Джонатан Филипс - Четвертый крестовый поход

• Название: Четвертый крестовый поход
• Автор: Джонатан Филипс
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-057043-0, 978-5-271-32054-5

Четвертый крестовый поход, снискавший печальную славу… Крестоносны захватили и разграбили Константинополь — и это стало началом конца Византийской империи.

Но что заставило "воинов Христовых" пойти на такое? Неприятие восточного православного христианства, которое они считали ересью?

Банальная жажда наживы?

А может, европейские рыцари оказались обычными жертвами шантажа давнего врага Византии — Венецианской республики?

Джонатан Филипс, опираясь в своей работе на множество документов, позволивших исследовать не только историю, но и предысторию Четвертого крестового похода, даст в своей книге весьма неожиданный ответ на эти вопросы.

---

Вглядываясь в дальний берег Мраморного моря, крестоносцы наверняка в полной мере осознали масштаб обязательств, которыми они связали себя с царевичем Алексеем. Огромный и могущественный Царь-город лежал перед ними, опираясь на вековую императорскую власть, уверенную в том, что никогда не падет в руки завоевателей. Некоторые крестоносцы бывали прежде в городе и знали о святынях и сокровищах, хранящихся в его стенах, о богатстве церквей и дворцов, о благосостоянии правителей. Они рассказывали об этом остальным, и представшее на горизонте зрелище убеждало в правоте их слов.

Наверняка все надеялись на то, что царевича Алексея действительно ждут в городе, и им удастся выполнить свои обязательства с минимальными потерями. Ведь, несмотря на масштаб вставшей перед крестоносцами задачи, имелись и ободряющие знаки. Вполне естественно, что насилие, беспорядки и череда переворотов в течение предшествовавших двух десятилетий демонстрировали неустойчивость власти, которая могла сыграть на руку крестоносцам.

Отчасти именно эти десятилетия пошатнули военную мощь Константинополя. Стены не поддерживались в хорошем состоянии, а некогда грозный византийский военный флот практически прекратил свое существование. Кроме того, Алексей III не смог достойно подготовиться к нападению крестоносцев. Никита Хониат дает весьма язвительное описание попыток императора организовать оборону Константинополя. Несомненно, Алексей III уже долгое время следил за перемещениями крестоносцев, однако:

«…его непомерная лень могла сравнится лишь с его глупостью в пренебрежении необходимым для общего благополучия. Когда ему было предложено создать запас оружия, подготовить надлежащие боевые устройства и, прежде всего, приступить к сооружению военного флота, у советников иногда создавалось впечатление, что они обращаются к трупу. Он развлекался послеобеденным остроумием, сознательно пренебрегая сведениями о латинянах [то есть крестоносцах]; он занимал себя строительством роскошных купален, срывал горы для посадок винограда… тратил время на то и это. Желавшие срубить древа для постройки кораблей сталкивались с серьезной опасностью в лице евнухов, которые охраняли покрытые густым лесом императорские горы, предназначавшиеся для государевых охот — словно то были священные рощи».[356]

Только когда император узнал, что его племянник вместе с крестоносцами достиг Дураццо на Адриатике (это случилось в мае 1203 года), он решился действовать. Но предпринятые им меры едва ли говорили о серьезной и разносторонней подготовке: «Так, он начал чинить сгнившие и поеденные червями небольшие ялики, количество которых едва достигало двадцати, а скругляя городские стены, распорядился снести поселения снаружи от них».[357]

Возможно, Никита здесь чересчур резок — учитывая тот факт, что до момента, когда в конце апреля между царевичем Алексеем и крестоносцами в Заре было заключено соглашение, не было уверенности в нападении на Византию. Несомненно, император знал о попытках своего соперника найти поддержку на Западе, но после неудач царевича в Риме и Гагенау ничто не предвещало, что Дандоло, Бонифаций и Балдуин отнесутся к нему иначе.

Учитывая обычные трения между армиями крестоносцев и греками, наверное, все же благоразумнее было бы предпринять некоторые приготовления — но Алексей III предпочел этого не делать. Как бы то ни было, недовольство Никиты имеет более глубокую природу, имея своей причиной плачевный упадок византийского флота. Императора также могло уверить письмо папы римского, полученное в конце 1202 года. В нем Иннокентий уверял греческого правителя, что отверг все предложения по обращению крестового похода в сторону Константинополя для помощи царевичу Алексею.[358]

Еще в царствование Мануила Комнина греки располагали крупным флотом — к примеру, он принял участие во вторжении в Египет вместе с правителями Иерусалима. Уильям Тирский сообщает, что в 1169 году Мануил направил сто пятьдесят «военных кораблей, оборудованных рострами и двойными рядами весел… а, кроме того, шестьдесят больших хорошо защищенных лодок, построенных для перевозки лошадей… и десять или двадцать огромных судов… несущих вооружение и… боевые орудия».[359] Упадок военно-морского флота после смерти Мануила был таков, что грекам приходилось нанимать для сражений пиратские суда, а к 1203 году, по сведениям Никиты, для отражения крестоносцев нашлось только двадцать полусгнивших кораблей. Царевич Алексей знал об этом, а венецианские купцы в Константинополе могли информировать Дандоло о сложившейся в предыдущие годы ситуации. Едва ли стоит сомневаться, что знание о слабости византийского флота сыграло немаловажную роль в оценке крестоносцами возможности оказания военной помощи царевичу Алексею. Возможность столкнуться с таким флотом, какой Мануил когда-то направил в Египет, вполне могла отвратить их от подобной сделки.

