Владислав Выставной - Массовка

• Название: Массовка
• Автор: Владислав Выставной
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2008

Там, на арене, у подножия шатких трибун стоит человек – голый по пояс, с длинными лоснящимися космами волос. За его спиной – еще кто-то, на коленях, сгорбленный…

Массовка замерла в предвкушении. Это не просто развлечение. Во всем происходящем – сакральный смысл, понять который непросто, вернувшись из далекой реальности. Надо просто созерцать – и ждать…

---

– Иди к черту…– прорыдал Каминский.

– Жаль, – сказал Павел с сожалением. – А мне бы было интересно. Когда еще представится такая возможность, а? Ты знаешь, зачем я притащил тебя сюда?

– Я же уже все сказал…

– Ты сказал «почему», а не «зачем».

Павел подошел к Каминскому, склонился над ним и сказал доверительно:

– Понимаешь, меня всю жизнь окружает ложь. И я просто хочу узнать правду. Понимаешь? Нет? Вот ты, гнида, ты мой враг. Ты хотел моей смерти. Так хотел, что тебя не останавливала даже жизнь других, совершенно посторонних людей. Ты ненавидишь меня – значит, знаешь что-то такое, за что меня стоит убить. Вот этим ты мне и интересен.

– Но зачем все это? – Каминский неловко мотнул головой в сторону окна.

– Так надо, – проникновенно сказал Павел. – Ты должен чувствовать занесенный над твоей головой меч судьбы. Я хочу выжать из тебя всю правду, как выжимают сок из лимона. И еще – мне просто нравится такая атмосфера…

– Ты сумасшедший…– слабым голосом сказал Каминский.

– Пожалуй, – не стал спорить Павел. – Так что не рассчитывай, что тебя может спасти ложь…

– А правда? – быстро проговорил Каминский. – Правда может меня спасти?

– Нет, – улыбнулся Павел. – Спасти тебя уже не сможет ничто. Но правда, возможно, облегчит твой конец…

Каминский оказался на удивление разговорчивым. Таким Павел не помнил его в «той» жизни. Даже и не скажешь, что причиной разговорчивости стало гаденькое ощущение безнадежности своего положения. В памяти всплывали кадры хроники, где изменники родины спокойно и обстоятельно признавались в преступлениях, за которыми с неизбежностью следовала «вышка». Что за механизмы включаются в такие моменты в психике приговоренного? Интересно, чертовски интересно…

– Мы тогда только взялись за этот завод, – говорил Каминский. – Поначалу ведь ты вообще был никем – так, на прихвате у Локтя. Да чего там говорить – ссыкун ты был, даже шмальнуть в лоха не сумел, когда дело до стрельбы дошло… А ведь это ты предложил припугнуть организаторов торгов, стало быть, должен был и сам, вместе со всеми… Да от тебя давно бы избавились – так ведь считали тебя головой! Согласен, хорошая была мысль с аукционом. Купить такой заводище за копейки… Сейчас даже представить невозможно… И ведь ты все продумал так, чтобы все ниточки, все связи на тебя замыкались. Шлепни тебя – и концов не сыщешь! Тут к тебе претензий нет: каждый вертится, как может. Да, красиво получилось: сначала завод, следом потихоньку еще и еще… Но вспомни, что потом началось? Ребят, которые под пулями ходили, на «стрелках» подставлялись, на допросах молчали – их, значит, в сторонку! А на руководящие посты – «сынков» из модных институтов! Ты ловко грузил, а мы и уши развесили: «нужны связи, административный ресурс, специалисты топ-уровня…» Ты всегда умел фуфло задорого впаривать, этого у тебя не отнимешь. Надо было насторожиться, еще когда ты завел песню про «выход из тени». Какие красивые слова: легальный бизнес, респектабельность, открытость. Мы-то, идиоты, не понимали тогда, что нам в этом твоем «легальном бизнесе» уже нет места! Да ты просто слил нас, как бумагу в сортире! Просто дернул за ручку с цепочкой, водичка – «пшшш!» – и нас нету! Ну, да, да… Ты бросил всем по косточке. Только вот сам остался на верхушке, а мы – на дне навозной кучи! Согласись – не по понятиям вышло! Это мы, мы тебя закинули туда, где за рычажки дергают! Всем, что имеешь, ты обязан нам! И если хочешь, то мне, мне! Я тебя сделал вот этими вот руками, на которых сейчас наручники! И я имею право этими же руками взять, все, что сочту нужным! Неужто ты думал – мы будем сидеть, смотреть на твою рожу по «ящику» и обтекать, как терпилы? Нет, ты, правда, так думал? Жаль, что не получилось сделать из тебя мясное месиво. Из таких пацанов сделали – а из тебя не вышло! Всегда тебе везло, вот что я скажу. Теперь мне уже все равно, злость прошла, и дела вроде наладились. Да только вот ты решил вытащить все на белый свет. Ну, так получай, крыса! За Ленку он переживает, видите ли… А ты знаешь, что она тебя пасла всю дорогу, о каждом твоем шаге мне сообщала? Она сука была, эта Ленка. Ты бы не ее, ты бы друзей своих пожалел, которые от обиды жить потом расхотели…

Каминский замолчал, опустил голову, словно собирался вздремнуть. Павел задумчиво смотрел на него. В общем, ничего нового. Но нотки откровенности из уст врага были приятны.

