Джон Норвич - История Англии и шекспировские короли

• Название: История Англии и шекспировские короли
• Автор: Джон Норвич
• Издательство: Астрель
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-43630-7

Всякий, кто читал шекспировские бессмертные «пьесы-хроники», уверен: король Эдуард III был образцом благородства, Ричард III — беспринципным убийцей, легкомысленный и обаятельный Генрих V — гениальным полководцем, Генрих VI — легковерным простаком.

Но какое отношение все это имеет к исторической реальности?

В своем исследовании «История Англии и шекспировские короли», равно интересном как для историков и литературоведов, так и для всех, кто знаком с произведениями Шекспира, сэр Джон Джулиус Норвич анализирует, насколько подлинные образы английских монархов XIV–XV веков соответствуют трактовке великого драматурга.

---

8

Гарфлёр и Азенкур

(1413–1415)

Эксетер:

Он заклинает вас любовью Божьей
Отдать корону, пожалев несчастных,
Которым жадною, разверстой пастью
Грозит война. Он говорит: падут
На вашу голову убитых кровь
И слезы горьких вдов, сирот, невест —
О женихах, супругах и отцах, —
Что будут пролиты в грядущей распре.

«Генрих V»

К лику королей-героев, помимо Ричарда Львиное Сердце, англичане, безусловно, и сегодня причисляют Генриха V. Насколько он заслуживает такой чести — на этот вопрос еще предстоит дать ответ. Образ героя ему, в общем-то, создал Шекспир. Тем не менее факт остается фактом: Генрих V дважды набирал самые мощные для того времени и самые оснащенные экспедиционные силы, переправлял их во Францию — что само по себе уже немалое достижение — и в первом случае в одном из величайших сражений в английской истории одержал блистательную победу над армией, многократно превосходившей его войска по численности. С другой стороны, интервенции замышлялись и предпринимались на основе притязаний, не мотивированных, что бы ни говорил сам Генрих, ни правовыми, ни моральными принципами. А та битва, от которой он в последний момент хотел уклониться, стала символом преступной военной авантюры, бессмысленного смертоубийства и зверств, беспрецедентных в истории Англии.

Генрих в первую очередь и прежде всего был ратоборцем. В возрасте двенадцати лет он сопровождал Ричарда II во втором походе в Ирландию. Позднее, после низложения Ричарда и захвата трона отцом, принц доблестно сражался при Шрусбери и командовал армиями в кампаниях против Глендоуэра в Уэльсе. Всегда и везде принц проявлял исключительную отвагу. Ко времени восхождения на престол двадцатипятилетний Генрих уже был многоопытным полководцем, владевшим искусством ведения и решающих сражений, и осад, и партизанских войн; его любили, и ему доверяли в войсках. Но в молодые годы принц приобрел немало и других полезных навыков. На посту констебля Дувра и губернатора Пяти портов он многое узнал о мореплавании и кораблях, а во время долгой и мучительной болезни отца имел возможность попробовать себя и в государственном управлении.

Мы нисколько не удивились, прочитав в хрониках о том, что уже в юности Генрих отличался большой физической силой: он двигался в тяжелых рыцарских доспехах так, словно на нем были не латы, а легкий плащ. Принц обладал и более чем привлекательной внешностью, о чем мы можем судить по свидетельствам, оставленным людьми, его знавшими лично. У него были густые каштановые волосы, карие глаза, холеная гладкая кожа, ослепительно белые ровные зубы и слегка раздвоенный подбородок. Не могли удивить нас и впечатления о характере Генриха, которые не совпадали с расхожим представлением о разгульной жизни принца. Истории о его беспутстве были известны, однако те, кто встречался с Генрихом после его вхождения во власть, уже считали их неправдоподобными. После того как Генрих принял корону, он поставил крест на грехах молодости. В день коронации, проходившей в воскресенье, 9 апреля 1413 года, когда за окнами бушевала пурга, он выглядел серьезным и насупленным и практически не притрагивался к яствам на банкете, завершавшем церемонию. Став королем, Генрих демонстрировал неизменное благочестие, столь рьяное, что оно казалось чрезмерным даже по стандартам того времени и давало повод для обвинений в ханжестве. Не исключено, что проступки отца терзали его душу; отчасти по этой причине он ускоренно завершил реконструкцию нефа Вестминстерского аббатства при финансовой помощи Ричарда Уиттингтона, служившего мэром Лондона и в 1397–1398 годах, и в 1406 году, и затем в 1419-м. Известны и другие его богоугодные деяния. Он учредил, например, фонд вспомоществования бедным при лондонской церкви Святого Джайлза в Крипплгейте, основал монастырь Святой Бригитты[131] в Туикенеме в Мидлсексе, названный Сайоном; это наименование по иронии судьбы впоследствии получил грандиозный особняк давних его врагов — Нортумберлендов.

С первых дней Генрих V мог пользоваться благами популярности, которой не имел отец. Это подтвердилось уже на первом парламенте, собравшемся в Расписной палате Вестминстера 15 мая 1413 года: ему со всей охотой выделили щедрые субсидии, в том числе 10 000 фунтов, как было специально отмечено, «на проживание, почивальню и гардероб». Некоторую досаду могло вызвать требование выслать из королевства всех валлийцев и ирландцев. Но даже самые твердолобые приверженцы «Малой Англии» понимали нереальность этой затеи, и никто не обратил внимания на то, что о парламентском воззвании вскоре все позабыли.

