Хербьёрг Вассму - Седьмая встреча

• Название: Седьмая встреча
• Автор: Хербьёрг Вассму
• Издательство: Слово
• Жанр: Современная проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-85050-712-4

Хербьёрг Вассму — популярная норвежская писательница, лауреат многих престижных литературных премий. Ее произведения любят и знают в Европе, некоторые из них экранизированы.

В своем последнем романе, «Седьмая встреча» (на русский язык переводится впервые), Вассму обращается к современности. В центре его — Руфь Нессет, яркая, сильная женщина, талантливая и самобытная художница. Ее путь к славе будет гораздо более прямым и легким, чем путь к любимому мужчине…

Издание осуществлено при поддержке фонда NORLA — Норвежская литература за рубежом.

---

— Ты не дашь мне свой адрес?

Неужели он хочет сначала отдать ей юбку, а потом заявить на нее в полицию?

— Я сама могу пойти в полицию. Позвони и скажи им, что я приду.

— Мне твой адрес нужен совсем для другого, — сказал он и протянул ей карандаш и блокнот. — Просто я хочу знать, куда тебе прислать эту юбку.

Он говорил серьезно. Она взяла карандаш, прижала его к бумаге и начала писать. Не справившись с дрожью в руках, она нажала слишком сильно. Карандаш сломался. С громким, глухим звуком. Сейчас я заплачу, подумала она.

Он протянул ей новый карандаш с остро заточенным грифелем. Она попробовала писать и не смогла. Он взял у нее из рук карандаш, блокнот и вопросительно поглядел на нее. Она шепотом назвала ему свой адрес, он записал его. Печатными буквами. Как на машинке.

Дверь распахнулась, и в кабинет вошел человек, похожий на Горма.

— Я слышал, что в мое отсутствие здесь произошли драматические события. Ваши переговоры окончены? — строго спросил он.

— Я как раз собирался проводить нашу покупательницу, — сказал Горм и схватил со стола юбку.

В коридоре он остановился. Уголок рта у него дергался.

— Хочешь, я выведу тебя через черный ход?

— Не надо, спасибо, — прошептала Руфь и бросилась бежать.

Уже на улице она вспомнила, что у него светлые, коротко остриженные волосы, на макушке они вились. Красивые пальцы, небрежно подрезанные ногти.

Прибежав домой, Руфь упала на собачью шкуру, даже не включив радио. Какой позор! — думала она. У нее вырвались рыдания, это были чужие рыдания, не ее, перед собой она видела глаза Горма.

На другой день Руфь прогуляла практику. Это было равносильно самоубийству. Она лежала в кровати и убеждала себя, что смертельно больна. В дверь неожиданно постучали. Она затихла, как будто ее не было дома.

— Тебе посылка, — громко сказала хозяйка.

— Пожалуйста, положите ее у двери, — больным голосом попросила Руфь.

— Ты плохо себя чувствуешь? Тебе что-нибудь принести?

— Нет, спасибо, у меня насморк. Не хочу, чтобы вы заразились.

— Скажи, если тебе что-нибудь понадобится.

— Спасибо, это скоро пройдет.

Руфь лежала и ждала, когда хозяйка уйдет, потом встала. У ее двери лежал мягкий пакет в оберточной бумаге. Ее имя было написано твердыми прямыми буквами. «Р» в слове Руфь было намного больше всех остальных букв. Марки на пакете не было. Должно быть, его принес рассыльный. Кроме юбки, в пакете лежала записка. Буквы поплыли у нее перед глазами, хотя почерк у него был очень четкий.

«Можно с тобой встретиться? Позвони мне, мой телефон 2–17–19».

Юбка жгла пальцы. Но Руфь все-таки надела ее. И до полудня ходила в ней по своей комнате. Она думала о Горме, о подкладке из тафты и о разрезе. Мягкий шерстяной габардин. Руфь не сняла юбку и тогда, когда села готовиться к уроку, который ей предстояло дать.

К одиннадцати часам, уже перед самым сном, юбка перестала жечь ей бедра. Если бы Руфь не боялась ее помять, она и легла бы в ней. Теперь это была ее юбка.

«Можно с тобой встретиться?» Что он имел в виду? Почему не спросил у нее об этом еще в магазине? Он живой человек? Или появился там лишь затем, чтобы она сильнее почувствовала весь позор своего поступка?

Руководитель практики был доволен. Про юбку не было сказано ни слова. Руфь рассказывала об Иосифе и его братьях. Она стояла перед классом и изображала все в лицах. Это было легко, достаточно было вспомнить Эмиссара, и все получалось само собой. И юбка, как положено, обтягивала ее бедра.

По дороге домой она зашла в телефон-автомат возле булочной, опустила монетку и набрала номер. Ответил женский голос. «Алло». Руфь не знала, чего она ждала, но сказать что-нибудь было выше ее сил.

— Алло, говорите же! — повторил голос на южном диалекте.

У Руфи пересохло во рту. Вот и все. Не успев подумать, она повесила трубку. Постояла с опущенной головой.

