Your Name - Трудно жить в России без нагана (СИ 7.01.2012)

• Название: Трудно жить в России без нагана (СИ 7.01.2012)
• Автор: Your Name
• Жанр: Руководства

Взгляд на события с точки зрения инженера-технолога ВПК. Описание организации промышленного производства оружия и боеприпасов из подножного сырья в предельно примитивных условиях. В качестве личного огнестрела, для всех попаданцев, выбран револьвер "Наган" обр. 1895 года. Собираюсь подробно растолковать, почему эта немудрящая машинка полвека стояла на вооружении самой воюющей страны мира, победно прошла две мировые войны и целых сто лет победно служила нашим спортсменам. Прода от 7.01.2012 (вторая половина 16 главы)

---

— Фашисты… — Константин Никифорович отвлекся от кровавой работы. Точит ножи… Это надо делать каждые пять минут… Рядком, на старой тряпице, по номерам, разложены бруски и сам инструмент. Окунув чистовой, графитовый брусок, в миску с водой, боцман волнообразными движениями направляет лезвие… — Фашизм — название "смысла жизни". Фашисты, кстати, мил человек — получше наших демократов. Просто бандюги. Если решили убить — сразу говорят. Честно. "Мы вас всех убиваем, за то, что вы — недочеловеки". Признаки, различия такие-то. Ясные. Здесь и сейчас фашисты — буряты. Но, если бы их не случилось — были бы фашистами тунгусы. А для них всех, враги — мы! Кто не похож на своих — не человек. Люди — только они.

— Странно, а почему тунгусы не сразу фашисты, а только после бурятов? — Саляев, раздетый до трусов, крутит на подвесе тушу, вгрызаясь в неё клинком. Толстые пласты парной конины, то и дело, отрываются и звонко шлепаются вниз, на подстеленный кусок брезента. Меня приставили фотографировать процедуру и думать над её ускорением. М-мдя… Семь мертвых коней — это, грубо, три тонны мяса и костей. За краткие часы их надо качественно обработать, не отвлекая слишком много народа от занятий… Съемка ориентиров, взятие образцов, разведка подходов — тоже святое. Плюс охрана. В голову пока ничего дельного не пришло.

— Про Дерсу Узала, писателя Арсеньева, книжку читал? Там, старый тунгус, все живое, "другой люди" называл. Одушевлял природу. Смекаешь? Для него, и бурундук, и тигр, 'другой', но всё же — "люди"… Их можно убить только на еду. Попросив прощения… Для развлечения, ни в коем случае, — боцман протягивает раздельщику отточенный клинок и принимает в работу затупившийся, — А эта шпана, — жест в сторону, где, рядом с барахлом, двумя кучками лежат убитые, — резвилась. Развлекались чужими муками, чужой смертью.

— На войне, как на войне, — коренастый и узкоглазый, Саляев, явно огорчен бесславной кончиной юных всадников. Не, наверно, ему лошадей жалко. Или степная кровь татарина почувствовала родственные души? — Фига они, в наглую, прямо на бойцов, галопом поперли? Видели же, что мы не местные… И безоружные…

— Дурак ты, Ринат — боцман внезапно легко разгибается, в полный рост, — Они не воевали, они ж "место зачищали". Айнзатцкоманда, проводила "окончательное решение тунгусского вопроса". Нас, тоже хотели… "немного эршлоссен", — кривится, словно от горечи, смачно сплевывает, в кучку отбросов, — Тут не война — чистый геноцид. Можешь такое понять? "Резать всех прочих, что бы очистить землю для своих потомков"

— Как американских индейцев, что ли? — господи, штампы пропаганды продолжают работать. Если где геноцид, то в нем виноваты проклятые империалисты и их пособники. Нацисты, фашисты, расисты… не мы.

— Как коренных жителей, — боцман, похоже, читал со мною одинаковые книжки. Ну, естественно, мы ж почти ровесники… О далеких материках, о первобытных народах. — Интересно, бурчит он себе под нос, — а эти, лешаки, чего подставились? Сидели бы себе в лесу… Буряты, рыбу не едят… и не ловят. Чащи боятся…

— С голоду они из леса вылезли, — неожиданно меняет тему Саляев. Вы сами гляньте — там, ребята, их рядком положили. Сущие дистрофики! — мысль неожиданная. Рассмотреть тунгусов у меня возможности не было. Незадачливых рыболовов собрали ещё с утра. И накрыли, в тени, собственным жалким барахлишком.

— Тогда ясно! — оживляется боцман — Их специально подловили… Потому, кони свежие… и нет следов боя. Знали, что с голодухи и отчаяния, тунгусы сами к речке полезут. Даже не мешали им стойбище ставить. И после, так делать будут, уже наши, русские… Сначала — голодом морить, а потом, на ловах — дубьем… Думаешь, они сами собой, на Байкале, дочиста повывелись?

— Чего? — Ринат, в удивлении, бросает кромсать конину.

— Таво! — передразнивает его боцман, — Знай и люби родной край! Начали геноцидить тунгусов буряты, продолжили казаки. Ясак на них был наложен, против обычных инородцев — втрое больший. Неподъемный. Церковь наша, православная, грабежу и изуверству не мешала. Чего нехристей жалеть? А добивали их вовсе простые наши селяне. Землепашцы. Задолбали они тут всех, своей таежной простотой. На скотину домашнюю охотились, как на диких зверей. В лесу или в поле — без различия. Кто такое потерпит? В людных местах — лесовикам жизни нет! — м-мда!

