Дженнифер Эшли - Угрозы любви

• Название: Угрозы любви
• Автор: Дженнифер Эшли
• Издательство: Астрель, Харвест
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-45197-3, 978-985-20-0089-5

Похоже, на корабле, плывущем в Новый Свет, вот-вот поднимется мятеж.

И благовоспитанная леди Эванджелина Клеменс, желая помочь мятежникам, вынуждена играть роль роковой женщины, чтобы приковать к себе внимание капитана Остина Блэкуэлла. Но этот мужественный человек, втайне сгорающий от страсти к Эванджелине, не доверяет ей, принимая за шпионку, подосланную выкрасть у него важные бумаги…

Что из этого выйдет? Множество веселых и увлекательных приключений и, конечно, любовь — непреодолимая и страстная!..

---

Но Остин и люди, подобные ему, заставляли их платить.

Остин подозревал, что во время Войны за независимость Уиттингтон поддерживал англичан в их стремлении удержать колонии под каблуком.

И возможно, все еще поддерживал. Ведь имелся некий Уиттингтон, указанный в списке, хранящемся в каюте Остина. А лорд Рудольф так вразумительно и не объяснил свое присутствие за пределами Англии. Ему следовало находиться в Лондоне — разгуливать там в самой модной одежде и навещать свою модную любовницу, а не плавать по морям. Ведь только вторые сыновья странствуют по свету, а первые, такие как лорд Рудольф, остаются дома и обеспечивают наследственность.

Остин подождал, пока лорд не отошел подальше, и только после этого развернулся и спустился по лестнице.

Эванджелина ждала его в постели. Увидев ее, он тотчас возбудился. А ведь Уиттингтон, кажется, назвал его холодным и сказал, что он не сможет любить Эванджелину. Уиттингтон — дурак!

Глава 19

Когда Остин переступил порог, Эванджелина повернулась лицом к стене.

Она слышала весь разговор капитана с лордом Рудольфом, и каждое слово разрывало ей сердце.

Она никогда не считала, что Остин Блэкуэлл любит ее. Ведь он красивый и властный. И он капитан корабля. Такой человек не мог влюбиться в английскую старую деву в очках.

Она ловила каждое слово этого разговора, и ей хотелось, чтобы Остин объяснил лорду Рудольфу, что она ему не безразлична. Но всякий раз, когда Руди обвинял Остина в том, что тот не любит ее, капитан этого не отрицал.

Ну почему Остин не заявил, что горячо ее любит?! Почему мир так несправедлив?! Ей следовало бы полюбить лорда Рудольфа, англичанина, состоятельного и титулованного джентльмена, который увез бы ее назад в Англию, где ей и место. Почему вместо этого она влюбилась в мужчину из колонии, в человека со странным акцентом и темными глазами?

Остин хотел, чтобы все ему повиновались. И конечно же, он будет ожидать повиновения и от нее.

— Сирена…

Его низкий голос был такой ласковый, что Эванджелина поняла: она выполнит любой его приказ.

— Дорогая, ты спишь?

— Нет.

Остин приблизился к ней, и она натянула одеяло до подбородка и закрыла глаза.

Когда же он прикоснулся к ней, она почувствовала, что его одежда пропиталась холодом и запахом моря.

— Ты можешь вернуться в свою каюту, если хочешь.

Сейчас она не могла его покинуть, и он знал об этом.

В его каюте было тепло и уютно. А ее койка… Ах, ей туда не хотелось!..

— Остин, я хотела бы остаться здесь.

Он наклонился и провел губами по ее виску.

— Но если ты останешься, то я захочу заняться с тобой любовью. Я хочу любить тебя, Эванджелина. Ты позволишь?

Позволить?.. Как будто она могла бы противиться.

Она перекатилась на спину. Его лицо нависло над ней, а растрепавшиеся волосы коснулись ее щеки. Она ощутила запах бренди, кофе, холодного ветра и соли.

Но она не отважилась ответить. Вместо этого она приподняла голову и поцеловала его в губы.

Он глухо застонал, и его темные ресницы опустились, когда губы их слились в поцелуе.

Тело Эванджелины охватил жар, и она спросила себя: «Стоит ли оставаться с ним навеки? Что ж, может, и стоит, если он будет заставлять меня испытывать такие ощущения».

Остин стащил с нее одеяло, оставив его только на ногах. А поцелуй его становился все более страстным, в какой-то момент он показался ей огненным.

Внезапно Остин отстранился, издал хриплый стон. Затем провел ладонью по ее груди и легонько сжал один из сосков большим и указательным пальцами.

Она вскрикнула — и чуть не потеряла сознание от наслаждения. А его теплая рука уже поглаживала ее по животу и по бедру. Глаза же его были полузакрыты — веки отяжелели от страсти.

— Мы поженимся, как только придем в порт, — пробормотал он ей в ухо.

— Поженимся? — пролепетала она.

— Да. Я все устрою.

— Ты… устроишь?

Он поднял на нее взгляд, в глубине его глаз пылал огонь.

— Да, устрою.

Его пальцы двинулись дальше по ее бедру; они оставляли за собой жар, и ей казалось, что огонь струился по ее жилам.

— А где мы поженимся? В церкви?

