— За Большим Безмолвием, в Мидересе, называемом Сердцем Мира, есть место, куда человек — будь то мужчина или женщина — может обратиться за протекцией. Уплатив деньги, большие деньги, люди покупают печать, подобную той, что носишь сейчас ты, и вешают на шею, чтобы ее видели все. Печать дает им защиту, потому что если умирает владелец, то умирает и она сама.

Алхаз переводил. Вождь слушал внимательно, с интересом.

— Печать, что ты носишь сейчас, принадлежала Омару Сару, купцу и торговцу. У нее есть вторая половинка, и, наблюдая за ней, как наблюдаем за всеми, мы увидели признаки смерти. Много лун тому назад Омар Сар отправился сюда с торговой экспедицией. Вместо того чтобы разрешить ему торговать с подданными твоего... королевства, ты счел за лучшее убить его и всех, кто был с ним, и захватить товары, что он привез с собой. Но ты не понял, что печать защищала Омара Сара. Ты не знал, что если его убьют, то и печать тоже умрет, а вместе с ней умрет и ее половинка. А еще ты не знал, что эта вторая половинка укажет того, кто убил его.

Медленно, преодолевая боль в коленях и бедрах, Эш поднялся с пола и встал перед вождем.

— Мое имя — Эш, — громко сказал он. — Я — рошун, что на моем родном языке означает «осенний лед», приходящий рано. Это значит, что я пришел из того места, откуда приходят все рошуны, потому что оно есть место, откуда мы несем месть.

Он выдержал паузу, дав слушающим возможность в полной мере оценить важность сказанного, и продолжил:

— Так что ты прав, жирная свинья, я пришел сюда, чтобы забрать у тебя кое-что. Я пришел отнять твою жизнь.

К концу перевода толмач заметно разнервничался. Вождь взвыл от ярости и, привстав, оттолкнул алхаза от трона. Старик, и без того едва державшийся на ногах, свалился на пол. Сверкая безумными глазами, вождь схватил служивший кубком череп и запустил им в наглеца чужестранца.

Эш лишь слегка отвел голову, и снаряд пролетел мимо.

— Улбашка! — проревел вождь, и жировые складки на его лице затряслись в такт слогам.

Стражники на мгновение замерли. Никому не хотелось приближаться к темнокожему незнакомцу, посмевшему грозить их повелителю.

— Ублашка нейа! — возопил разгневанный властитель, и воины набросились на Эша.

Дав волю гневу, вождь опустился на трон и разразился злобной тирадой. Распростертый на полу алхаз затараторил на торге, едва успевая за потоком сердитых слов.

— Знаешь ли ты, как я стал здесь правителем? Целую дакхусу я провел в запечатанной ледяной пещере с пятью другими мужчинами и без всякой еды. И только луной позже, когда солнце вернулось и растопило вход, я вышел из пещеры. Я, один! — Словно ставя точку, он ударил кулаком в грудь, произведя глухой, сочный звериный звук. — Грози сколько тебе угодно, старый дурак... — алхаз остановился, поскольку остановился вождь, и оба наполнили легкие воздухом, — потому что сегодня тебя ждет суровое наказание, а завтра, когда я проснусь, мы найдем тебе достойное применение.

Дрожащими руками стражники схватили Эша и стали срывать с него нижнее белье, пока он не предстал перед ними голый, трясущийся от холода.

— Пожалуйста, — прошептал лежавший на полу алхаз. — Смилуйся. Помоги мне.

Вождь коротко кивнул, и Эша выволокли из зала.

За пологом воины остановились, натянули меховые одежды и потащили пленника по коридору и дальше. Метель еще не стихла и по-прежнему рвала ночь. Сердце чуть не остановилось от холодного шока.

Безжалостный ветер толкал его едва ли не с такой же силой, как и стражники, выл, требуя его тепла, и хлестал обжигающей снежной плетью по голой коже. Боль вошла в кости, во внутренности, в сердце, прыгавшее и колотившееся, не веря в происходящее.

Еще немного, и он просто умрет.

Хмурые стражники тащили чужестранца к ближайшей из устроенных по кругу ледяных избушек. Самый высокий, пригнувшись, вошел, прочие остались с пленником, направив на него копья, готовые при необходимости ударить.

