Владимир Корочанцев - Африка под покровом обычая

• Название: Африка под покровом обычая
• Автор: Владимир Корочанцев
• Издательство: Наука
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1978

Автор книги много лет работал в странах Африки (к югу от Сахары) в качестве корреспондента ТАСС. Книга В. А. Корочанцева не беглые путевые заметки, а итог внимательных и долгих наблюдений за жизнью народов Камеруна, Верхней Вольты, Берега Слоновой Кости и других стран.

---

— С одного холма, — утверждал он, — можно увидеть город Фумбан, отстоящий от Бангангте на восемьдесят километров.

Бескрайние, причудливой формы, застеленные светло-зеленым ковром трав холмы и долины, редкие деревья с пушистыми темно-зелеными кронами, очень заметные на этих ровных, сплошь травянистых просторах… По обочинам дороги изредка попадаются женщины, согнувшиеся под тяжестью огромных вязанок хвороста.

— Район, населенный бамилеке, — рассказывал шофер Эссомба, — расположен на высоте. Деревьев мало. Ночью здесь холодно. Каждая сухая ветка высоко ценится.

Может быть, попыткой любыми средствами уберечь тепло объясняется — конечно, отчасти — оригинальная форма традиционных домиков бамилеке: на четыре глинобитные стены, в которых практически нет окоп, опирается высокая, коническая соломенная кровля.

Я напрягал зрение, силясь увидеть далекий Фумбан, но матовая дымка затушевала горизонт в бледно-зеленый цвет.

…Дом вождя, одноэтажный каменный особняк внушительных размеров, стоял на отшибе в низинке, метрах в трехстах от дороги. Во дворе толпились люди. О перила цементной балюстрады перед входом в дом облокотились вельможи, знатность которых можно было определить по одежде, осанке, невозмутимому, надменному выражению лица. Те, что попроще, возбужденно переговаривались между собой. Они обратились к вождю по делу о краже.

Вождю бамилеке округа Бангангте Покам Нджики не дашь 45 лет. Он одет более чем просто: поношенная рубашка и видавшие виды, залатанные на коленях брюки. Лишь манера его поведения, прищуренный снисходительный взгляд и почтительное обращение слуг говорили о непререкаемом авторитете этого человека.

Черепаха — символ справедливости у бамилеке. Когда кого-нибудь обвиняют в злонамеренном колдовстве, краже или супружеской измене, то обвиняемый должен принести во двор вождя черепаху. Он приходит на судилище с наголо обритой головой, натерев тело пеплом. Наготу скрывает узкая набедренная повязка из кожуры сушеных бананов. Он издает тревожные возгласы. Черепаху кладут между вождем, восседающим на троне лицом к собравшимся крестьянам, и обвиняемым. Последний, обращаясь к черепахе, произносит традиционное:

— Мир зол. Я не знаю, в чем меня обвиняют. Ты должна снять с меня это обвинение.

Если черепаха поползет по направлению к вождю, обвиняемый оправдан, в противном случае его считают виновным. Только после того как черепаха «сказала свое слово» в разбиравшемся деле, нас представили вождю.

— Наша династия давняя, — говорит Покам Нджики. — Я пятнадцатый вождь. Округ большой. Судите сами — примерно двадцать две тысячи человек, около семидесяти городских кварталов и деревень.

Я осведомляюсь о переменах в округе за годы независимости.

— Теперь каждый понимает, что он действительно живет на своей родной земле, — после недолгой паузы отвечает вождь.

Он со знанием дела рассказывает о том, что ныне в округе вместо единственной школы, как прежде, открыты школы в городских кварталах и деревнях. Медицинские пункты появились даже в отдаленных селениях, где их раньше не было и в помине.

Покам Нджики — первый заместитель мэра и ведает социальными вопросами, здравоохранением и просвещением. В республике почти повсюду так: старший вождь селения — второй человек в мэрии.

— У пас весьма благоприятные условия для развития сельского хозяйства. Однако, — сетует он, — мы очень страдаем от бездорожья. Я сам развожу кофе. Все наши плантации располагаются вдоль шоссе и троп.

Вокруг дворца в шахматном порядке выстроились хижины в стиле архитектуры бамилеке, по почти игрушечных размеров. Это хижины жен вождя. Я задаю неосторожный вопрос об их числе. Вождь недовольно морщится, но все же отвечает:

— Пятьдесят — шестьдесят, но часть из них я получил по наследству от своего предшественника. Таков обычай.

В Камеруне наших дней — сложная социальная структура. Рядом с государственными учреждениями, организациями правящей партии Камерунский национальный союз действуют племенные институты. С законом уживаются вековые традиции и обычаи.

