Филип Фармер - Дейр

• Название: Дейр
• Автор: Филип Фармер
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5-7001-0073-8

Ни одному из писатели научной фантастики не сравниться с Филипом Хосе Фармером, основоположником “сексуальной фантастики”, по силе, оригинальности и плодотворности замыслов. Философия сборника романов “Дейр” проникнута проблемой пола в ее связи с воспроизводством человеческого рода. Земная цивилизация стоит на пороге новых научных открытий. Возможен ли любовный контакт с инопланетянами? И почему секс оказывается под запретом из запретов, почему вокруг него бушуют непримиримейшие страсти даже в XXXI веке?

Содержание:

Влюбленные. Роман (Перевод с английского А.Щербакова)

Дейр. Роман

Врата времени. Роман

Пробуждение каменного Бога. Роман

Обладатели пурпурных купюр. Повесть

Серия “Осирис” выпускается с 1992 года. Выпуск 14

Художник: Радаев В.Н.

---

— Но этого же не может быть! Я думал, что она ирландка или, может, шведка.

Ту Хокс снова повернул глобус.

— На нашей Земле индейцы в доисторические времена эмигрировали из Северо-Восточной Азии в Северную Америку, а потом распространились в Центральную и Южную Америку. Переселение началось около двенадцати тысяч лет назад и продолжалось на протяжении жизни многих поколений. Как мы знаем, все эти первоначально монголоидные группы и роды развились в Америке в индейский тип. Эскимосы, кажется, были последними, кто предпринял это переселение.

Но на этой, параллельной, Земле индейцы не могли переселиться в Америку. Поэтому они двигались на запад и прошли в восточно-европейские страны, — Ту Хокс провел указательным пальцем по Европе и ткнул в Аппенинский полуостров. Обведенные желтым границы одного из государств включали в себя часть Хорватии и Словакии. Ту Хокс громко прочитал название этой страны.

— Акхайвия, Ахея? Если это Ахея, тогда, значит, греки почему-то переселились на Аппенинский полуостров, а не осели в Пелопоннесе!

Он нагнулся над Грецией. Она называлась Хатти.

— Хетты? — вслух подумал он. — На нашей Земле они завоевали часть Малой Азии, пережили расцвет, затем двинулись на Египет, а потом исчезли. А что произошло с греками? Что произошло здесь? Они прочно осели в стране, которая была населена греками, а потом почему-то устремились на запад. И они назвали нашу Грецию именем Хатти.

Он продолжал свои объяснения громким голосом, чтобы О’Брайен мог следить за ходом его мысли.

— Я, конечно, не знаю подробностей и должен исходить из поверхностных наблюдений. Но я могу поклясться, что ирокезы и другие индейские племена вторглись в Восточную Европу и там осели. Если это произошло очень давно, пути индоевропейских народов могли измениться. Этим можно объяснить присутствие индогерманских хеттов в Греции и греков в Италии. Может быть, вторжение с Востока привело к тому, что разные народы из этих стран были оттеснены дальше на Запад. Гм-м! Спрашивается, что же стало с италийскими народами, самнитами, латинами, сабинами, вольсками? Может быть, их тоже оттеснили на запад? Или они поселились в Италии до ахейцев и теперь покорены и ассимилированы?

Он указал на ярко-зеленое пятно, занимающее Восточную Румынию и Украину.

— Готинозония. На языке ирокезов это звучит как Котхизанки, что значит: строитель домов. Это мы можем идентифицировать! И здесь Днестр называется Ох’хиджо, что значит “прекрасная река”. И, если я не ошибаюсь, наша Огайо — тоже индейское слово и значит оно то же самое. Как тебе это нравится, О’Брайен?

О’Брайен слабо улыбнулся.

— Благодарю за попытку подбодрить меня. Но мне нужно нечто большее, чем просто знакомые названия, чтобы преодолеть этот шок. Я все еще не могу в это поверить.

— Ты должен примириться с этим, — сказал Ту Хокс. С воодушевлением первооткрывателя он снова нагнулся над глобусом. Обведенная красным область, включающая в себя Данию, Нидерланды, Германию, Польшу и часть Чехословакии, называлась Перкуния.

— Перкуния. Странно. Это слово похоже на производное от литовского слова Перкунис. Перкунис был главным богом древних литовцев. И я слышал, как Дзикозес называл своих врагов “позоша”. Принимая во внимание произношение, может быть, имеются в виду пруссаки, которые в нашем мире были оттеснены всадниками рыцарских орденов на восток и породнились с литовцами.

Он посмотрел на остальные европейские страны. Северная половина Скандинавского полуострова была обведена белым — снег? — а может быть, она здесь ассоциировалась с белыми медведями? Ту Хокс тихо присвистнул и повернул глобус на пол-оборота.

Все было так, как он и предполагал. Гольфстрим и здесь был отмечен. Не отклоняемый Североамериканским континентом, он тянулся северо-западнее, вдоль цепи островов Скалистых Гор и в конце концов объединялся с северным рукавом Куросио.

Ту Хокс снова присвистнул. Для истории Европы в этом мире это был чрезвычайно важный фактор, такой же важный, как вторжение монголо-индейской группы.

