Юрий Платонычев - А дальше только океан

• Название: А дальше только океан
• Автор: Юрий Платонычев
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1985

Герои романа — военные моряки-тихоокеанцы, занятые подготовкой оружия для боевых кораблей. Автор, морской офицер, показывает, как в нелегких условиях Севера закаляются характеры людей, как шаг за шагом сплачивается воинский коллектив, возрастает его готовность к выполнению самых сложных задач, преодолеваются элементы рутины, инертности. Заметное место в романе отводится описанию природы.

Книга рассчитана на массового читателя.

---

— Прошу! — Кубидзе засветился истинно грузинским радушием и, не переставая сиять загадочной улыбкой, забрался на заднее сиденье газика.

Проехали еще немного и остановились на утоптанной площадке, по краям которой дыбились покрытые пятнистым снегом холмы.

— Где же лагерь? — не утерпел Ветров.

— Пожалуйста, смотрите! — продолжая сиять, Кубидзе повел руками вправо и влево: точь-в-точь фокусник, спокойный за тайну своего номера.

Как ни смотрели, ничего, кроме холмов, не приметили, и только подойдя ближе, различили автомобиль с фургоном, скрывающийся за сугробом. Дальше, тут и там, вкрапливались в такие же сугробы глубокие воронки, в каждой из них тулилась автомашина, закиданная снегом; соединялись воронки извилистыми ходами в рост человека.

— Захова-ались!.. — Павлов удивился: как это можно с помощью одного только снега так замаскироваться?

Отар опять засветился, но сразу согнал с лица улыбку и, теребя усики, даже напустил на себя озабоченность.

— Представляете, — докладывал он, — когда Серов привозил газету, то битый час рыскал по берегу. Я его видел, он меня — нет!

— Иллюзионист, — усмехнулся Павлов.

Неподалеку от площадки из снега выжимались маленькие деревянные домики. Дверь в крайнем скрипнула, широко распахнулась, и на пороге показался Василий Малышев.

— Здравия желаю! — нараспев произнес он, пожимая протянутые ему руки. — Как дворцы?.. — Малышев самодовольно показал на домики, которые недавно ухитрился раздобыть на одном заводе. Они были смонтированы на санных полозьях и предназначались местным геологам, но те от них почему-то отказались, и Малышев этим хорошо воспользовался.

Аккуратно заправленные койки, расписные салфетки на тумбочках, вазы с колючими ветками, тепло, испускаемое грелками, создавали ту ни с чем не сравнимую атмосферу жилья, где обитают парни, знающие толк в порядке.

— Как живется? — спросил Ветров у старшины, вышедшего навстречу.

— Весело! — Старшина всем своим видом показывал, что живется им здесь отнюдь не скучно.

— Ну?.. — притворно удивился Ветров. — А весело отчего?

— Так… Все в новинку. Работа живая…

Ветров уже давно убедился, что матросы, как и все парни их возраста, любят палаточную жизнь, любят менять обстановку, поразмяться в поле, на берегу, в лесу, даже занесенном долгими снегами, — это сохраняется у них, наверное, со времен милого, но теперь уже далекого пионерства…

— Приглашаю на чай, — спохватился Кубидзе.

Чай у гостеприимного грузина оказался на высоте. Круто заваренный, горячий, он вобрал в себя, наверное, все ароматы солнечной Абхазии. Павлов напрасно поначалу с подозрением косился на его поверхность, памятуя, как у иных коков она украшается предательскими жиринками. Один бывалый командир корабля в таких случаях говаривал: «Бога-а-то живем. С доста-а-тком… У нас теперь не только щи жирные. У нас теперь и чай жирный!»

После завтрака осматривали лагерь. Обо всем докладывал Кубидзе, а в роли критика выступал Малышев, за два дня подметивший немало недоделок.

— Понимаете, товарищ командир, — жаловался Кубидзе, — Рыбчевский дал нам движок, а он не заводится. По часу бьемся, мучаемся — ни туда, ни сюда. Плюнут матросы, идут в курилку, ругают движок, возвращаются — заводится с пол-оборота. Нечистая сила!

— Отар Авдеевич, — объяснял ему Малышев, — твоя нечистая сила заключается в севшем аккумуляторе и в застывшем масле. Сам пробовал, — добавил он для пущей убедительности.

— Скажите своим мотористам, — постращал Павлов Кубидзе, — что если они так плохо будут знать технику, то будут сдавать зачеты самому Рыбчевскому.

