Николай Караченцов - Корабль плывет

• Название: Корабль плывет
• Автор: Николай Караченцов
• Издательство: ACT: Зебра Е
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-045522-5

Конечно, это не автобиография. Надеюсь, в свои шестьдесят я еще не дорос до подобного жанра. Без сомнения, мои записи — никак не учебник актерского мастерства. Я все еще абсолютный или почти абсолютный практик. И, наконец, на этих страницах вы не найдете «путеводителя по профессии», раскрывающего «секреты успеха».

Так что же в конечном счете получилось у меня с помощью моего давнего друга журналиста Виталия Мелик-Карамова? Прежде подобный жанр назывался «записки на манжетах». То есть на бегу, на ходу, а именно так и происходила работа над книгой. Достаточно сказать, что свои «записки» я надиктовывал не месяц, не два, даже не полгода. Три года.

Вмешивались другие дела, но прежде всего моя профессия. Ради нее я, наверное, и появился на свет. Ради нее живу, на нее и уповаю и никогда не представлял себя в другом деле.

---

В «Юноне», в отличие от «Тиля», я более или менее знал расклад. Понимал: чтобы заменить меня, надо Мишу Боярского выписывать из Питера, потому что на тот день, что выпускали «Юнону», а шел восемьдесят первый год, в стране не такого много существовало поющих актеров моего возраста, — тех, что с лету могли бы войти в спектакль.

* * *

Врачи не могут с уверенностью сказать, насколько он восстановится, сможет ли опять выйти на сцену, снова стать тем самым универсальным актером Караченцовым, которого все знают и помнят. Для того, чтобы работать на сцене, требуется очень много сил, это колоссальная нагрузка. Но я верю в успех.

…Примерно год назад мы были с ним в театре. На сцену вышел известный актер и стал рассказывать про Караченцова. И вдруг Коля мне говорит: «Я выступать не буду! На сцену не пойду!»

Я говорю:

— А тебе никто это и не предлагает!

— А вдруг он подойдет и попросит! Я не пойду!

— Ну, и правильно. Тебя никто не подставляет. Ты плохо еще говоришь.

А теперь он мне говорит:

— Знаешь, я, может быть, еще сыграю в «Юноне»!

— Я говорю:

— Ну, ты даешь, Коль! Ну, может быть, не полностью роль… Представь: действие идет, а ты просто стоишь и поешь.

— Может, и так… Ну, может, что-то еще…

То есть он собирается возвращаться. Конечно, неизвестно как Господь Бог распорядится, но я очень верю…

Супруга президента

Пригласили меня на открытие зимнего парка под Москвой, точнее — горнолыжной трассы. Солидно все было подготовлено, ждали, что приедет сам президент России. Парк построил и проводил его открытие Леонид Тягачев — президент национального Олимпийского комитета. Когда я ехал, через каждые сто метров стояли милицейские посты. Но на последнем мне сказали, что Путин не приедет. Хотя, когда меня приглашали, рассказали, что за полтора дня президентская охрана там все проверила и прочесала. Поскольку это рассказывали, вероятно, не только мне, то число важных людей, что там собрались, получилось довольно внушительным, а состав сложился довольно разношерстный, но, в общем, высокопоставленный. Церемонию открывала Валентина Ивановна Матвиенко, тогда вице-премьер. Был и член МОКа Виталий Смирнов, были Геннадий Бурбулис, Борис Громов, Владимир Кожин. В общем, масса людей из аппарата нынешнего президента и из окружения прошлого. Гулял в толпе экс-чемпион мира по горнолыжному спорту легендарный Карл Шранц из Австрии.

Все выглядело вполне престижно. Началось с большого завтрака. Потом — открытие горнолыжной школы. Потом банкет. Наконец все пошли на гору. Некоторые даже начали кататься. Банкет позволял, его сделали фуршетным, не сидячим. Я же пошел играть в бильярд. Там меня находят и сообщают, что в домике Леонида Васильевича Тягачева для узкого круга накрыты столы и меня ждут. Вхожу и с порога объявляю:

— Ленечка, я посижу с краешку, потому что я сейчас уматываю. У меня завтра с утра, причем очень рано, репетиция. К тому же я не выпиваю — за рулем.

— Нет-нет, мы тебя просим, посиди хоть четверть часа.

Стол — буквой «п», Тягачев сидит, вроде как во главе президиума, рядом его жена Светочка, свободное место и какая-то женщина. Меня ведут к ним четвертым. Усаживают. Я сразу же обратил внимание, что все перед этой дамой слишком уж лебезят. Задумался. Это не Матвиенко, да и Слиску я знаю — не она. Может, какая-нибудь вице-губернатор, а может, жена одного из глав Московской области, парк на их территории, поэтому все так перед ней пляшут. А неугаданная мною незнакомка мне говорит:

— Ой, Николай, извините, это я не удержалась, попросила, чтобы вас рядом посадили.

— Да ради бога. О чем вы говорите. Очень мило.

Встает Шранц и говорит, что он катался на горных лыжах с двумя президентами — американским, тогда Клинтоном, и с нашим. И считает, что наш бы победил. Я соседку толкаю:

— Лучше бы он в экономике так побеждал.

