Александр Борщаговский - Три тополя

Скачивание начинается... Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "Три тополя"
Описание и краткое содержание "Три тополя" читать бесплатно онлайн.
«Три тополя» — книга известного прозаика Александра Михайловича Борщаговского рассказывает о сложных судьбах прекрасных и разных людей, рожденных в самом центре России — на земле Рязанской, чья жизнь так непосредственно связана с Окой. Река эта. неповторимая красота ее и прелесть, стала связующим стержнем жизни героев и центральным образом книги. Герои привлекают трогательностью и глубиной чувства, чистотой души и неординарностью поступков, нежностью к родной, любимой природе, к детям, ко всему живому.
Рябого провожатого со станции Арысь Сергей в памяти почти не удержал: не было тогда интереса. Запомнил, что человек стоял на лютом морозе без шапки — суконную ушанку держал в руке, — и волосы плохо покрывали голову; короткий, мальчишеский волос, редкий на темени. Стоял в ватнике, в брючках на тонких ногах; прихрамывая, спешил ко всякому делу — копать могилу, подымать гроб, заколачивать крышку, — будто не надеялся, что жители села сумеют все сделать хорошо и вовремя. Прожил в селе три дня, ночевал в сельсовете, кормился в чайной. Неприметный и тихий, видно, из тех, кто всегда на подхвате; еще запомнилось, что лицом он был темнее всех вокруг, а рябой так, что и глазам бы в пору не уцелеть перед немилосердной оспой.
Когда Зина сообщила, что он пишет матери, подозрение вынесло еще какие-то подробности из прошлого: что гость был на протезе и ботинки на нем разные, тот, что на железной ноге, помнится, остроносый и пыльный; что ладно и тихо говорил: кто послушает его, поймет, что человек он истинно русский, а калмыцкий глаз и жесткий волос с прядкой на лбу и приметная на узком книзу лице скула и нетронутые годами, белые, отчетливые, как у татар или монголов, зубы — все это от давнего, в далеких предках смешения кровей, от которого едва ли какой русский край уберегся за века.
Еще припоминал Сергей или думал, что вспоминает, и уже рисовал от себя потревоженной, недоброй памятью улыбку похоронного гостя, кривую и дергающуюся, как от контузии, вроде застенчивую, виноватую, что прибыл в село с таким грузом; теперь и улыбка казалась бесстыдной, притворно-доброй. Карие, стрелкой глаза в припухлых веках показались на похоронах справедливыми и умными, а теперь и о них думалось иначе, что глаза эти хитрые, расчетливые, и человек себе на уме: помнится, все село дивилось, что чужой человек поднялся с далекой Арыси и билеты покупал в оба конца, и все на свои, на свои. Зачем? Слепому видно, что не из богатых. И люди вспоминали войну, в ней искали разгадки, в ее братстве и щедрости и в том, как война унизила деньги, отняла их старую цену и покатились они под гору. Значит, были у пришлого мужика и у мужа Евдокии свои добрые счеты, перед которыми и деньги пятьдесят шестого года настоящей цены не имели.
Но Зина, перечитывая письма рябого к матери — она их не сразу жгла, — не искала доброго ответа. Чего ради в ту немилосердную зиму просидел с матерью две ночи в нерабочем тамбуре, чего морозился в ватнике на ветру, в кузове колхозной машины? Неужто человеку свое не дорого? Неужто так пожалел Евдокию, едва повстречал на Арыси: она ж и платка красивого не надела, сорвалась в бабкином, деревенском, как богомолка, страдалица, глядите, люди, как я по мужу убиваюсь, о себе подумать не успела! Чего ради он отца повез? Выходит, он уже тогда приволокнулся за матерью, принялся, видать, с ходу утешать ее и себя хотел показать, ничто другое, себя, свою щедрость и открытый карман. А что ночевал не у них, в сельсовете, — это от хитрости, простой человек пожил бы у них, ему бы на ум не пришла грязь, а этот хитер, святоша, вот и перемудрил. И еще писала Зинаида, что он старый, старше их отца, что вдовец и нарочно дал знать об этом в письме Евдокии; мол, всякая боль проходит, он тоже страдал и мучился, когда скорый «Москва — Алма-Ата» убил его жену, а с годами отошло, отболело, живое о живом думает (тогда он и ушел из депо на переезд, тут ему на протезе легче). И вот у такого, у козла, мать ночевала, во вдовом, бездетном доме, в сторожке, где и повернуться двоим тесно, в железнодорожной будке — в окно поезда кричат, зови — не услышат, — и койка-то одна, а она заночевала, не постыдилась людей. А может, их там и нет, людей, пустыня кругом, он и приволокнулся и запомнил ее, крепко, видать, запомнил, на письма потянуло. А еще припомнила Зина, что мать не голосила по отцу и ноги у нее не подгибались. Шла и шла за гробом, как и чужие шли, как весь актив…
Не голосила, правда. Когда истошно запричитали доброхотки, а Нинка-буфетчица, которую отец после фронта не обошел лаской, забилась в чьих-то руках, Сергей в страхе замер: не закричит ли мать? У нее дрогнули серые, будто пыльные на почерневшем лице ресницы, мать сбилась с шага и хватала воздух открытым ртом, не справляясь с дыханием. Сергей благодарен был ей за тихую скорбь, а Зинка казнила и презирала: молчанием мать, мол, и ей запечатала рот, сдавила черной рукой, железными своими пальцами, — заплакала бы мать, и Зинка могла бы дать себе волю, а то шли, как за чужим. Уж лучше бы схоронила отца на Арыси, не срамилась бы.
