Вадим Егоров - Историческая география Золотой Орды в XIII—XIV вв.

• Название: Историческая география Золотой Орды в XIII—XIV вв.
• Автор: Вадим Егоров
• Издательство: Академия Наук СССР, Институт истории СССР, «Наука»
• Жанр: История
• Год: 1985

Предлагаемая вниманию читателей книга представляет собой первое в отечественной историографии исследование, освещающее комплекс историко-географических проблем средневекового государства от его возникновения до упадка. Рассматриваются территория, границы и административное устройство Золотой Орды; приводятся данные о более чем ста золотоордынских городах и прослеживаются маршруты военной экспансии Джучидов. Работа основана на русских и восточных летописных источниках, а также материалах археологии, нумизматики и средневековой картографии.

Рекомендуется историкам, географам, обществоведам, а также широкому кругу заинтересованных читателей.

---

Наличие подобных буферных зон в сопредельных районах, видимо, было характерным явлением для русско-ордынского пограничья второй половины XIII в., в особенности же для его лесостепных пространств. Основные причины, вызвавшие их появление, можно свести к резкому сокращению здесь населения после монгольских походов 1237–1240 гг., частично уничтоженного или угнанного в плен, а частично переселившегося в северные, более спокойные области. Владевшие такими уделами русские князья в результате оказались, с одной стороны, в опасном соседстве с монголами, что было чревато не только полной политической зависимостью, но и постоянной угрозой полного хозяйственного разорения. С другой стороны, экономическая основа жизни этих районов была не просто подорвана, а требовала огромных усилий для ее возрождения, что явно не соответствовало численности оставшегося здесь населения. В результате некоторые князья оставляют свои уделы, предпочитая служить у более крупных феодалов. Примером в этом отношении может стать князь Юрий Поросьский, находившийся на службе у Владимира, а затем Мстислава.[132] Владения же его в бассейне правого притока Днепра — р. Рось перешли в ведение золотоордынской администрации. Территориально они размещались ниже Канева, т. е. в полном соответствии с данными Карпини, позволяющими очертить границы буферной зоны между Русью и Золотой Ордой в этом регионе. Данные Лаврентьевской летописи дают возможность конкретизировать и несколько расширить к северу пределы рассматриваемой буферной зоны, включив в нее находившийся на левобережье Днепра Переяславль. Основанием для такого вывода служит сообщение о поездке в 1250 г. князя Даниила к Бату. Выехав «в лодьи» из Киева, он достиг Переяславля, где его «стретоша татарове».[133] Предположение о том, что монголы находились здесь лишь временно, совершая свои обычные кочевые передвижения в поисках хороших пастбищ, вряд ли будет правомерным. Согласно сообщению Карпини, они в летние месяцы поднимались вверх по течению Днепра, Дона и других рек, а к осени уходили на юг, к морю.[134] Поездка же Даниила началась в день св. Дмитрия (26 октября), т. е. в Переяславле он мог быть глубокой осенью, в начале ноября, когда все монгольские стада уже откочевали в южные широты. Отсюда можно предположить, что Даниил встретился в Переяславле с каким-то стационарным контингентом монгольской администрации, постоянно пребывавшей в городе. Включение Переяславля именно в буферную русско-золотоордынскую зону подтверждается и тем, что улус Куремсы, куда затем направился Даниил, располагался на каком-то расстоянии от этого города («оттоуда же еха к Коуремесе»[135]). [38]

Вышеприведённый рассказ Карпини позволяет установить и северную границу золотоордынских владений. Поездка от селения Михея до первой монгольской заставы в степи заняла дать дней (19–23 февраля),[136] за это время путешественники могли проделать около 150 км. К сожалению, со слов Карпини нельзя локализовать местонахождение поселка, из которого он выехал, так как в рассказе не сообщается, сколько дней до него ехали от Канова. В результате район расположения первой монгольской заставы может быть определен лишь с относительной точностью. Допуская, что селение Михея находилось в 2–3 днях пути к югу от Канова, можно вычислить, что первая встреча Карпини с монголами произошла в междуречье Псёла и Ворсклы. Такой вывод подтверждается и тем, что северная граница степной зоны совпадает с нижним течением р. Псёл. Степь занимает междуречье Псёла и Ворсклы лишь в их нижнем течении, далее же к северо-востоку земли вдоль этих рек не представляли интереса для кочевников. Природные особенности среднего течения Ворсклы способствовали тому, что она была прекрасным естественным рубежом, издавна отделявшим русские земли от владений кочевников.[137] Опираясь на сведения Карпини и ландшафтно-растительную ситуацию региона, северную границу собственно золотоордынской территории на левобережье Днепра можно провести по нижнему течению р. Псёл с последующим отступлением ее к югу в среднем течении р. Ворсклы и далее на восток вдоль ее левого берега. Район современных городов Полтавы и Харькова еще в XVII в. был покрыт непроходимыми лесами, являвшимися «верною защитою от татар».[138] Наличие здесь значительных площадей, занятых густыми лесами, может служить определенным указанием (при отсутствии других источников) на то, что границу Золотой Орды можно провести несколько южнее Харькова.