— В приходской церкви. Недалеко от моего дома. Тебе понравится.

Он коснулся ее колена, и жар тотчас перешел туда.

— Эванджелина, ты католичка?

— Нет, англиканская церковь… — выдохнула она.

— Отлично. Патер Болдуин — бывший англиканский викарий. До тех пор пока мы будем избегать дискуссий о политике, все у нас с ним будет хорошо.

«Холодно рассуждать о викариях, когда он касается моего обнаженного тела…» — промелькнуло у Эванджелины.

— Но почему мы должны избегать разговоров о политике? — Она всхлипнула, когда он провел ногтем большого пальца по складочке у нее под коленом.

— Потому что Болдуин — ужасный зануда в этом вопросе. В Америку он перебрался из-за махинаций в англиканской церкви.

Его пальцы снова двинулись по ее бедру и приблизились к горячему пульсирующему лону, увлажнившемуся от желания.

— Но ведь махинации есть повсюду, — добавил Остин.

— Повсюду?

— Да.

Он провел пальцами по завиткам волос меж ее ног. У Эванджелины перехватило дыхание, и тело ее выгнулось, приподнимаясь ему навстречу.

Его губы раздвинулись в улыбке.

— Нравится?

— О да!.. А тебе?

В темноте каюты раздался его теплый смешок.

— И мне тоже. — Остин снова погладил ее живот. — Я касался самого тонкого из шелков. В Китае я трогал нежнейший шелк. Но ничто не может сравниться… вот с этим. — Он погладил выпуклость ее груди. — Да-да, ничто не сравнится.

— Ммм… Ты, должно быть, преувеличиваешь. Моя кожа не может быть такой же, как тончайший шелк.

— Уверяю тебя, может.

Она протянула руки и раздвинула полы его льняной рубахи. Под ней не было ничего — только он сам. Его улыбка стала еще шире, когда она запустила руку туда, к его теплому телу. Мышцы у него на груди поднимались и опадали под ее прикосновениями, но при этом он оставался неподвижным — словно боялся спугнуть ее.

— А твоя кожа на ощупь как… — Эванджелина помолчала, подыскивая подходящее слово. — Она как атлас. Мне нравится прикасаться к ней.

— Мне тоже нравится, когда ты касаешься меня.

Она провела рукой пониже, по его животу. Когда же рука ее скользнула еще ниже, из горла Остина вырвался стон.

— О, Эванджелина!.. Ведь ты совершенно невинная. Даже не представляю, как раньше я мог думать иначе.

Она подняла голову и взглянула на него с удивлением:

— Но почему ты думал иначе?

— Потому что в первый вечер ты вошла сюда и принялась расстегивать свой корсаж у меня под носом.

— Мисс Адамс велела мне сделать так. Она сказала, что это привлечет твое внимание.

— О, черт!.. Да, это привлекло мое внимание. Ты была тогда обворожительной. И очевидно, ты не имела ничего против того, чтобы показать мне все свои прелести. А я был готов лишить тебя невинности… Господи, помоги мне!

— Был готов?..

— Да, разумеется. А ты разве закричала, разве ударила меня? Нет, ты пришла в мои объятия и позволила мне касаться тебя, как делаешь это теперь.

Она обвела пальцем его сосок, и он снова застонал. А ей вдруг стало интересно, почувствовал ли Остин ту же жаркую напряженность, какую чувствовала она.

Наклонившись, она провела языком по его соску, и он в очередной раз застонал.

— Прекрати, моя сирена. Ты меня погубишь.

— Погублю тебя? — Она откинулась назад и провела пальцами по его животу.

Остин схватил ее за руку.

— Позволь мне, моя сирена…

— Что именно?

Вместо ответа он наклонился над ней и лизнул ложбинку между ее грудей.

Она громко застонала, теперь по-настоящему осознав, что такое огонь страсти. А он лизнул ее сосок, затем легонько прикусил его.

Эванджелина вскрикнула и упала навзничь на койку. Остин тотчас же лег на нее и снова прикусил ее сосок.

«Ах, я, наверное, сошла с ума, если мне это нравится», — подумала Эванджелина. Она выгнулась дугой и простонала:

— О Боже, Остин…

Его губы коснулись ее груди.

— Ты хотела что-то сказать?

— Я… Мне хотелось бы поехать в Китай.

Он поднял голову. Глаза его сверкали как темное пламя.

— Да?.. И что бы ты там делала?

— Не знаю. Все, что ты скажешь, думаю.

Он опустил голову и провел языком по ее животу.

— И я был бы там с тобой?

Она прерывисто вздохнула, когда его язык скользнул ниже.

— Если мы собираемся пожениться, то сомнительно, что я могла бы сбежать в Китай без тебя, правда ведь?

Остин снова поднял голову.

— Когда я женюсь на тебе, я не буду спускать с тебя глаз.

— Но…

— Но — что? — Голос его стал суровым.

— Это будет довольно непрактично, разве нет? То есть я хочу сказать… Если ты захочешь снова поступить на корабль, тебя же не будет рядом, чтобы наблюдать за мной, верно? Если только ты не возьмешь меня с собой. — Она искоса взглянула на него. Взглянула с тайной надеждой.