Несмотря на все огрехи, подмеченные Малышевым, за приготовление торпед в лагере Павлов не беспокоился. Многое уже опробовалось раньше, на учении «десант» Кубидзе сработает не хуже. Что плохо — не успели испытать в самых сложных условиях волокуши, сани и плотики. Им предстоит сделать здесь самые первые шаги, а Панкратов не зря предупреждал: «Прилетит командующий, чем черт не шутит, может заглянуть…» Испытывать перед начальством — все равно что артисту выступать без репетиции; на репетиции где и остановишься, и повторишь, если что не так, и пошлифуешь, пока не понравится, тогда и выступление выйдет без помарок, и повторять будешь разве что на бис. Конечно, неплохо было бы погонять технику еще до приезда высокого начальства, но без кораблей это будет слишком условно, а те ожидаются только сегодня. В общем, на душе беспокойно, остается уповать в какой-то море на везение и тешиться мыслью, что учения для того и служат, чтобы узнавать свои слабины и потом скорее от них избавляться…

Размышления Павлова прервал дежурный по лагерю:

— К нам выехали!..

Павлов с Ветровым заспешили к шлагбауму встречать начальство.

Командующий выглядел утомленным, однако держался бодро, быстро двигался по лагерю. Панкратов, Терехов и Жилин чувствовали себя не лучше и, следуя примеру старшего, сгоняли усталость быстрыми короткими проходками по утоптанному снегу и с нескрываемым удовольствием наслаждались морозным воздухом.

— Мне Евгений Власович уже обрисовал, чем вы будете заниматься, — круто обернувшись к Павлову, проговорил командующий. — Удалось ли испытать свои приспособления?

Жилин усиленно закивал головой, дескать, давай, подтверждай, что все опробовано.

— Фургоны и домики пробовали, — доложил Павлов, — а вот чем подавать оружие — нет. Успели сделать только к учению.

Жилин прилепил перчатку к скуле, словно игла бормашины угодила ему точно в нерв.

— Ясно. — Командующий не выражал ни одобрения, ни сомнения.

Остановившись, он запрокинул голову в небо, где на мачте полоскался Военно-морской флаг. Низенький помост о перилами и канатные линейки по краям площадки указывали, что здесь бывают построения. К той же мачте был подвешен корабельный колокол, звоном которого командующий заинтересовался еще при въезде в лагерь.

— Вполне… — произнес почему-то командующий, видимо удовлетворенный «главной площадью».

Панкратов и Терехов согласно закивали, но адмирал уже устремился к фургону. Здесь его встретил Кубидзе, вполне сносно представился и, показывая на трап, тоном радушного хозяина пригласил:

— Пожалуйста!

Но, прежде чем подняться, командующий отошел и, как хороший фотограф, решил оценить общий вид. Продолговатая серебристая коробка на колесах соединялась парусиновым тамбуром с другой такой же коробкой, составляя вместе длинный ангар. Из распахнутой двери в торце задней коробки сочился матовый свет, веяло теплым машинным маслом.

В ангаре покоились две торпеды, окруженные проверочной аппаратурой, тем не менее было достаточно просторно. И линолеум на полу, и белые спецовки матросов, и мягкая подсветка шкал, и легкое шипение сжатого воздуха создавали неповторимый интерьер технической лаборатории, где имеют дело с тонкими приборами.

— Хорошо. Торпеды приготовили. А дальше что?.. — неожиданно спросил командующий.

— Одну минуту! — опять совсем по-штатски воскликнул Кубидзе, наверняка с самого начала ожидавший этот вопрос.

Снаружи послышался какой-то треск, затараторил мотор, и вот уже тамбур оказался отстегнутым, ангар стал плавно делиться на две части. Та его половина, где стояли адмиралы, оставалась на месте, а другая, с готовой торпедой, отъезжала, впуская синее, без единого облачка, холодное небо. Потом сверху опустился крюк, подхватил торпеду за бугель, поднял ее, а передняя часть ангара тем временем наползла, закрывая небо, щелкнули стыковочные замки. Ангар занял первоначальное положение, теперь можно было заниматься второй торпедой. Вся операция заняла считанные минуты.

— Вполне! — опять неопределенно заключил командующий. Не желая по каким-то причинам высказываться об ангаре, он неожиданно заинтересовался доходившим откуда-то аппетитным запахом: — Жареная рыба?

— Точно! — обрадованно подтвердил Кубидзе, словно это было тоже у него запланировано. — Навага. Через пятнадцать минут будет готова. Просим с нами отобедать.

— Принимается, — ответил за всех командующий и спустился по трапу из ангара.

За обедом он сначала похвалил навагу, потом весь лагерь Кубидзе, шутливо заметив, что вообще в таких домиках был бы не прочь отдохнуть недельку-другую.

— А вот торпеды из фургона у вас вытаскиваются здорово! — сказал наконец адмирал.

Павлову было приятно это услышать, но он понял, что умудренный опытом командующий не зря отметил лишь один момент операции — вытаскивание, а общую оценку отложил до проведения испытания.

Заметно повеселел Жилин. Довольный похвалой адмирала, он принимал ее целиком на свой счет и многословно рассказывал о предстоящих делах, хотя представлял их отнюдь не досконально.