Эш обхватил себя руками и прыгал на месте, утаптывая снег. При этом он медленно поворачивался, подставляя ветру то один бок, то другой. Стражники смеялись.

Через какое-то время из избушки, неся с собой спальные меха, появились двое. Мрачно поглядывая на воинов, они тем не менее молча поплелись к соседнему жилищу. Следом за ними вышел высокий стражник с охапкой собранных с пола шкур. У порога он остановился и сорвал шкуры, закрывавшие узкий, похожий на туннель вход.

— Хун! — распорядился высокий, и стражники впихнули Эша в избу.

Внутри было темно, тихо и даже тепло после бушующего снаружи ветра. Эш понимал, однако, что без одежды он и здесь скоро замерзнет.

Между тем стражники уже замуровывали вход ледяными глыбами. Потом их полили водой и стали ждать, когда она застынет.

Услышав удаляющиеся шаги, Эш пнул ногой ледяную стену. С таким же успехом можно было бить камень.

Он вздохнул, покачнулся л едва не потерял сознание от усталости. Весь тяжкий груз прожитых шестидесяти двух лет обрушился вдруг на плечи, клоня к земле.

Он упал на колени, даже не заметив боли в голенях, ударившихся о жесткий, плотно спрессованный ледяной пол. Потребовалось полное напряжение воли, чтобы не прилечь свернувшись, закрыть глаза и уснуть. Уснуть означало умереть.

Холод. Эш подышал в сложенные чашкой руки, потер ладони и похлопал себя коченеющими ладонями. Потом, немного приободрившись, похлопал для верности по щекам. Лучше.

Заметив на голове рассечение, он приложил к ране снежный комочек и подержал, пока кровотечение не прекратилось. Через какое-то время глаза начали привыкать к темноте. Ледяные стены посветлели, словно их пронизывало бледное молочное сияние.

Эш глубоко вздохнул. Сложил перед собой руки. Закрыл рот, чтобы зубы не стучали. И начал молчаливую мантру.

Постепенно тепло от пульсирующего в груди сердца потекло в члены, пальцы рук и ног. От покрытой пупырышками кожи начал подниматься пар. Прекратилась дрожь.

Высоко над его лысой головой ветер прорвался через небольшое отверстие в куполообразном потолке, загудел, словно взывая к нему, и бросил вниз одинокую снежинку.

Он представил, что поставил прочную брезентовую палатку и лежит в ней, надежно защищенный от ветра, согреваясь у сделанной из меди походной масляной плиты. На огне закипает бульон, распространяя бодрящий, с дымком, запах. Воздух сырой и тяжелый от оттаивающей одежды. Снаружи тявкают прячущиеся от метели собаки.

Он не один в палатке. С ним Ошо.

— Плохо выглядишь, — говорит ему на родном хоншю старый учитель, и морщинки беспокойства проступают на старческой коже, такой же темной, как и у самого Эша.

Эш кивает:

— Похоже, я почти мертв.

— Удивлен? В твои-то годы?

— Нет, — признается Эш, хотя, удостоившись упрека от наставника, на мгновение и впрямь забывает о возрасте. — Бульона? — предлагает он, наливая собеседнику в чашку. Ошо жестом отказывается, и Эш пьет из своей. Тепло струйкой бежит в желудок. Откуда-то доносится сладострастный стон.

Учитель с любопытством наблюдает за ним.

— Как голова? Болит?

— Немного. Думаю, скоро может случиться еще один приступ.

— Я ведь предупреждал, что так и будет.

— Но я же еще не умер.

Ошо хмурится. Потирает руки. Согревает их дыханием.

— Ты должен наконец понять: время пришло.

Эш вздыхает, и огонек масляной плиты трепещет и шипит. Он смотрит на хлопающий клапан палатки, на поднимающийся от чашки дымок. Прислоненный к кожаному дорожному мешку меч напоминает могильный знак.

— Эта работа... кроме нее, у меня ничего нет. Неужели ты отнимешь ее у меня?

— Не я — твое здоровье. Даже если выживешь сегодня, на сколько тебя еще хватит?

— Я не намерен, когда ничего не останется, ложиться и ждать конца.

— А я и не прошу тебя об этом. Но тебе нужно быть здесь, с орденом, с товарищами. Ты заслужил отдых и, может быть, покой, если сумеешь его найти. Пока еще есть время.