До чего непохожим было их общее прошлое! Сергей не услышал и далекого запаха козла: колченогий мужичишка, не мужичишка даже — мастеровой в рабочем мазутном ватнике, в обвислых брючках и с солдатской ушанкой в руках, из тех жителей, которых война понаделала великое множество, разрешив им жить, — одному из трех, а то из четырех. Уши тонкие, и одно надкусано резко осколком, видно, тот же осколок чиркнул по скуле, оставил и другой рубец, жесткий росчерк среди резких пробоин оспы. Человек ушел из памяти, но письма сестры оживили, вернули похоронного гостя, и теперь диктовала Зина; она помнила истинно, глубоко и злобно, а он, Сергей, по верхам, она объясняла суть вещей, и мало-помалу человек этот стал казаться к ему недобрым и хитрым.
В армии Сергей подружился с парнем-белорусом и стал писать его сестре Ольге. В письмах он был побойчее: утрата потаенного, невыразимого словами чувства к матери, да и возраст, который требовал, искал вторжения чего-то нового и неиспытанного, врожденная нежность Сергея — все торопило его поменяться карточками, взглядами, желаниями. После демобилизации Сергей махнул с дружком под Гомель и в родное село приехал с Ольгой.
Матери не застал, ее послали в Москву, на ВДНХ, а Зина обиделась, что Серега все решил сам, без смотрин и советов. Ольгу приняла церемонно, с поучениями, и молодые перешли от нее в избу матери. Зина при встрече ахнула, до чего же Сергей напоминает отца, особенно когда выпьет, сделается размашистым, рисковым и дерзким. Волос светлый, и глаза то серые, то голубые, а во всем другом — вылитый отец. Она словно досадовала, что Серега не пошумел после службы, что пришит к Ольге, — ему бы гульнуть, залететь на отцовский манер в чужую избу и, как в омут, до утра, показать отцовскую кровь немерную, сильную, диковатую. Как отец любил рушить, ломать старое, так и она готова была потрясти молодую, зеленую еще семью — авось не сломается белорусская березка, погнется, пороняет листья и устоит, — только бы Сергей доказал людям, что и он, как отец, и отец жив в нем.
Сергей оставил Ольгу в селе, уехал в город, оформился в милицию и квартиру получил временно, в доме, назначенном на снос. Но пока жил в нем, провожал на новоселье соседей, тут они с Ольгой родили Павлика. Когда приехал в село за Ольгой, застал дома мать, они уже подружились, но в Сергее что-то отгорело, прежняя нежность к матери не вернулась, и Евдокия замерла, поникла. Почувствовала, что сын казнит ее, а за что? Как ей было понять, если и Сергей не смог бы толком ответить, — перегорело и перегорело, ушло, вырос парень, и есть ему теперь кого любить, кого нежить.
Сергей служил хорошо, не пил и сыном был неплохим. Просто вырос, свои дети пошли, не вешаться же им с Евдокией друг другу на шею. И о рябом не стал с ней говорить, мало что могло случиться, отчего тот замолчал на своей Арыси; ему Зинка рот заткнула, и пусть так, так и матери легче, — письмо ей написать — казнь, она скудной грамоты человек, а теперь и руки больные. На какое-то время страсти утишились, хоть Зинка и зудела. Сергей привык и отмахивался от нее. Но с прошлого лета она стала прилетать в город как ошалелая. В село явился рябой со станции Арысь. Звали его Константином, а полностью — Константин Афанасьевич Братенков. Сестра не признавала его, считала его приезд недействительным, паспорт фальшивым, а русское имя — ворованным.
4Голос сестры в иные минуты напоминал материнский: слова выходили из глубины груди наружу глуховатые и не бойкие. И, всплесками, приглушенный смех, отраженный в глазах, в сморщенном переносье. Разморенный жарой и «экстрой», Сергей задерживал на миг дыхание: Евдокия! Он к ней, а она тут, опередила, забежала вперед, и ему уже не найти, пожалуй, надлежащей строгости тона. И сразу облегчение и презрительная злость к сестре. Это она, Зинка, она, когда притворяется, хочет казаться добрее и простодушнее, когда завлекает, сама того не ведая, кланяется матери, заимствует у нее по праву кровного родства.
Край их в стороне от Оки с ее кручами и поймой. Степной, ровный край, с лесочками, с набравшими силу лесополосами, с асфальтовой неширокой дорогой — на ней летним днем часто завьется пыль, обещая глухую непроглядную пылищу близкого проселка. В хорошее, с дождями лето здесь сердце радуется зелени, звонкой и такой многоцветной, что и радуге не сравниться красотой, но в сушь все сиротливо обнажено, все неуютное, выгоревшее и жухлое. На полпути к их селу открываются мертвые излучины речки, по которой в далекие времена отбивалась от татар Русь, но в такое засушливое лето под железными и бревенчатыми мостами не найдешь воды, — рыжие осыпи, обрывы, брошенные и ласточками, старые ивы, серые оттого, что им не во что смотреться.
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "Три тополя"
Книги похожие на "Три тополя" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о "Александр Борщаговский - Три тополя"
Отзывы читателей о книге "Три тополя", комментарии и мнения людей о произведении.