Он сказал:

— Сейчас здесь жарко. Но я могу поклясться, что это продлится недолго, а потом здесь будет адски холодная зима.

Ту Хокс подошел к оставшимся полкам и просмотрел несколько книг. Он нашел атлас с более детальными картами, чем глобус. Сопроводительный текст и подписи на картах были двуязычными: на греческом и на языке Готинозонии. Греческий был труден для него, потому что он отличался от классического греческого и содержал многочисленные включения совершенно чужих ему слов. И все же читать по-гречески ему было легче, чем на языке индейцев.

Он обернулся и взглянул на О’Брайена.

— Теперь ты знаешь, почему тебя никто здесь не понимает, когда ты пытаешься попросить сигарету?

О’Брайен сердито кивнул.

— Потому что испанцы узнали о табаке в Америке. Тогда в этом проклятом мире, вероятно, нет ни картофелины, ни помидорины.

— Это так, — задумчиво сказал Ту Хокс. — Шоколадом здесь тоже не полакомишься. Но мы находимся здесь и должны надеяться на лучшее.

Ему не удалось продолжить свои исследования, потому что в помещение вошла толпа чужаков. Здесь было по меньшей мере человек двадцать, большинство из них темнокожие и черноволосые, но среди них было и несколько блондинов. На них были светло-зеленые мундиры и коричневые сапоги со шнуровкой до колен, конические стальные шлемы в виде шляп китайских кули, у пояса — длинные изогнутые сабли. Через плечо у каждого висело однозарядное ружье.

Офицер некоторое время разговаривал с Дзикозесом, часто бросая взгляды на обоих пришельцев. Внезапно он сдвинул брови, оставил Дзикозеса и подошел к летчикам на два шага. Резким тоном он потребовал у Ту Хокса отдать пистолет. Ту Хокс мгновение поколебался, потом решил, что доложен подчиниться. Убедившись, что его оружие стоит на предохранителе, он отдал его офицеру. Тот повертел его в руках, потом сунул в свою портупею.

Дзикозес и его партизаны отступили назад; солдаты вывели обоих летчиков и Ильмику Хускарле из дома. Они снова двигались ночами, а днем спали в укромных уголках. Очевидно, враг захватил эту местность, но его господство здесь еще не было закреплено. Отряд избегал встреч с патрулями и военными отрядами перкунцев, но тучи кровососов не оставляли их в покое. Солдаты ежедневно натирали руки и лица вонючим жиром, чтобы защититься от насекомых, и вскоре летчики стали им подражать.

Через два дня из нового похода у О’Брайена началась лихорадка — озноб и горячка. Ту Хокс определил, что это малярия, и санитар группы подтвердил его диагноз. Из двух стволов молодых деревьев и накидок солдаты соорудили примитивные носилки и уложили на них сержанта. Ту Хокс взял один конец носилок, один из солдат — другой. Солдаты сменяли друг друга каждые полчаса, но Ту Хокс должен был тащить носилки, пока руки его не превратились в бесчувственные палки.

Санитар дал О’Брайену воды и две большие таблетки: одну зеленую и одну красную. То же самое он проделал еще четыре раза, но это было почти бесполезно. О’Брайен мерз, потел, его продолжало знобить. Спустя некоторое время приступы прекратились и О’Брайен, несмотря на слабость, должен был встать и идти дальше пешком. Офицер ясно дал понять, что не потерпит никаких задержек, и Ту Хокс помогал своему товарищу идти дальше, поддерживая его и подбадривая. Он видел, что офицер без всяких колебаний застрелил бы человека, который помешал бы группе продвигаться и подвергал бы ее опасности Его главной заботой, очевидно, была девушка, которую он должен был провести через вражескую территорию.

После четырех дней перехода, во время которых О’Брайен слабел все больше и больше, они достигли первой не подвергшейся нападению врагов деревни. Здесь Ту Хокс увидел первую железную дорогу. На локомотиве старинной машине — в его мире она могла быть построена году в 1890, — высилась причудливой формы дымовая труба. Вагоны были выкрашены в ярко-красный цвет и покрыты кабаллистическими знаками.

Деревня была конечной станцией железнодорожной линии. По обеим сторонам дороги стояло около тридцати домов и складов, и каждое здание было украшено нарисованными или вырезанными изображениями какого-нибудь духа-защитника.

Офицер вежливо проводил девушку к пассажирскому вагону и помог ей подняться в него. С американцами он не был так вежлив; он заорал, что им надлежит пройти на три вагона дальше. Ту Хокс скрывал свое все увеличивающееся знание их языка и притворился, что не понимает. Солдаты схватили его и О’Брайена и грубо затолкали их в вагон для скота.

На полу лежала солома, скота не было, зато вагон был битком набит ранеными солдатами. Потолкавшись, Ту Хокс нашел место, где он смог положить О’Брайена. Потом он попытался достать воды для своего больного товарища. Солдат, рука которого была замотала выпачканной кровью повязкой, а голова забинтована тоже пропитанными кровью бинтами, сопровождал Ту Хокса. В своей здоровой правой руке раненый держал длинный нож и не старался скрыть от Ту Хокса, что при малейшей попытке к бегству он перережет ему горло. Он не отходил от обоих пленников, пока они не прибыли в столицу государства, город Эстокву.