Комната правды начинала работать.

Павел совершал обход лагеря в сопровождении Рустама и пары костоломов из вновь набранных. Эти, похоже, не были такими профессионалами, как Рустам и Зигфрид, но оказались куда менее впечатлительными: достаточно хорошего заработка – и никаких вопросов. Поредевшая съемочная группа наблюдала издали. В глазах страх: кого следующим отправят в «массовку», а значит – в душный и темный барак?

Павел чувствовал в себе болезненные изменения – и это касалось не только гибнущего тела. Старался не думать об этом – и гнал себя вместе с остальными в черную пропасть неизвестности, чувствуя, как по пятам крадется что-то темное и страшное.

Да, это безумие. И весь блеск замысла в том, чтобы суметь от души насладиться саморазрушением…

У окраины лагеря, за фундаментом будущего крематория Павел остановился. Здесь массовка копала котлован. Такое развлечение придумал для своих товарищей вновь назначенный староста барака – чтобы «заключенные» дышали свежим воздухом и не теряли форму. Неприметный, но суетливый и услужливый человечек в один прекрасный момент заставил Павла взглянуть на массовку с новой стороны.

Вначале люди в полосатой одежде представлялись всего лишь фоном для какого-то невнятного замысла. Теперь же этот «фон» обретал собственную, непредсказуемую и довольно странную жизнь, что зарождалась в глубине бараков, помимо воли и желания хозяина.

Тогда и родилась мысль про камеры. Ничего не стоило развесить их по всему лагерю. Идея не нова: даже огромный Лондон давно уже стал своеобразным реалити-шоу для служб безопасности.

Теперь Павел чувствовал себя не просто хозяином положения. Он ощущал себя творцом, режиссером сюрреалистического мира, создаваемого собственными руками. Он мог круглосуточно следить за процессами, ведущими его подопечных за какую-то неясную пока грань. Это здорово, свежо, ради этого стоило поставить на кон все, что осталось.

Хотя, если рассудить, он давно уже взял на себя эту роль – творца и разрушителя человеческих судеб. Просто раньше все имело иную, более абстрактную форму. Массы людей, принимаемых на работу, продвигаемых по службе, увольняемых и вносимых в «черные списки» были не более, чем колонками цифр в отчетах и приказах. Но и тогда власть доставляла ни с чем не сравнимое удовольствие. И уже тогда в этом чувствовалось что-то порочное, в чем стыдно признаться самому себе. Но зачем в чем-то признаваться благополучному человеку, чей статус ставит его вне подозрений, вне критики, вне морали?

Теперь все несколько иначе. Да, эта массовка – все та же статистическая человеческая масса. Но теперь масса обрела плоть, голоса, имена. Она стала осязаема, прекрасно видна на экранах мониторов. Она обрела чувства, получив возможность испытывать подлинный страх, настоящую боль. Она полностью в его власти.

Это невыразимо сладостно, волнующе – и обещает еще больше.

Он долго стоял, смотрел на угрюмых людей с лопатами.

И улыбался.

8

Артемий вышел из дома Старика с легким звоном в голове.

Возьмите том «Большой советской энциклопедии». Отложите его в сторону – он слишком тяжел, и переплет его из жесткого некачественного дерматина. Возьмите лучше старинный словарь Брокгауза и Ефрона – мягкая, приятная на ощупь, кожа обложки, разбухшие от времени страницы. Двиньте с размахом этой книженцией по уху приятеля. И он поведает об ощущениях Артемия.

Давно он не получал такой увесистой порции сомнительной информации. Погружение в глубокие подробности совершенно не было его стезей. Посредник между мирами – вот кто он. Просто нравилось стоять на пороге, не окунаясь полностью ни в банальную повседневность, ни в туманную реальность оккультизма…

Он так задумался, что чуть было не попал под колеса невесть откуда выскочившей машины. Машина неслась куда быстрее, чем это допустимо в таком тихом дворике. Взвизгнули шины, Артемий шарахнулся в сторону, успев получить небольшой пинок крылом под пятую точку. Перелетев через бордюр, кувыркнулся, сел на траве. Удивленно оглянулся – словно только что свалился сюда, на травку из иных миров. Папка вылетела из сумки на землю, рассыпав содержимое веером.

В жизни случаются моменты, которые имеет смысл как следует просмаковать. Например, если вас сбила красивая машина, и вы смотрите на нее снизу вверх – у вас редкий ракурс, чтобы насладиться исключительным зрелищем. Особенно, если из сбившего вас пестрого спорткара выскочит испуганная, но чертовски симпатичная девушка. При этом, будьте уверены, вы имеете право рассчитывать на всю полноту ее внимания. Послушайте совет: ловите мгновенья, о которых приятно вспоминать после. Конечно, если из вас не торчат во все стороны обломки костей, не хлещет струями кровь, и вы не кричите от боли.