Марта Кетро - Солнечное настроение (сборник)

• Название: Солнечное настроение (сборник)
• Автор: Марта Кетро
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-073815-1, 978-5-271-35102-0

Даже самая несправедливая судьба может вдруг преподнести подарок, о котором и мечтать не смел. Иногда этот подарок и не разглядишь сразу, не узнаешь его, не поверишь в него… Но если в душе есть отвага, чтобы принять его, если хватит надежды, веры и любви, чтобы сохранить его, – человек получает то, что называется счастьем. Вы уверены, что с вами никогда не произойдёт ничего особенного? Герои историй «Будешь моей мамой» Ирины Волчок, «Вызов врача» Натальи Нестеровой, «Тот, кто останется» Марты Кетро, «Анна говорит» Яны Вагнер и «Хорошие собаки» Глории Му тоже так думали…

---

Наталья Нестерова, Марта Кетро, Глория Му, Ирина Волчок, Яна Вагнер Солнечное настроение (сборник)

Ирина Волчок Будешь моей мамой

Глава 1

В магазине была толпа. А как же, цены снижены, распродажа… Очень душно. И очень шумно. Ольга ненавидела толпу, духоту и шум. Еще она ненавидела свое легкомыслие: как раз тех пятидесяти рублей, которые она только что проела в кафетерии на третьем этаже универмага, не хватает, чтобы купить вполне приличные туфли. Туфли ей необходимы к завтрашнему дню. Все остальное – ерунда, по крайней мере для первого визита она с Галкиной помощью вполне экипирована. Не считая обуви. У Галки кое-что есть, но лапа на два размера больше.

Вот черт, что это продавщица на нее так уставилась? Не хватает ей еще сочувствия этой матрешки свежепокрашенной…

Ой, как плохо. Ой, как тебе не стыдно… Скоро ты будешь бросаться на живых людей только за то, что у них кожаные туфли ручной работы и умненькие, понимающие глазки.

Избегая взгляда продавщицы, Ольга отвернулась к полкам, заставленным обувью на все случаи жизни, на любой вкус и на любой карман. Кроме ее кармана. Она ненавидела эту обувь. Слишком ее много. Туфли, тапочки, ботинки, сапоги, босоножки… Да еще все это отражается в зеркальной облицовке. Обувная толпа. Стадо. Ненавижу.

И тут она увидела в зеркале свое отражение. Лицо желтое, как лимон. Глаза круглые, тоскливые. Чуть не до крови искусанные губы изображают презрительную улыбку. Чучело. Краше в гроб кладут. Ладно, надо уходить, пока дождь не начался.

Ольга надела черные очки, отвернулась от полок с обувной толпой и наткнулась на продавщицу с умненькими глазами и сочувственной улыбкой. Как это она вдруг рядом оказалась? И зачем бы это? Только бы не заговорила.

– Столько всего, а выбрать нечего, правда? – заговорила продавщица. – У меня самой всегда с обувью проблемы. Никогда не могу удачно выбрать. То трет, то жмет, то каблук высокий, то цвет – ни к селу ни к городу…

– Да. – Ольга постаралась говорить спокойно. – Да, обувь – это проблема…

– У меня большие пальцы на ногах были обморожены, – пожаловалась продавщица. – Если обувь хоть чуточку жестковата – все, не могу носить. Такая боль, прямо никакого терпения. Тоска.

– Тоска, – согласилась Ольга и неожиданно для себя призналась: – У меня то же самое.

Продавщица глянула на ее разношенные тенниски и понимающе покивала:

– А-а-а… Тогда вам надо осторожно выбирать. Вы что искали – на каждый день или на презентацию?

– Вообще-то на презентацию… – Ольга поймала себя на том, что улыбается. Совершенно спокойно и естественно. – Но хорошо бы, если бы и на каждый день подошли.

– Вот такие? – Продавщица приподняла ногу и повертела стопой.

Туфли, конечно, были классные. Сказка, а не туфли. Такие туфли не могли сделать на фабрике. Эти туфли наверняка выросли и расцвели на кусте темно-красных, бархатистых, нежных роз…

– Красные я никогда не надену… – Ольга с сожалением вздохнула. – Вот если бы они светлые были… Бежевые или серенькие…

Ольга говорила так, будто за бежевые или серенькие она прямо сейчас отдала бы несколько сотен. Не задумываясь. Актерка. Лицемерка. А с другой стороны – все правильно, отдала бы не задумываясь. Если бы у нее эти несколько сотен были.

Продавщица вдруг оживилась:

– Кажется, одна пара светлых оставалась. Не помню, вроде кто-то отложил, взять хотел, а потом… Нет, не помню. Могу поискать. У вас какой размер?

Ольгу затошнило. Ну кто тебя за язык тянул? Ну почему ты все время напрашиваешься на неприятности? Она опять увидела свое отражение в зеркалах за подставками и мысленно дала себе пощечину. Спокойно. Хватит истерик. Нечего себя жалеть. У нее все хорошо. Никаких неприятностей. Девочка просто очень профессиональный работник. Продавец высокого класса. Ее задача – продать тебе товар. Она ничего о тебе не знает и, уж конечно, не хотела тебя обидеть.

– Да, – сказала Ольга, чувствуя себя виноватой. – Поищите, пожалуйста. Я пока сумки посмотрю.

