Ольга Некрасова - Кого ты выбрала, Принцесса?

• Название: Кого ты выбрала, Принцесса?
• Автор: Ольга Некрасова
• Издательство: Издательство "Новости"
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-7020-1124-4

Врач-терапевт Наташа спасает незнакомого мальчика, сделав ему прямо на улице операцию при помощи складного ножа. Этот случай сразу меняет ее жизнь: редакция журнала, в котором собираются опубликовать о ней статью, награждает Наташу путевкой на Мертвое море, а фирма, выпускающая ножи, решает присудить спасительнице приз. Кроме того, у молодой женщины начинается бурный роман с отцом мальчика…

---

Наталья пошла к себе; из номера как раз выматывалась эфиопка с пылесосом, наверное, тоже из эскорт-сервиса, потому что очень красивая. Это Наталья признала безо всякой ревности. Превосходство все равно было на ее стороне: эфиопка маленькая, черная и горничная, а она европейская женщина и врач.

Телевизор показывал все, в том числе один канал на вкрайнской мове. Держа в руке пульт и прыгая с канала на канал, Наталья разделась догола и включила кондиционер, выключенный экономной эфиопкой. Бывшие советские каналы она старалась проскакивать поскорее.

В дверь постучали, Наталья подумала, что это, может быть, вернулся Гера, хотя журналист не обещал вернуться раньше, чем через два дня.

— Секунду! — крикнула она, потому что секунда на любом языке «секунда», и кто бы ни стоял за дверью, такой ответ был бы ему понятен.

Отчего-то нервничая и сама этому удивляясь, она сгребла с пола свой наряд металлурга с вывернутыми вместе с трусиками потными джинсами, забросила всю охапку в ванную и чуть не пошла открывать голая. Конечно, спохватилась.

Человек за дверью признаков жизни не подавал.

Наталья еще раз сказала: "Секунду!", повернула ручку замка, нырнула за дверь ванной и, как из-за ширмы, крикнула:

— Кам ин!

Вошел молодой еврей из наших. Наталья видела его в лобби, когда он подносил чемоданы. Они немного поговорили через оставленную Натальей щелку в двери, потому что еврей сказал, что ему приятно поболтать по-русски, и еще потому, что он надеялся подсмотреть за голой Натальей в ванной и все время запускал в щелку глазенапа, но о своей надежде Наталье, понятно, не сказал.

По образованию он был филолог и жаловался, что в Москве в его время не было еврейских национальных школ и это закрыло ему карьеру в Израиле, потому что без хорошего знания иврита здесь далеко не пойдешь.

— Ну что, — сказал еврей, — запустил я вам ежа под череп?

Наталья сказала, что запустил, и очень довольный этим еврей стал спрашивать, не забывала ли она где-нибудь что-нибудь в последнее время.

Забывала. Забывала в океанариуме фотоаппарат «Эликон», спохватилась Наталья и получила назад этот «Эликон», пародию на дешевые кодаковские «мыльницы», который в лучшие для него времена стоил сорок рублей в "Детском мире".

В Эйлате тридцать пять гостиниц, назидательно сказал еврей, русских туристов полно, и ее могли бы не найти, если бы она не была в такой запоминающейся одежде. При этом он, как бы не глядя, тыкал фотоаппарат в Натальину высунутую из ванной комнаты голую руку и отчаянно косился на щелку в двери.

Из озорства Наталья задержала его еще на минуту всякими: "И часто такое бывает?" и "Да что вы говорите!", — а сама напялила свою запоминающуюся одежду, вплоть до косынки и солнечных очков в пол-лица, и в таком виде явилась остолбеневшему еврею, разыграв целую сцену с будто бы нечаянно открывшейся дверью.

Он ушел глубоко разочарованным.

А Наталья разделась, вымылась, намазалась "Афтэ саном" и заснула, не укрывшись, лежа на спине поперек постели, под шорох кондиционера и заморские всхлипы телевизора.

13

Она проснулась почти здоровой. Может быть, это так быстро прошла акклиматизация, а может быть, акклиматизация еще и не начиналась, просто "Афтэ сан" так хорошо подлечил ее сожженную кожу. Кожа, кстати, показалась жирноватой, и Наталья пошла под душ. К тому же пора было наконец разобраться со всеми этими гелями-кремами-шампунями в фирменных упаковках "Принцессы".

Вода с нее бежала грязная, и это притом, что Наталья мылась перед сном и спала не в угольном подвале, а в чистейшем пропылесосенном эфиопкой номере на чистейшем кондиционированном воздухе. Грязь, надо понимать, была собственная Натальина, въевшаяся в поры еще в Москве.