Пожалуй, самой главной и тяжелой проблемой, с которой на первых порах столкнулся Генрих, была активизация лоллардов. За десятилетие их численность существенно выросла, особенно в западных районах вдоль границ с Уэльсом, где ими руководил один из ближайших бывших соратников короля сэр Джон Олдкасл[132]. При Генрихе IV он избежал гонений, возможно, благодаря проявленной воинской доблести, а может быть, и в силу баронского титула и огромного поместья Кобем, приобретенных вместе со второй женой в 1409 году. С восшествием на трон нового короля началась очередная волна сжигания еретических книг во дворе собора Святого Павла, и среди них обнаружился сборник кратких, но чрезвычайно опасных трактатов: как выяснилось, он принадлежал Олдкаслу. Его тут же вызвали в Кеннингтон, где он предстал перед королем и «почти всеми прелатами и лордами Англии». Сэр Джон подтвердил, что книга — его, но он никогда ее не читал. Однако епископы во главе с архиепископом Арунделским настаивали на том, чтобы Олдкасл либо отрекся от своих убеждений, либо понес наказание. Барон наотрез отказался, и после того как он не поддался и уговорам короля, пытавшегося переубедить своего друга, его отлучили от Церкви и отправили в Тауэр.

Суд состоялся в зале капитула собора Святого Павла 23 и 25 сентября 1413 года. Допрос вели архиепископ Арунделский и епископы Ричард Клиффорд (Лондона) и Генри Бофорт (Винчестера) в присутствии двенадцати докторов права и богословия, исполнявших роль асессоров. Олдкасл, активно переписывавшийся с чешским реформатором Яном Гусом, изложил свои воззрения, ясно дав понять, что вовсе не намерен от них отрекаться. Он подтвердил, что признает все таинства, предустановленные Богом, в том числе и причащение к телу Христову в форме хлеба, но заявил: если Церковь полагает, что после освящения хлеб перестает быть хлебом, то ошибается, поскольку отравлена папизмом. Исповедь же сама по себе может быть целительной, но необязательно ведет к спасению. Завязался горячий диспут, закончившийся тем, что Олдкасл назвал папу антихристом, а всех прелатов и монахов — его прихвостнями. После этих слов уже не было нужды его защищать. Архиепископ Арунделский — правда, без особого желания — объявил Олдкасла еретиком и передал для наказания светской власти. Однако и тогда ему отвели на размышления сорок дней: и Генрих и архиепископ Арунделский посылали к еретику видных теологов, пытавшихся его уломать, но лорд остался непреклонен.

Затем ночью 19 октября Олдкасл исчез. Как ему удалось бежать, неизвестно. Ходили слухи, будто побег устроил сам король или Бофорт, однако, судя по тому, что нам известно о Генрихе, эта версия маловероятна: он поклялся расправиться с лоллардами, Олдкасл был их вождем, и старые узы дружбы вряд ли могли помешать ему исполнить свой долг. Согласно королевскому капеллану, лорд притворился, что сдается, с него сняли кандалы, и он пустился в бега. В любом случае не обошлось без заговора, в котором участвовали тысячи его сподвижников: вскоре после исчезновения Олдкасла появились признаки грядущего восстания. Первый замысел — захватить короля в его дворце Элтем на представлении пантомимы в день Богоявления, 6 января 1414 года, — был раскрыт своевременно. Генрих сразу же выехал в Лондон и поселился в небольшом монастыре Клеркенуэлла. Сюда ему и доставили вести о том, что около 20 000 лоллардов со всех концов Англии через три дня соберутся на Фиккеттс-Филде (теперь Линкольнз-Инн-Филдз) и потом двинутся через весь Лондон на борьбу против «поповского государя».

Еще в детстве Генрих слышал истории о восстании Уота Тайлера, случившегося за шесть лет до его рождения, и не хотел, чтобы повторилось нечто подобное. Вечером 9 января он приказал закрыть все ворота Лондона, с тем чтобы отрезать мятежников города от повстанцев, идущих к столице, а сам с внушительной армией направился к Сент-Джайлз-Филдз, находившейся в миле или двух к северо-западу от места сбора лоллардов: отсюда ему не составило никакого труда отлавливать отряды бунтовщиков, разоружать и заключать под стражу. Для вынесения приговоров была создана специальная комиссия, и еще до суда на Сент-Джайлз-Филдз выросли виселицы. О действительных намерениях повстанцев никто не знал; не исключено, что их цели были сугубо мирные: добиться права свободно следовать своим верованиям, — но Генрих и не думал разбираться в их претензиях. Всем им было предъявлено одно и то же абсурдное обвинение: заговор, имеющий целью убить короля, его братьев, главных прелатов и лордов, осквернить и разрушить соборы, церкви и монастыри, присвоить их имущество, заставить монахов и монахинь заниматься мирским трудом, назначить Олдкасла регентом королевства.