Владимир Корочанцев - Африка под покровом обычая

• Название: Африка под покровом обычая
• Автор: Владимир Корочанцев
• Издательство: Наука
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1978

Автор книги много лет работал в странах Африки (к югу от Сахары) в качестве корреспондента ТАСС. Книга В. А. Корочанцева не беглые путевые заметки, а итог внимательных и долгих наблюдений за жизнью народов Камеруна, Верхней Вольты, Берега Слоновой Кости и других стран.

---

Буби любовно хранят свои старинные традиции. С подъемом отмечают они праздники Роомо и Бомпутту, приуроченные к уборке ямса. Роомо празднуют в долине Мока и ее окрестностях. Крестьяне заклинают добрых духов моримое покровительствовать деревне в следующем году, одарить ее обильным урожаем. Чтобы вдохновить волшебника и чародея аббу на охрану растений до самого их вызревания, устраиваются выставки ямса, таро, маниоки и других культур, которые будут высажены в будущем году. Праздник сопровождается пышным пиршеством. На угольях готовят баранину (варить или жарить ее, по обычаю, не разрешается), которую запивают во время трапезы добротным пальмовым вином.

Украшением Роомо и других праздников служат веселые танцы — балеле, боатл, кача, бооп. Балеле — наиболее характерный из них. Его сюжет и все движения танцоров связаны с бытом и трудовой деятельностью буби. Кажется, что даже леса вокруг вторят безудержному ритму этой пляски. Музыка тамтамов заполняет все. Лихие танцоры переводят ее на язык быстрых и сложных телодвижений.

— Теперь вам понятно, почему наши предки учат, что сначала бог создал тамтамиста, охотника и кузнеца, — дружески улыбнулся крестьянин по имени Обианг Нсого. Его лицо от висков до подбородка было сплошь изборождено длинными полосками ритуальных шрамов.

Художественное ремесло на острове развито значительно слабее, чем на континенте. В Малабо я наблюдал обычную картину: на улицах или же у отеля «Байя» нигерийцы, главным образом хауса, прямо на асфальте раскладывают ожерелья из зубов гиппопотама, наручные браслеты из слоновой кости, брачные маски — изображения мужа и жены, наглухо скованных одной цепью, порой очень любопытные деревянные скульптурки. Эти изделия завозятся для туристов с материка — из Нигерии, Габона, Камеруна, Бенина и других соседних стран.

Подлинное народное творчество — предмет сугубо внутреннего домашнего потребления. Буби изготовляют талисманы как средство защиты от всяких недобрых сил. Мне довелось видеть крошечные амулеты, в миниатюре повторяющие пиро́ги каюкос, на которых местные жители отваживаются выходить в океан на рыбную ловлю. Эти амулеты оберегают своих владельцев от плохой погоды и других превратностей моря. Умоют здесь выделывать привлекательные трости с мастерски вырезанным орнаментом или сценами из повседневной жизни. Вообще в этом районе Африки — в Камеруне, Габоне и Заире — слабость к тростям. Считается, что обладание тростью — символ мудрости ее владельца. Безмерно счастлив бывает тот, кому дарят трость. Мастерство умельцев буби проявилось и в изготовлении оружия. Мечи и копья — также произведения искусства.

Страна интересных путешествий

За 40 минут старенький, времен второй мировой войны самолет авиакомпании «Иберия», которую правительство в день моего вылета в Бата переименовало в компанию «Транс-Гинеа», перепрыгнул через гладь Атлаптики между Малабо и центром Рио-Муни. И что самое поразительное — эти 40 минут оказались ощутимой временной границей между двумя различными сезонами — сухим периодом на острове и дождливым, или, как его еще зовут местные жители, «периодом торнадо», в континентальной части страны. Вряд ли удастся найти другое государство в Африке, где бы в такой близости бок о бок мирно уживались два различных времени года.

Когда ранним утром наш самолет готовился к взлету с аэродрома Малабо, над островом плыл белесый туман, растворявший в себе контуры удаленных предметов, обесцвечивавший не только зелень и цветы, но даже и солнце.

В декабре сухие, горячие северо-восточные ветры из Сахары, известные под названием «харматтан», достигают не только побережья Гвинейского залива, но и Масиаса-Нгема-Бийого, лежащего в 35 километрах от камерунского берега. Харматтан несет с собой микроскопически мелкую, удушливую пыль, которая, когда ветер спадает, стойко держится во влажных частицах воздуха, образуя пыльную мглу.

Пыльные туманы на побережье залива весьма часты. Именно поэтому моряки прозвали его «берегом туманов». В такие дни на острове жарко. Дожди, которые еще в октябре заливали остров под канонаду оглушительных громов и ослепительные, во все небо вспышки молний, переместились на 200–300 километров южнее, в Рио-Муни, оставив остров страдать от жажды.