Она мило улыбается, и мы продолжаем любезничать. Наконец я сваливаю. Попрощался, расцеловался, пожелал ей всего доброго. На следующее утро Люде рассказываю, кто присутствовал, что прошло все хорошо, и добавляю:

— Одну женщину я так и не узнал… Во, вот она! (В этот момент ее по телику показали.)

Люда:

— Как не узнал! Это же жена президента!

Мы еще раньше договорились, что я приглашаю Леню и Свету на ««Юнону» и «Авось»». Они за двадцать лет этот спектакль так и не видели. А когда зашла речь о конкретной дате, Тягачев спрашивает:

— С нами хотела бы пойти еще и Людмила Александровна, ты как на это смотришь?

Я говорю: «Ради бога, приходите вместе».

В последний момент моя новая знакомая прийти не смогла. Леня был с женой и с дочкой. Очень мило мы потом у меня в гримуборной посидели. Тут он сообщает, что в заявленном составе они хотели бы прийти на «Шута Балакирева».

Я ему:

— Только ты предупреди заранее, потому что, если придет на премьеру первая леди, ее в театре должны определенным образом встречать.

Тягачев утром перезвонил: «Она точно будет».

После спектакля мы собрались в кабинете у Марка Анатольевича. В наш адрес гости говорили теплые слова. Я пришел позже, мы расцеловались, как старые знакомые. Вот такая получилась история. Так что у меня есть и непростые поклонницы.

Знакомство с первой леди получилось коротким, но я отметил, что она образованный, эрудированный и интеллигентный человек, абсолютно не выпячивает себя, при этом удивительно открытый и демократичный. В то же время отлично понимает, что обязана держать дистанцию. И сохраняет ее достойно, но в то же время мягко. Это мне как раз в ней больше всего и понравилось.

Девушки в моей жизни

У меня с девушками всегда легко получалось. Я даже не могу вспомнить какие-нибудь проблемы в процессе ухаживания. Казалось бы, мне и сейчас знакомиться легко — все же лицо узнаваемое, но что девчонок привлекало во мне в годы безызвестной молодости — не знаю. Но на отсутствие подруг не жаловался. Момент мужского становления у мальчишек обычно приходится на конец школы — начало института, и для меня он не ознаменовался неизбежным сексуальным азартом. Мне настолько было интересно то, чем я занимаюсь, что абсолютно избавляло от тоски по постоянному общению с женской половиной человечества. Да и времени на него почти не оставалось. Вероятно, в данную минуту я теряю всякий интерес к своей персоне со стороны этой части читателей моей книги.

Вдвоем с режиссером Сашей Муратовым мы оказались на записи передачи первого канала «Доброе утро». Разговаривали о премьере картины «Львиная доля». В конце — блицопрос. Ведущие насели на меня, Сашу не трогали. Миллион вопросов, на которые пришлось отвечать с лету. И последний: главная изюминка у женщин, чем они вас привораживают? Я ответил: противоположность пола. Ведущая тут же заржала сама, а в аппаратной все давно уже попадали, вероятно, не столько от моих ответов, сколько от ее вопросов. Но дело в том, что именно это и только это меня в студенческие годы интересовало. Не случилось ни одной душевной привязанности, сердце у меня не раздиралось от неразделенной любви или, наоборот, разделенной, но со сценами ревности. Меня так интересовало мое дело, что романтические связи случались недолговечные, без цветов и ухаживаний, без длительных отношений и пьяных слез. Ничего подобного в моей молодости не происходило.

Такое отсутствие юного романтизма совершенно не связано с тем, что мои материальные возможности в те годы были ограничены, возвышенное чувство преобладало над отсутствием денег. Тогда имелся еще один важный тормоз — приткнуться любовникам было негде. У меня этих обычных для сверстников сложностей не существовало. Времена советские, а мама работает за границей, и я большей частью жил один. Квартира — не коммунальная, я абсолютно свободен, могу прийти домой когда угодно, могу вообще не прийти, могу остаться ночевать у друзей или подруг, а могу привести их к себе. Огромная редкость по тем временам, одна такая возможность уже давала фору. На дворе стояли шестидесятые, подавляющее большинство москвичей еще жили в коммуналках.

Молодость. Чешский роман. Без фото

Я, несмотря на то, что театр стал пустеть, а зрители перестали ходить в «Ленком», все равно верил, что все будет хорошо. Верил в профессию, в себя. Как выяснилось, верил не зря. Но если вспоминать то золотое студенческое время… Будущий «враг СССР» Андрей Донатович Синявский преподавал нам русскую литературу. Он не любил Горького и привил эту нелюбовь и нам, притом, что МХАТ носил имя Алексея Максимовича. Синявский обожал Бунина. Диссидентское начало существовало везде, оно буквально было разлито в воздухе. То время сегодня молодым представить не то что трудно, невозможно. Человек, поэт по профессии, собирал стадион слушателей! Сегодня такое исключено. Сегодня на улице не смогут назвать ни одного современного поэта, если он не рок-певец — Шевчук или Гребенщиков. А тогда массы, именно массы знали имена Евтушенко, Вознесенского, Рождественского, Ахмадулиной, Окуджавы — если продолжать, большой список получится. Но происходило и то, чего я не понимал. Как Евтушенко собирал такие же стадионы в Австралии или в Соединенных Штатах Америки, где читал стихи на русском языке? Он же не сочиняет по-английски. Может, эпоха 60-х, эпоха послевоенных годов, была эпохой поэтической?