Стекло с правой стороны было разбито. В будку влетал мокрый снег и ложился на потрепанную телефонную книгу. Когда Руфь открыла дверь, на нее с воем ринулся ветер. На коду она придерживала рукой воротник пальто.

Глава 15

Когда они остались в кабинете одни, Горм как раз собирался рассказать Руфи, что летом видел ее в аэропорту.

Но тут пришел отец, и говорить было уже поздно. Он не допускал мысли, что Руфь могла оказаться воровкой. И не мог заставить себя смотреть на нее как на воровку. Он слышал поговорку, что воров делают обстоятельства, но не знал, как воры выглядят и что толкает их на кражу. Ведь отец Руфи проповедник! Что бы с ней было, если б он узнал о ее поступке?

Горм не мог себе представить, какие обстоятельства могли бы его самого толкнуть на нечто подобное. Он вдруг увидел Руфь, как она стояла тогда в конторе. Странд и фрекен Эббесен говорили о ней так, словно она была бессловесной тварью, она же глядела куда-то вдаль.

В кабинете им овладело неудержимое желание обнять ее. А когда она пыталась и не могла написать свой адрес, потому что у нее дрожали руки, и ему пришлось самому это сделать, он ощутил эту дрожь у себя в груди. В самой глубине, где все было мягким.

Рука у Руфи была маленькая, пальцы тонкие. Однако они казались сильными. Они побелели на суставах, как тогда в аэропорту, когда она подняла свой чемодан. Забирая у нее карандаш, Горм коснулся ее запястья, и его охватило острое желание прижаться к ней. Ощутить ее всей кожей. В голове пронеслась дикая мысль: надо с ней встретиться, когда все будет уже позади.

Он не видел ее фигуру, ведь Руфь была в пальто. Но с лета Руфь изменилась. Пополнела. И что-то в ней появилось новое. Горм не мог понять, что именно. Будто слегка Приоткрылась дверь. Но куда она ведет, он не знал. Знал только, что ему хочется войти в эту дверь.

Остаток дня отец держался с ним почти по-товарищески.

— Так-так. Значит, Гранде младший разбирал случившуюся в магазине кражу? Неплохо, Горм, совсем неплохо!

Горм смутился, потому что слова отца слышали многие служащие. Когда они остались в кабинете одни, он признался отцу:

— Я отдал ей эту юбку.

Отец недоверчиво поднял глаза.

— Отдал ей то, что она хотела украсть?

— Да.

— Ты ее знаешь?

— Как сказать. Я видел ее раньше несколько раз.

— Проявляешь мягкосердечие в женских делах?

— Она была в отчаянии.

— Представляю себе. Ладно. Но такое не должно повториться.

— Хорошо.

— Почему ты рассказал мне об этом? Горм покраснел.

— Решил, что тебе надо знать правду. Ведь это всего-навсего тряпка.

— Для нас двоих, да. И пусть это останется между нами. Предприниматель не должен быть добреньким дурачком. Ты понял?

— Да.

Отец нервничал и смотрел на часы.

— Ну ладно, я сейчас еду в Индрефьорд, мне надо там кое-что уладить, — сказал он и завинтил крышку на ручке. — Передай маме, что я вернусь домой только в понедельник вечером.

Через мгновение он, уже в пальто, взялся за ручку двери.

— По-моему, сейчас, в январе, в Индрефьорде очень холодно, — заметил Горм.

— Передай только, что я вернусь в понедельник. — И отец скрылся за дверью.

Удивительно, что отец так спокойно отнесся к случаю с юбкой, как будто они были друзьями и у них была общая тайна. Однако он попросил, чтобы взамен Горм оказал ему услугу. Передал матери его слова.

Оставшись один, Горм сел в отцовское кресло и написал Руфи записку. Он решил положить ее вместе с юбкой и распорядиться, чтобы рассыльный отнес пакет по адресу. Щекочущее ожидание ее звонка смягчило другое, то, к чему раньше он не отнесся бы так легко. Отец забыл, что, когда он вернется из Индрефьорда, Горм уже уедет. Забыл попрощаться с ним.

Снимая и вешая в прихожей пальто, Горм сразу исполнил поручение отца. Мать как раз вышла из столовой и, потирая руки, сказала, что мороз выстудил весь дом.

— Он уехал в Индрефьорд.

Она опустила руки, глаза у нее забегали.

— Вот как.

— Он вернется в понедельник.

— К тому времени ты уже уедешь, — глухим голосом сказала она и отвернулась.

Горм был уже на лестнице, когда она снова спросила:

— Он сказал, с кем едет?

— Он поехал один.

— Он так сказал?

— Да, — решительно ответил Горм.

Уже у себя в комнате Горм вдруг подумал, что отец вообще ничего не сказал на этот счет. Он понял это только после вопроса матери. Но почему она спросила?

Он представил себе свое будущее после окончания Высшего торгового училища. В магазине, с отцом и его словами: «Предприниматель не должен быть добреньким дурачком. Ты понял?» Дома — с матерью.

Ему захотелось исчезнуть. Сию минуту исчезнуть. Он не хотел делать только то, чего от него ждут. Но чего же, собственно, хочет он сам? В состоянии ли он украсть хотя бы жалкую стельку?