Любопытства ради Наталья, вытеревшись насухо, попрыгала и понагибалась до первого легкого пота и опять встала под душ. И смыла с себя еще немного родной грязи. Скорее всего, эта грязь была на ней всегда, только Наталья ее не замечала, потому что никогда раньше не мылась в такой белейшей ванне, в которой никогда не стирают и цветы в горшках не ополаскивают душем, а только купаются.

Кожу она все-таки пересушила, и сожженные места заболели с новой силой. Рано было отказываться от крема, но и мазаться этим жирным кремом и ходить блестеть как самовар не хотелось ужасно. Наталья по наитию выбрала гель в одной из «Принцессиных» коробочек. Он впитывался моментально и жирного блеска не оставлял. Наталья извела всю коробочку и не жалела, потому что завтра эфиопка-горничная принесет еще.

Одеваясь к ужину, она подумала, что сроду столько не занималась собой. Будто к свадьбе готовилась. У этой мысли не было окончания, потому что Паша как претендент в женихи стал уже таким полупрозрачным, вроде привидения в кино, а другой претендент еще не нарисовался.

Для самоутверждения она сделала макияж на своем несчастном сожженном лице. Пришлось не подкрашиваться, а краситься: извести полкило компактной пудры, чтобы нигде не проглядывала натуральная кожа, и по этой маске нарисовать новое лицо. Результат оказался потрясающий, если знать, что было вначале. Наталья снова стала похожа на Шарон Стоун, а Шарон Стоун было не к лицу выходить в простенькой белой блузке и белых шортах. Поэтому блузку и шорты пришлось снять и надеть длинное черное платье с открытой спиной и с разрезом в шагу. (У платья была своя история; в общем, его продавала одна знакомая, и Наталья взяла как бы подумать, а на самом деле потом вернуть и сказать, что не подошло.)

Пока она этим всем занималась, стало так темно, что в номере пришлось зажечь свет. Это было неожиданностью. Наталья посмотрела на часы и обнаружила, что ужин она пропустила уже давно и все приготовления были совершенно напрасны.

У лазоревого бассейна уже начались вечерние гуляния. Можно было бы переодеться в свой великолепный «Готтекс» и выйти поплавать, не рискуя снова обгореть на солнце. Но Наталья сделала кое-что совсем другое.

Во-первых, она сняла с шеи золотую цепочку, потому что платье было с открытой спиной, а грудь закрывало под горло и цепочка к такому платью совсем не шла. Во-вторых, она надставила цепочку нитками и надела ее вокруг талии. Платье, видите ли, было с очень открытой спиной, поэтому знакомая его и продавала. Цепочка пришлась над самым вырезом и при ходьбе заманчиво посверкивала, то скрываясь в вырезе, то появляясь. Этого Наталье показалось мало, и она вытащила из платья поролоновые подплечники. Платье село ниже и стало платьем с неприлично открытой спиной и отчасти даже не спиной. Трусики пришлось снять, потому что они показались в вырезе платья. Зато цепочка на талии стала видна полностью. Ниток, которыми Наталья надставила цепочку, разумеется, не было видно. Нитки прятались под платьем на животе.

Туфли у нее были из крокодиловой кожи, на шпильке — какая-то прихоть советского снабжения. Неизвестно, за что с нами расплачивались этой крокодиловой кожей, не за автоматы ли Калашникова, только в свое время они лежали в салоне для новобрачных по сто семьдесят рублей и казались дорогими, немодными и ненужными, невесте ведь нужны белые. А потом оказалось, что в долларах такие туфли стоят значительно дороже, чем тогда в рублях.

Вот сумочка Натальина к платью не подходила, зато у нее был аккуратный маленький пакет из-под «Готтекса» на двух ручках-веревочках. Она положила в него карточку-ключ от номера, немного денег и всякую женскую мелочь. И пошла, будто только что сделала какую-то дорогую покупку.

Она пошла в «Штерн». А «Штерн», девочки, это такие магазины в Рио-де-Жанейро, Сан-Пауло, Нью-Йорке, Сан-Диего, Атлантик-Сити, Майами-Бич, Токио, Осаке, Иокогаме, Берлине, Париже — в общем, их двести, и один из них в Эйлате, а именно в пятизвездочном отеле «Принцесса», как войдешь — налево и вниз.

"Штерн" — это бриллианты, девочки.

Причем именно израильский филиал фирмы знаменит виртуозностью и оригинальностью дизайна ювелирных изделий и высочайшим мастерством огранки южноафриканских бриллиантов. Своих-то у них нет, вот они и делают украшения из южноафриканских, и делают здорово, а то никто бы у них не покупал.