— Дед, я не понял, — Ринат озадаченно моргает, попутно трет лоб тыльной стороной ладони, оставляя кровавую полосу, — ты сам-то, за тунгусов или против? Считаешь, мы зря в их разборки вмешались?

— Док! — боцман подчеркнуто игнорирует вопрос, — что с тушами делать будем? Мало нас, едва вторую ободрали, а уже запыхались. А не сдюжим жиловку — мясо, на костях, пропадет! Разве тунгусам подарить…

— Нельзя им мясо! — из-за спины выныривает Тамара, — Тут одни мужики были. А женщин с детьми они где-то в лесу спрятали, — заминается, — У всех, кого подобрали — крайнее истощение. Я, вскрыла одного… Показана легкая пища. Ну, мясной бульон…. Или уха… Иначе — помрут, — снова заминается, — если найдем…

— О! Фр-р-р! — трель боцманской дудки заставляет нас подпрыгнуть, — Команда! Кто сейчас свободен? Котлы разводить! Воду-дрова носить! Кости лошадиные — варить! Бульон делать будем! — Ринат облегченно скалится, напряжение разрядилось, — Док, лошадиное мясо, как оленину, на ветру сушить можно?

— Конину и сырой есть можно, без специй, — Саляев тоже принял решение, — Но, посолить тоже хорошо. Смена, к снаряду! — подброшенный в воздух разделочный нож привычно ловит беззвучно подошедший к нам парень, — Дед, покажи, как точить ножи. Ловко у тебя получается. К туше не суйся — покормим лешаков. Мясо резать — только мякоть! Нам навар нужен… и бабы… — улыбается неожиданно широко и обаятельно, — Сытая женщина — добрая женщина. Я фото в журнале видел… Там… давно… Тунгуски — они красивые.

Глава 9. Здравствуйте наши девочки!

Очередной раз, в этом походе, вспомнил, что время воспринимается не часами, а событиями. Раньше, да и здесь, был один сплошной поток дел. Плотно набитый список, срочных, сверхсрочных, просто нужных. А в плавании настал относительный расслабон. Не в смысле, "нечем заняться". А — не от тебя зависит результат и сроки его наступления. Хотя… дунул встречный ветер (его тут называют Култук, по источнику) и хоть ты тресни — скорость "Матраса" упала вдвое. Промозглый сквозняк всех загнал в трюмы, где боцман устроил "парко-хозяйственный день". Нет ничего хуже, для молодых лбов, забитых в тесные коробки трюма, чем вынужденное безделье. А кому им пример показывать? То-то! Уй… Наломались так, что "язык на плечо". Стирали, прибирали, проводили регламент техники и мелкий ремонт (по объему близкий к капитальному). Мама! Психологически, вышел "самый длинный день в году". Тысяча мелочей… От покраски срочно вдруг облупившихся частей, до чистки и смазки механизмов. Лебедок, талей, дверных петель. Стальных деталей здесь полно. Вода рядом… коррозия! Короче, потом, уже сами еле отмылись. Хорошо, что вода рядом, да-с.

Сегодня аналогичный случай. Сюрпризы, ситуация меняется… Планы то рушатся, то строятся заново. Волшебное слово "красивые тунгуски" стянуло личный состав к Саляеву, как магнитом. Симптоматично… Проблема не пропорционального представительства в экспедиции женщин — больная. Главная, после еды… Выдать манящую, пусть наполовину придуманную байку (для поднятия духа) он не успел. С дальнего края поляны, где утром, в холодке рядком сложили убитых тунгусов, донеслось тихое тоскливое подвывание… Жуткий, искренне отчаянный, собачий плач… Крупная лайка, на фоне зелени кажется ярко-белой, как умеет выражает своё горе… Тычется в мертвого хозяина носом… и тонко надрывно скулит… Всех нас, что показательно, вообще не принимая в расчет. М-м-дя, интересно… И? Сколько людей — столько мнений.

— Собачка! Кавайная! — с восторженным придыханием, на грани сюсюканья. Это Елена.

— Голодная, — с сочувствием, уже без восторга. Это Тамара.

— Не стрелять! — вполголоса, зато на рычащих тонах, поскольку рефлекс хвататься за оружие — четкий и с десяток стволов на зверушку уже нацелился. Это Ринат. Это правильно. Рационально… В силу бредовых инструкций, о соблюдении режима секретности, мы так и не смогли добиться разрешения взять в аномалию хоть одну собаку. "Не положено" и весь ответ. Согласно такого и такого пункта… ну, не процитирую точно. Типа"…допуск в помещения, где находятся секретные материалы, любых домашних животных — строжайше запрещен". Представляете, каково оказаться посреди сибирской тайги без собаки? Мы — уже представляем. И очень наглядно. Зла не хватает! Это целая планета — секретная зона? Сколько докладных писали, сколько запросов… Не успели. Пока скрипели колеса бюрократической машины — проход закрылся… Э-э-эх! Знать бы заранее — лично, в карманах бы, пару щенков пронес. Через все пропускные пункты. Собственноручно бы поймал. Интересно, сколько бы мы заплатили сегодня за эту вот собаку, её хозяевам? А за парочку таких же? Кобеля с сучкой? Подозреваю, дорого… Железом — по весу. Тут, хорошее железо, дороже золота