Хельмут Крауссер - Эрос

• Название: Эрос
• Автор: Хельмут Крауссер
• Издательство: Гелеос
• Жанр: Зарубежное современное
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-8189-1385-8

«Я мечтал о том, чтобы вся Германия взлетела на воздух, а мы вдвоем лежали бы, заживо засыпанные еще теплой золой и обломками, дыша последними остатками кислорода, и я потратил бы последний вздох на длинный, длинный поцелуй».

Не слишком обеспеченный, но талантливый писатель получает весьма категоричное приглашение навестить замок Верхней Баварии. Здесь в полном уединении живет Александр фон Брюккен – сказочно богатый наследник одной из семей, обеспечивших военную мощь Третьего Рейха. О чем собирается поведать миру этот одиозный старик? О крахе фашистской Германии? Или о своей страстной, непобедимой любви к Софи? Их положили в одну постель в бомбоубежище, когда ему было четырнадцать. Вскоре она потребовала с него чудовищную сумму в 50 марок за первый поцелуй.

---

– Чего же мы ждем?

– Подожди минутку, сейчас точно придет!

– Что-то я сомневаюсь!

Просто ужасно, ведь лимузин так и не пришел, и, подождав двадцать минут, мы пошли ловить такси. В это трудно поверить, но по дороге мы почти не разговаривали. Через некоторое время доехали до аэропорта, и я повел Софи к ангару, из которого самолет выезжал прямо на взлетную полосу.

Я трясся от страха и должен был победить этот страх вместе с Софи, ведь это был первый мой полет после того, жуткого. Я обливался потом и почти не мог говорить. Меня колотило, и Софи спросила:

– Ты что это, серьезно?

– Деваться некуда. – Именно в тот момент у меня вырвалась любимая присказка моей матери.

– Ладно.

Позже я готов был часами хлестать себя по щекам, содрогаясь от стыда за то, как я держался. Рядом с ней я выглядел скованно, неуклюже, скучно, за исключением того момента, когда меня заколотило от страха перед полетом. Тогда я попытался скрыть его, изображая из себя особо важную персону. Я лопался от заносчивости. Представляю, Какое неприятное впечатление производил, и только жгучее любопытство Софи все-таки привело ее на борт самолета. Может, она хотела получить представление о том, что именно я могу ей предложить?

Это стало моей извечной проблемой: сближаясь со мной, люди всегда сначала изучали возможности, которые предоставляло им мое богатство, и лишь затем обращали внимание на меня самого. Я словно был не человек, а некое существо с щупальцами-возможностями, разновидность древа желаний, золотая рыбка, только и озабоченная тем, чтобы сбывались чужие мечты.

Софи не являлась расчетливой, хотя и была жадной до всего нового, но не до денег – ведь в этом случае окрутить ее не составило бы никакого труда. Но я уверен, что Софи хотела знать, какими резервами она обладает в моем лице. И если бы в тот вечер я проявил себя с лучшей стороны, показал себя элегантным, обаятельным, остроумным, предстал перед ней не чудовищем с щупальцами, а человеком, достойным любви и уважения, тогда, возможно, все пошло бы совсем по-другому…

Фон Брюккен опустил плечи и сгорбился, словно хотел спрятаться, вжавшись в кресло, потом застонал.

Боже мой! Разве я не достоин любви? Я был щедрым, добродушным, открытым, кроме того, далеко не безобразным внешне! Но ко всему этому я был еще и слишком молод, глуп и несдержан. И – нельзя забывать – немного не в себе. Вернее, абсолютно не в себе, потому что та, которую я боготворил, сидела рядом со мной, и не во сне, а в реальности, она находилась рядом, самая прекрасная, самая обожаемая женщина на Земле. И я ошибочно полагал, что она создана для меня, только для меня одного, что стоит только отыскать Софи и привезти ее в дом – и все пойдет своим чередом сложится так, как и уготовано звездами. Ничего другого я и представить себе не мог. Мы будем любить друг друга, жить друг для друга, это очевидно.

Самолет приземлился в Дурахе, в крошечном аэропорту. Нас поджидала машина, на которой мы добрались до Ойленнеста всего за полчаса. К тому времени руин здесь уже не было, правда, требовалось еще немало поработать над стилем и убранством интерьеров замка, но в целом он выглядел довольно неплохо. Сказочная архитектура с налетом романтики, дворец с чертами колдовства – одним словом, после однокомнатной халупы в стандартном вуппертальском квартале мое жилище более чем впечатляло. Увидев замок, Софи даже переменилась в лице, словно перед ней появилось нечто нереальное. Я ошибочно расценил ее мимику как выражение растерянности или стеснительности. На самом деле она уже чувствовала себя неуютно в моем обществе и, похоже, раздумывала, как выпутаться из создавшейся ситуации. Ей было страшно, а я, приняв ее страх за изумление, внутренне ликовал, довольный произведенным эффектом.

– Вот здесь я теперь живу, – пояснил я таким непринужденным тоном, будто указывал на дырявую бочку, валяющуюся на обочине.