К счастью для крестоносцев, перспектива морского боя против более или менее равных сил, и даже мысль о столкновении с едва держащейся на волнах эскадрой, могла их не беспокоить. Благодаря Дандоло и венецианцам они получили самый ловкий и опытный флот Средиземноморья. При должном его использовании контроль над морем мог дать крестоносцам существенное преимущество в грядущем штурме.[360]

Однако сухопутные силы византийцев не были столь ослаблены. Хотя и сократившиеся со времени смерти Мануила в 1180 году, они все же оставались грозным противником.[361] Армия императора Алексея состояла из отрядов византийцев, наемных солдат (нанимались они в Болгарии, Малой Азии, Западной Европе и славянских странах), а самым опасным противником была легендарная варяжская дружина — элитное подразделение, присягнувшее сохранять верность императору.

За столетия греки приобрели репутацию женоподобных и не воинственных людей. Вениамин Тудельский дал такую оценку их военным способностям: «Они нанимают воинов всех наций, которых называют варварскими, чтобы сражаться с… турками, поскольку местные жители [греки] не воинственны, но, подобно женщинам, не имеют силы сражаться».[362]То, что ядро византийской армии формировалось из иностранных наемников, полностью подтверждает это мнение.

Однако греки разумно подходили к подбору воинов. Варяги были тяжеловооруженными бойцами, прославившимися благодаря употреблению мощных однолезвийных боевых топоров, которые они обычно носили на плечах. Их насчитывалось около пяти тысяч человек, и они составляли ядро императорской армии. Варяжские части формировались в основном из скандинавов, которых привлекал в Константинополь высокий уровень оплаты. Много англичан, разбитых в битве при Гастингсе в 1066 году или лишившихся положения в ходе норманнского владычества, также направлялось на восток, чтобы присоединиться к дружине наемников. Еще одним источников бойцов были воины армии, сопутствовавшей королю Сигурду Норвежскому в экспедиции на Святую Землю, часть из которых, задержавшись на обратном пути, присоединилась к дружине варягов или нанялась для временной службы императору.[363]

Еще два подразделения, помогавшие оборонять Константинополь в 1203 году, состояли из жителей Пизы и Генуи. Эти представители купеческих общин перенесли ожесточенную торговую конкуренцию с венецианцами на поля крестовых походов и на Босфор. Лидеры крестового похода позже утверждали, что им противостояла византийская армия из 60 тысяч рыцарей, не считая пехотинцев.[364]Современные историки оценивают императорскую армию в тридцать тысяч человек — не считая, разумеется, жителей Константинополя, которые в случае необходимости могли сражаться наряду с регулярной армией.[365] Если хоть одна из этих цифр справедлива, то у греков был значительный численный перевес, равно как и преимущество, которое обеспечивали надежные оборонительные сооружения самого Константинополя.

Дож и вожди крестоносцев теперь должны были обдумать свои дальнейшие действия. Дандоло, как всегда практичный, предпочитал осмотрительность. Ориентируясь на свои предыдущие посещениям Константинополя (в 1171 и 1183 годах) и на данные, полученные от венецианцев, живших в нем в течение десятилетий, он настаивал на том, что крестоносцам необходимо собрать достаточные запасы и действовать с должной осторожностью. Он говорил: «Вы участвуете в величайшем и опаснейшем предприятии, каковое никогда прежде не совершалось, а потому для нас особенно важно действовать мудро и предусмотрительно».[366] Дандоло считал, что недостаток продовольствия и денег у крестоносцев может заставить их обратить внимание на захват и ограбление окружающих земель. Они могут рассеяться и потерять людей — а этого армия не может себе позволить, учитывая масштаб стоящей перед ней задачи.

Неподалеку от Константинополя находились Монашеские острова (теперь они именуются Принцевыми островами и располагаются примерно в 5,5 милях от основной части города), где, по сведениям дожа, производилось зерно и мясо. Он порекомендовал флоту встать на якорь именно там, собрать припасы и подготовиться к нападению на город. В XIII веке Дандоло предложил свою версию одного из самых знаменитых военных афоризмов всех времен: «сытый солдат имеет больше шансов на победу, чем тот, у которого в желудке пусто».[367]