Представление об Африке будет неполным и обманчивым, если за недавно обретенным республиканским фасадом, за сетью шумных политических и общественных организаций, за новостройками заводов и фабрик совсем проглядеть хитросплетения родо-племенных и феодальных институтов, заложенных еще в средние века.

Эти институты влиятельны не только на западе Африки, но и в других ее частях. Их влияние нет-нет да и возобладает на крутых поворотах политической жизни африканских стран. Традиции прежней власти скрытно тянутся к самому гребню нынешнего государственного управления. Ее воздействие сказывается даже при формулировании политических доктрин и определении руководства республик. Именно поэтому институт традиционных вождей и вельмож не только экзотическая сторона африканской действительности. В Объединенной Республике Камерун, как и в других странах, сохранились как бы остовы феодальных монархий. Их я наблюдал, разъезжая по районам, населенным бамилеке, бамумами, фульбе, тикарами, дуала и другими народностями.

Бамилеке правит король (фо), выступающий от имени всех мифических предков, верховный жрец пульта. В его свиту и «штаб» входят родственники и наследственные советники — камве (нечто вроде удельных князей, нотомки «девяти прародителей» бамилеке) и вельможи (нкем). У подножия иерархической пирамиды стоят начальники провинций (менкам), районные управители (нкам и фонте), а под ними безликая и безропотная крестьянская масса.

Политическая власть фо ныне сведена к минимуму. Однако по традиции он владеет и распоряжается всеми землями, взимает с крестьян налоги в пользу государства и дань для себя. На усадьбах и полях верховного правителя и прочих вождей крестьяне отрабатывают свой извечный долг, повинуясь безапелляционным предписаниям косных обычаев — ведь, согласно родо-племенной морали, физический труд унижает вождя. К слову сказать, в одной из африканских стран я услышал забавную быль о том, как некий правитель отрастил умопомрачительной длины ногти на левой руке в знак своего высокого ранга. Цель этой странной затеи была проста — убедить людей в том, что он совсем-совсем не трудится.

Фо предстает пароду во всем великолепии церемониального облачения с золотыми браслетами на запястьях, иногда в шкуре пантеры, на которую только он имеет право. Его трон вырезан из дерева в форме пантеры, оскалившейся навстречу входящему. Пантера — символ королевской власти. По поверьям, фо может, если пожелает, принимать образ пантеры, слона, буйвола или питона. И бамилеке — быть может, уже не все, но многие — верят в волшебные чары и способность властителя к превращению.

Целый квартал около хижины вождя отводится его супругам, среди которых также существует своя иерархия. Главной считается мафо — старшая жена. Вопрос о наследнике престола решает совет камве. Старшему сыну фо дается титул соп, а младшим сыновьям — тухкам и покам (фокам). Сан часто включается в фамилию, и непосвященному чужеземцу кажется одним из имен. В Яунде я вручал аккредитационное письмо благожелательному министру информации Полю Фокаму Камге. Среди имен хозяина помещения корпункта ТАСС было выразительное Менкам. В то же время поэт Мартэн соп Нкамганг предупредил меня об исключениях из правила — почетный титул соп был присужден ему на родине за литературное творчество.

На севере Камеруна мост из настоящего в прошлое перебрасывают два десятка султанатов (ламидатов) фульбе. Ламидо (султан) избирается из членов царствующей семьи. Он наделен рядом административных полномочии в пределах округа или района, включая право сбора налогов. Он же верховодит мусульманским духовенством и подобно большим и малым традиционным правителям других народов Камеруна вершит судопроизводство.

Государство лишило нынешних вождей — фо, ламидо — полноты власти, которой некогда обладали их деспотичные предки, но в границах их исконных вотчин им редко прекословят. В Камеруне, как мне рассказывали, бывали случаи, когда правительство меняло незадачливого мэра или префекта, не пришедшегося по вкусу первому заместителю — вождю. Решать задачи национального строительства, игнорируя родо-племенные институты, обычаи и мораль, пока нельзя.

Шеффери — институт традиционных вождей — продолжает играть определенную роль в равновесии нации, сказал президент страны Амаду Ахиджо. Он часто является полезным связующим звеном между государственной администрацией и населением, особенно в сельской местности. Однако, подчеркнул президент, «традиционным вождям надлежит добровольно приспособиться к велениям времени».

В июне 1970 года Камерунское агентство печати опубликовало в своем бюллетене статью о проблемах департамента бамумов, где до сих пор почти безраздельно правит племенной вождь — султан. «Смогут ли бамумы пожертвовать некоторыми обычаями, чтобы ускорить экономическое и социальное развитие своего департамента?» — поставил вопрос автор статьи.