Широко известный летописный рассказ о конфликте между курскими князьями и баскаком Ахматом в 1283–1284 гг. позволяет судить не только о южных окраинах русских земель в этом регионе, но и о попытках монголов распространить на них свою власть. В данном случае откупщик Ахмат попытался создать на территории Курского княжества такую же буферную зону, как и в районе южнее Киева, не подчинявшуюся русской администрации. Для этого Ахмат основал две слободы «в отчине Олга, князя Рыльскаго и Ворголскаго»,[139] куда довольно быстро стеклось окрестное русское население, привлеченное, видимо, определенными экономическими выгодами. Обе слободы, располагавшиеся непосредственно под Курском, локализованы Ю. А. Александровым-Липкингом на основе находок золотоордынской поливной керамики.

Одна из них находилась в 18 км восточнее Курска на правом берегу р. Рати (Бесединское городище). Остатки другой обнаружены у с. Лебяжьего на правом берегу Сейма под Курском.[140] Русские князья Олег и Святослав не могли примириться [39] с отливом населения из их владений и приняли меры к его возвращению и уничтожению слобод. В рассказе о дальнейшем течении обострившегося и затянувшегося конфликта особый интерес представляет упоминание о «Вороножьскых лесех»,[141] относимых летописцем к русским владениям. Мнение о том, что эти леса находились в бассейне р. Воронеж,[142] представляется маловероятным: во-первых, из-за значительной отдаленности от Курска (более 200 км); во-вторых, отнесение района р. Воронеж к русской территории не только в XIII в., но даже и в XIV в., не подтверждается никакими источниками. Скорее всего, Вороножские леса находились севернее Курска, где начинался обширный лесной массив, тянувшийся в направлении Брянска.

Летописный рассказ об Ахматовых слободах показывает, что буферная зона с монгольской администрацией вдоль русско-ордынских границ не представляла собой непрерывной полосы, а существовала лишь в отдельных порубежных районах. Заинтересованность в создании и сохранении таких зон проявляла не золотоордынская кочевая аристократия, владевшая обширными степными улусами, отвечавшими всем требованиям скотоводческого хозяйства, а определенная чиновничья прослойка, действовавшая в сфере откупов и сбора дани. В связи с этим нельзя не обратить внимание на то, что упомянутые в источниках откупщики и высшие административные чиновники, находившиеся на собственно русской или буферной территории, были немонгольского происхождения. Карпини сообщает о начальнике селения алане Михее;[143] русская летопись характеризует откупщика Ахмата как «бесерменина».[144] Имя его указывает на то, что он был мусульманином, скорее всего хорезмийского происхождения (в Золотой Орде мусульманство стало государственной религией лишь в XIV в., во время правления Узбека).

Неудачная попытка создать буферную русско-ордынскую зону на территории Курского княжения показывает, что в этом районе северная граница Золотой Орды проходила значительно южнее Курска, в пределах современной Белгородской обл. В таких случаях земли русских княжеств не отделялись от территории Золотой Орды четко обозначенной пограничной линией. Между русскими и монгольскими владениями обычно находилась своеобразная нейтральная полоса, использовавшаяся поочередно в хозяйственном отношении. Такое состояние пограничной полосы нашло отражение в более поздних документах XVI–XVII вв., когда русское население, осваивавшее пристепное пространство, получало в пользование обширные земельные участки, называвшиеся «юртами».[145] Этот термин, явно унаследованный от монголов, стал обозначать особый тип угодий, предназначенных не для земледелия, а исключительно для охоты, рыболовства, бортничества и запаса кормов. [40]

Вопрос о проведении русско-ордынской границы XIII в. в бассейне верхнего течения Дона приобретает особую сложность из-за недостаточности сведений в письменных источниках этого времени. Однако пограничную ситуацию рассматриваемого региона в значительной степени можно реконструировать путем экстраполяции данных XIV в. Правомерность такого приема основывается на отмечаемой всеми исследователями стабильности русско-ордынского пограничья в XIII–XIV вв. Определенные изменения и расширение территории в пользу русских княжеств источники фиксируют лишь в конце XIV–XV в., что позволяет более поздние сведения использовать при реконструкции границы XIII в. Наиболее важные и интересные факты по рассматриваемому вопросу нашли отражение в ряде духовных и договорных грамот великих и удельных князей XIV–XV вв.