– Не торопитесь, – великодушно разрешила продавщица. – Я полчаса провожусь, это точно. Забыла, куда их сунули… Если они вообще оставались.

Хоть бы их не было, хоть бы она не нашла эти проклятые туфли, думала Ольга, пробираясь сквозь толпу к галантерейному отделу. Еще она думала: после этого толкания в толпе она три часа просидит у Галки в садике, закрыв глаза и заткнув уши ватой. Потом она подумала: а какого дьявола вообще надо толкаться в толпе, пробираясь к сумкам? Все равно она ничего не собирается покупать.

А потом она увидела эту маленькую девочку. Девочка стояла в центре пустого пространства, каким-то неизвестным науке способом образовавшегося посреди бурлящей людской массы, и ни один человек почему-то не переступал невидимых границ этого круга. Вроде бы никто не обращал специального внимания на маленькую девочку, похоже, ее вообще не замечали. Каждый в толпе был озабочен своими проблемами, каждый увлеченно убивал свой обеденный перерыв на шатание от прилавка к прилавку и не смотрел на то, что не было товаром. Но каждый, кого толпа выносила к этому свободному пространству с ребенком посередине, вдруг тормозил, будто не решаясь переступить невидимую границу, пятился или шарахался в сторону, втягивался обратно в толпу. А девочка в центре свободного пространства медленно кружилась, расставив в стороны руки и слегка запрокинув темную кудрявую голову.

Компас, подумала Ольга. Одна рука ищет север, другая – юг. Такой прелестный живой компас в белом платьице.

Девочка, медленно кружась, повернулась к Ольге славной смуглой мордашкой, и Ольга схватилась рукой за горло… У девочки были огромные, неподвижные, напряженные глаза, и Ольга догадалась бы обо всем, даже если бы на шее ребенка не висели на цепочке затемненные очки с толстыми, как дно стакана, стеклами, в центре которых светились оконца глубоко выдавленных линз. Наверное, минус восемнадцать – девятнадцать. Ах ты, чижик одинокий…

– Эй, – негромко позвала Ольга, опускаясь напротив девочки на корточки. – Эй, ты кто, чижик?

Девочка остановилась, опустила руки и слегка вытянула шею, прислушиваясь.

– Вот она я. Прямо перед тобой, – подсказала Ольга осторожно.

– Я знаю, – сказала девочка с неожиданной снисходительной интонацией и уверенно шагнула к Ольге, протягивая руки с растопыренными пальцами. – Я твои слова унюхала. Ты вкусно пахнешь.

– Это я недавно ватрушку ела, – объяснила Ольга. – Она с ванилью. А ты почему здесь одна?

– Я не одна. Я с папой, с Ниной, с Сашей-маленьким и еще там, в машине, новый шофер дядя Слава. Мы приехали мне подарок искать. Мне завтра буквально пять лет. А потом мы с Ниной от них ушли, а потом я от Нины ушла. Я тоже ватрушку хочу. С ванилью.

Ольга подхватила девочку на руки, а та обняла ее за шею руками, а ногами – за талию, уютная, как котенок, крепкая, как щенок, и цепкая, как обезьянка. Толпа тут же заняла свободное пространство.

– Ну, пойдем ватрушку есть, – согласилась Ольга. – Только сначала зайдем в радиоузел и объявим твоему папе и всем-всем-всем, что ты нашлась и ждешь в кафе. Тебя как зовут?

– Анна Игоревна, – сказала девочка шепотом Ольге на ухо. – А тебя?

– А меня Ольга, – так же шепотом ответила Ольга, улыбаясь неизвестно чему.

– Это изумительно… – Шепот, щекочущий шею Ольги, был полон тепла и симпатии. – Я тебя буду звать Оленька. Ладно? У тебя красивый голос.

– Не обманывай. У меня вообще голоса нет, – шептала Ольга, прижимая к себе маленькое, но довольно увесистое тельце и осторожно поднимаясь по ступенькам лестницы наверх. – Я тебя буду звать Чижиком. Ты не против?

– Я не против. У тебя правда красивый голос. А меня все зовут Анна Игоревна. Вот глупые, да?

Так, шепчась и хихикая друг другу в ухо, они и добрались до радиоузла, который оказался рядом с кафетерием. Толстая потная тетка вытерла полой форменного халата лоснящееся лицо, щелкнула тумблером и пронзительно заверещала в микрофон:

– Потерялся ребенок, девочка лет четырех, зовут Аня, родителей просят…

И тут Анна Игоревна неожиданно проявила характер. Она с такой силой рванулась из рук Ольги, что та чуть не уронила ее, и во весь голос завопила:

– Я не потерялась! Я сама от них ушла! Сначала мы от папы ушли, и от Саши-маленького ушли, потом я от Нины ушла, а потом мы с Оленькой сюда пришли!

Толстая тетка от неожиданности не сразу выключила микрофон, и по всем этажам универмага несся возмущенный детский крик, испуганное бормотание радиотетки и смех Ольги, которая к тому же с выражением декламировала:

– Я от бабушки ушел, и от дедушки ушел, от медведя ушел, и от волка ушел…

Наконец микрофон выключили, и Анна Игоревна совершенно спокойно, но властно распорядилась:

– Я сама объявлю объявление.

Радиотетка злобно сопела и утирала лицо халатом. Ольга опять подхватила девочку на руки и виновато сказала: