Кэтрин Вебб - Наследство

• Название: Наследство
• Автор: Кэтрин Вебб
• Издательство: РИПОЛ Классик
• Жанр: Современная проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-386-05163-1

Промозглой английской зимой сестры Эрика и Бет Кэлкотт приезжают в старинное поместье, доставшееся им в наследство от недавно умершей бабушки. В детстве они проводили здесь каждое лето. До тех пор, пока не пропал без вести их кузен Генри…

Кажется, Бет знает о случившемся куда больше, чем говорит. Пытаясь выяснить, что же скрывает сестра, Эрика неожиданно возвращает к жизни историю вековой давности о богатой девушке из солнечной Оклахомы. И оставленные в наследство тайны прошлого странным образом преломляются в настоящем…

---

Я двигаюсь в обратный путь, вхожу в лес В корзинке у меня до сих пор ничего нет, кроме нескольких ростков полосатого плюща из сада. Этот лес не для прогулок, он не истоптан, в нем почти нет тропинок. Пастбищные земли поместья все сданы в аренду или распроданы местным фермерам, и я задумываюсь, заходит ли сюда кто-то из них — собирать хворост, ловить фазанов, ставить силки на кроликов. Я не вижу следов присутствия людей. Земля засыпана палой листвой, кругом колючие заросли ежевики, бурелом, упавшие стволы гниют и плесневеют. Из-под ног прыскают в разные стороны какие-то мелкие зверюшки, я не успеваю их рассмотреть, только слышу тихое посвистывание. Желуди, буковые орешки; под одним деревом ковер из полусгнивших желтых яблок. Тут нужно внимательно смотреть под ноги, чтобы не споткнуться. И не слышно птичьего пения над головой. Только тихие, похожие на вздох звуки — это в голых ветвях проносится ветер.

Я не смотрю, куда иду, и чуть не наступаю на сидящего на корточках человека От неожиданности я вскрикиваю. Молодой мужчина с длинными дредами, в пестрой одежде.

— Извините! Здрасьте, — выдыхаю я.

Выпрямившись, он оказывается намного выше меня, и я вижу у его ног большой гриб. Желтый, уродливый. Парень его рассматривал, практически касаясь носом.

— Мне кажется, он несъедобный, — добавляю я, улыбнувшись.

Парень поворачивается, смотрит на меня и ничего не отвечает. Он худой и поджарый. Свесив руки вдоль тела, он стоит молча, рассматривает меня, и я чувствую тревожное желание поскорее оказаться от него подальше. То ли инстинкт, то ли что-то странное в его взгляде подсказывает мне, что с ним не все в порядке. Я отступаю назад и поворачиваю налево. Он делает шаг и преграждает мне путь. Я поворачиваю в другую сторону, но он снова встает передо мной. Сердце у меня колотится. Его молчание путает меня, от него исходит угроза, впрочем, он не делает попыток подойти ближе. От него пахнет чем-то пряным, терпким. Мне приходит в голову, что он пьян или под кайфом. Я снова поворачиваю влево, он расплывается в широкой улыбке, обнажающей десны.

— Слушай ты, прочь с дороги, дай пройти! — рявкаю я, нервы у меня на пределе. Но он делает шаг ко мне.

Пытаюсь отступить, но, зацепившись каблуком за плеть ежевики, неловко падаю на бок. Шипы впиваются в ладони, дыхание от удара перехватывает. Вокруг кружат листья, их гнилой запах проникает повсюду. Повернув голову, вижу, что длинный наклонился надо мной, закрыв собой небо. Я пытаюсь высвободить ногу из куста, но двигаюсь рывками и только хуже запутываюсь. Хочу закричать, но понимаю, что дом слишком далеко отсюда и Бет меня не услышит. Она и не знает, что я здесь. Никто не знает. Я в панике, меня бьет дрожь, становится трудно дышать. Сильные, тяжелые руки обхватывают меня за запястья.

— Пошел вон! Убери свои руки! Пошел вон! — визжу я что есть мочи.

Я слышу другой голос, и меня отпускают, бесцеремонно роняя обратно на ковер из листьев.

— Гарри не опасен. Он не хотел вас напугать, правда, Гарри? — говорит подошедший незнакомец и хлопает долговязого по плечу.

Я таращусь на них с земли. Гарри трясет головой, и теперь я понимаю, что он огорчен, подавлен, в его лице нет ни намека на злобу или похоть.

— Он пытался вам помочь, поднять, — поясняет подошедший мужчина с едва заметным укором.

Гарри вновь склоняется над своим желтым грибом.

— Он просто… я только… искала зеленые ветки для украшения. Для дома, — поясняю я, все еще в замешательстве. — Я думала… Ладно. В общем, ничего.

Я замолкаю. Незнакомец подает руку, рывком ставит меня на ноги.

— Спасибо, — бормочу я.

На согнутом локте у него висит духовое ружье, ствол тускло поблескивает. Я брыкаюсь, стряхивая с ноги плети ежевики, осматриваю горящие ладони. Они покрыты бусинками крови. Я вытираю руки о джинсы и поднимаю смущенный взгляд на своего спасителя. Оказывается, все это время он пристально и напряженно вглядывается в мое лицо, а потом вдруг радостно улыбается:

— Эрика?

— Откуда вы… Простите, мы знакомы?

— Ты меня не узнаешь? — спрашивает он.

Я присматриваюсь: темная копна длинных волос, перехваченных на затылке, широкая грудь, нос с горбинкой, прямые брови, прямая, решительная линия рта. Черные глаза сияют. А потом что-то в мире сдвигается, черты проявляются, встают на место, в них проглядывает что-то невероятно знакомое, близкое.

— Динни? Это ты? — ахаю я.

— Никто не зовет меня Динни уже много лет. Сейчас я для всех Натан. — Улыбка у него немного неуверенная. В ней удивление, радость, как и у меня, от неожиданной встречи с прошлым, но и настороженность. Он не отрывает глаз от моего лица. Его взгляд, будто прожектор, следит за каждым моим движением.

— Поверить не могу, что это и в самом деле ты! Как… как ты живешь? Как, черт побери, ты здесь оказался? — Я поражена. Мне и в голову не приходило, что Динни тоже повзрослел, что у него своя жизнь, что он мог вернуться в Бэрроу Стортон. — Ты так изменился!

Щеки у меня горят, как будто меня застукали за чем-то постыдным. Сердце так бьется, что пульсируют даже подушечки пальцев.

— Зато ты выглядишь все так же, Эрика. Я кое-что узнал из газет… Леди Кэлкотт скончалась. Это навело меня на воспоминания о… об этих местах. Мы здесь не бывали с тех пор, как умер мой отец. Но вдруг захотелось навестить…

— Ох ты, господи!.. Вот горе. Я о твоем отце.

Отца Динни звали Микки. Мы с Бет любили его. У него были широкая белозубая улыбка, большие сильные руки, он всегда подбрасывал нам мелочь или угощал конфетами — выуживал их у нас из-за ушей. Мама с ним разговаривала один или два раза. Решила познакомиться, раз уж мы проводили там время. А маму Динни, Морин, всегда называли Мо. Микки и Мо. Отсюда наше кодовое обозначение: чтобы Мередит не поняла, мы всегда называли это «пойти в гости к Микки Маусу».

— Это было восемь лет назад. Он быстро умер, даже не успел понять, что случилось. По-моему, это лучшая смерть, — спокойно замечает Динни.

— Да, наверно.

— А что случилось с леди Кэлкотт? — Я слышу в его голосе легкую горечь. Он не выразил соболезнований по поводу моей потери.

— Инсульт. Ей было девяносто девять. Должно быть, она сильно разочарована.

— В каком смысле?

— В роду Кэлкоттов многие женщины доживали до ста лет. Моей прабабушке было сто два. Мередит была твердо намерена пережить королеву. Крепкая у нас порода… — Я тут же спохватываюсь и жалею, что произнесла эти слова. К чему эти упоминания о породе, крови, родословных!

Повисает напряженная тишина. Мне так много хочется рассказать своему другу детства, но я не представляю, с чего начать. Динни отводит от меня изучающий взгляд, смотрит вдаль, сквозь деревья, в сторону дома, и на лицо его падает тень.

— Мне очень стыдно, что я накричала. На… Гарри. Он только смотрел на меня, и все, — тихо говорю я.

— Не нужно его бояться, он безобидный, — уверяет меня Динни.

Мы оба смотрим вниз на нескладную фигуру, скрючившуюся над грибом. Динни стоит ко мне так близко, что я могу до него дотронуться. Динни, реальный, и снова здесь, а ведь только что он был почти легендой, каких-то несколько минут назад. Я все еще не могу поверить.

— Он… с ним что-то не так? — спрашиваю я.

— Он тихий, спокойный и не любит разговаривать. Если по-твоему это значит, что с ним что-то не так, то да.

— Ой, да я ничего не имела в виду. Ничего плохого, — возражаю я поспешно и слишком громко.

— А что ты искала? Остролист?

— Да, или омелу. Или хорошие ветки плюща, с ягодами. Чтобы дом украсить, — улыбаюсь я.

— Идем, Гарри. Покажем Эрике большой остролист.

Динни поднимает Гарри и мягко подталкивает его вперед по тропинке.

— Спасибо, — повторяю я.

Я все еще не могу отдышаться. Динни оказывается впереди, и я вижу у него за спиной тушки серых белок, связанных за хвосты веревкой. Их черные помутневшие глазки полуприкрыты. На боках темные пятна слипшегося меха.

— Зачем тебе белки? — интересуюсь я.

— Ужин, — невозмутимо объясняет Динни. Он оглядывается, видит ужас на моем лице и криво ухмыляется: — Что, в меню лондонских ресторанов белки еще не включены?

— Почему? В каких-то, наверное, уже есть. Но не в тех, куда я хожу. А как ты узнал, что я живу в Лондоне?

Динни снова оборачивается, окидывает взглядом мои модные сапоги, темные джинсы, мягкую, свободную шерстяную куртку. Челку с острыми краями.

— Просто угадал, — бурчит он.

— Тебе не нравится Лондон?

— Да я там и был-то всего один раз, — бросает Динни через плечо. — Но, в общем, не нравится. Я не люблю города. Мне нравится, чтобы до горизонта было больше десятка метров.

— Ну и я люблю, когда есть на что посмотреть, — отвечаю я.

Динни не улыбается, но притормаживает и идет со мной рядом. Молчит, хотя вполне приветливо. Я пытаюсь придумать, как бы прервать паузу. Динни не намного выше меня, примерно такого же роста, как Бет. Мне видно, что его волосы перевязаны темно-красным, сильно потертым кожаным шнурком, затянутым в тугой узел. Потертые джинсы испачканы. На нем футболка и мешковатый хлопчатобумажный джемпер. Глядя на его голую шею, я поеживаюсь, хотя сама укутана в сто одежек, а он, кажется, и не замечает ледяного ветра. Мы идем вверх по пологому склону, я шумно топаю. Шаги Динни не слышны, он и не спотыкается, как будто у него под ногами нет ни сучьев, ни корней.