Все окна в замке были освещены, что смотрелось на фоне синих сумерек особенно загадочно и уютно. Что происходило в душе Софи в эти минуты? Наверное, она осознала, что придется последовать за чудовищем в его крепость. Уединенность замка Ойленнест, безлюдная местность вокруг – все это подействовало на Софи, и внезапно она стала вести себя иначе, словно ощущая себя жертвой собственного легкомыслия. В ней проснулся дух борьбы. Она превратилась в строптивицу, которую силком доставили в резиденцию кондотьера, и он может сделать с ней все, что только пожелает.

– О боже!

Для меня эта короткая фраза прозвучала как признание, а ведь на самом деле в ней заключалось отчуждение. По моему распоряжению обеденный зал освещали сотни свечей в канделябрах – и это при том, что электричество функционировало без перебоев. Еще никогда мои слуги не обязаны были так тщательно соблюдать форму одежды – в этот вечер я приказал всем надеть темные костюмы, чтобы выглядеть более торжественно, но они смотрелись скорее как привидения. Я был незрелым человеком, впитавшим пафос исторических полотен. Желая придать моменту особое величие, я пользовался набором давно устаревших, вычурных ритуалов и, сам того не желая, только усугублял атмосферу страха.

Мы чинно уселись друг напротив друга за огромным столом, и я предложил Софи заказать ее любимые блюда. Она назвала жареного цыпленка и эльзасский открытый пирог с луком, сливками и беконом. Вскоре все это было сервировано, и я остался страшно доволен тем, что как хозяин оказался на высоте.

Еще никогда в жизни она не пила шампанского, и я велел принести его нам, и не первого попавшегося, а самого лучшего, хотя, по большому счету, это было излишним: Софи все равно не понимала всех тонких различий во вкусе. С расстояния прожитых лет мне кажется, что тогда я пытался приручить дикого зверька, совершенно упустив из виду его ограниченность.

Стоп! Это звучит слишком уничижительно, я хочу выразить это по-другому: вместо того чтобы создать атмосферу тепла и непринужденности я насильно загонял Софи в чуждый ей сказочный мир, наполненный чопорными условностями, а ведь в любой сказке имеется не только добрый, но и мрачный, сюрреалистический элемент.

– Слушай, да ты с ума сошел!

Она сказала это мне прямо в лицо, но тем не менее я ничего не понял.

– Ну как, вкусно? – спросил я. – Неплохо, правда?

Мы ели просто изумительного цыпленка, мясо было сочным и пряным. Я смаковал вкус блюда, Софи же с каждой минутой становилась все более испуганной.

– Ты живешь здесь один?

– Если не считать прислуги, то да.

– Но ведь это… – Покачав головой, она попыталась приободриться.

– Раньше я жил в более стесненных условиях, – произнес я с намеком. Боже мой, если бы я в тот момент рассказал ей о том, как жил раньше, обо воем, что мне пришлось пережить, может, это спасло бы ситуацию. Однако мне, болвану, показалось неподобающим докучать ей жалостливыми историями.

– Чем ты занимался все это время?

Софи готова была протянуть мне руку помощи, но изо всех сил сражалась с той судьбоносной атмосферой, которой я окружил ее.

– Да так, ничем особенным. Я думал о тебе.

И почему я не рассказал ей свою жизнь? Почему?

– Вот на что ты тратил свое время! Чего ты от меня хочешь? Это просто безумие. Такой зал! Здесь вообще невозможно разговаривать.

– Ко всему привыкаешь.

– …раздался голос из склепа! – добавила она.

Я испугался и попросил прощения.

Идиот, я совсем позабыл про музыку. По моему звонку явился скрипач во фраке и заиграл цыганские мелодии Листа и Брамса. Я рассчитывал на то, что скрипка будет звучать романтично, но в действительности музыка больше напоминала пляску смерти, вернее, жалкую пародию на нее.

Софи не могла проглотить больше ни кусочка. Она подняла плечи, словно ей стало холодно, и спросила:

– Значит, ты так представляешь себе это?

– Что именно?

– Наши с тобой отношения.

– У меня… совсем нет опыта.

Внезапно мне стало не по себе от ее слов. Ведь я хотел угодить ей, только-то и всего. На несколько мгновений я разозлился на Софи, но только на несколько коротких мгновений – сердиться на нее я совершенно не мог, поэтому начал злиться на самого себя. Я хотел предстать перед ней солидным, галантным кавалером, мечтал донести до нее свою любовь, а вместо этого превратился в карикатуру, в жалкого паяца.

– Послушай, Александр, ты что, серьезно? Ты действительно в меня влюблен? Все еще? Только потому, что я тогда поцеловала тебя?

– Ты не должна так говорить»… Как будто бы ничего не было.

– Но ведь на самом деле ничего не было! – воскликнула Софи, делая очередной глоток шампанского. Она пила его слишком быстро и помногу. – Зачем ты показываешь мне все это?

– Я показал тебе далеко не все. Еще у меня есть бассейн. И кинопроектор. Мы можем посмотреть с тобой какой-нибудь фильм. Конюшня у меня пустует – я не люблю лошадей. Но если ты их любишь, то мы обязательно их заведем.