Рио-Муни — своеобразная разделительная полоса между сухим сезоном к северу и периодом дождей к югу. Мощные пласты влажного, муссонного воздуха из Атлантики останавливают наступление харматтана где-то на границе с Камеруном. В декабре в отличие от Масиаса-Нгема-Бийого Рио-Муни — мир торнадо, ураганных ветров, сопровождаемых бурями, искривляющих, ломающих и даже вырывающих с корнем крепкие африканские деревья, ослепляющих самых опытных и чутких к дороге водителей автомашин. Один из таких свирепых ураганов захватил пас врасплох по пути из Кого, что на границе с Габоном, в Бата. В тот момент мелькала только одна навязчивая мысль: выберемся ли из этого кромешного ада?

На одной из дорог Рио-Муни с ветки вспорхнула крошечная птичка с красным клювом и сине-фиолетово-малиновым оперением. Ее пестрый наряд пылает всеми цветами радуги.

— Мы ее называем птицей-мухой, — сообщил мне гид.

Крошечная пичужка почему-то ассоциируется у меня с тех пор с образом Экваториальной Гвинеи. Эта страна похожа на небольшую, но со вкусом подобранную коллекцию редких драгоценных камней.

Рио-Муни — едва приметная на карте Африки территория, спрятавшаяся между Камеруном и Габоном. Пока еще это «терра инкогнита» для остального мира, край неиспользованных возможностей. 90 процентов кофе дает этот район республике. При хорошем уходе приносят хороший урожай и деревья какао.

Проехав по мосту через порожистую реку Рио-Бенито, мы очутились на плантации масличной пальмы. Ровными рядами выстроились деревья. На конце ствола пальмы, как раз там, где расходятся зеленым фонтаном длинные листья, свешиваются увесистые гроздья, на вид напоминающие увеличенные кисти зрелого черного винограда. Между деревьями спокойно пощипывали травку низкорослые черные коровы нигерийской породы, за которыми важно следовали белоснежные ибисы. Время от времени длинноногие птицы взлетали на коровьи хребты и выклевывали паразитов, впившихся в тело животного, доставляя видимое удовольствие коровам.

— Плантация, как видите, запущена, а вообще-то масличная пальма, если ей уделить больше внимания, стоящее дело, — заметил шофер.

По пути мелькали посадки цитрусовых, ананасов и других культур. Местные рыбаки навязывали нам за бесценок только что пойманных рыб, лангустов, улиток, креветок, крабов, омаров.

В лесу в 25–35 километрах от местечка Акалайонг, что на реке Конгуэ, проводник показал место, где несколько дней назад слоны насмерть затоптали двух крестьян, случайно проходивших мимо гулявшего поблизости слоненка.

— Очевидно, слоны решили, что бедняги хотели похитить их чадо, — предположил он.

Животный мир тут богат: шимпанзе, гориллы, буйволы, дикобразы, мангусты, гигантские лягушки на реке Рио-Бенито, которые, к слову сказать, встречаются теперь очень редко. На счету местных охотников не один убитый слон, о чем свидетельствовали не только их увлекательные, эпические рассказы, по и огромные слоновьи бивни, чрезвычайно живописно расставленные в хижинах.

Настоящие рыбаки живут на Большом Элобее, Кориско и Пигалу (бывший Аннобон).

— Мы — что, — скромно говорили мне на Кориско, — вот на Аннобоне так там даже на китов охотятся. Не зря его прозвали «Республикой морских волков».

О Кориско я впервые узнал от Апесси, уроженки этого острова в эстуарии Рио-Муни, близ границы с Габоном. В гости к ней меня привел директор геофизической обсерватории в Мока Анхел Когойор.

— И люди там хорошие, и узнаете, что такое местная кухня, — убеждал он.

…У Анесси портативный японский проигрыватель «Санио» с металлическим дребезжащим звуком. Хор из оперы Верди «Набукко» гармонирует с тихим, печальным выражением на ее привлекательном лице.

— Не расспрашивай Анесси о прошлом, — предупреждает меня Анхел. — Воспоминания у нее невеселые…

— Пляжи на нашем острове белые, точно бумага. Песок там похож на крупнозернистую очищенную соль, — старается Апесси красочнее передать привлекательность родного островка.

— Анесси, у вас очень красивое имя, — повторяю я несколько раз.

— У бенга, — как должное принимает она комплимент, — музыкальные имена.

— Соно, Белика, Усолу, Муэнги… — нараспев произносит женские имена бенга Анхел, пожалуй, крупнейший специалист по топонимике Экваториальной Гвинеи. — Кстати, бенга — самые первые жители острова, с которыми столкнулись европейские открыватели этих мест.

Анесси столь же бедна, сколь гостеприимна. Узнав от Анхела, что в Санта-Исабель появились жители далекого севера — «русо», она немедленно пригласила нас на обед с коронным блюдом из маниоки, авокадо и других местных плодов, заправленных пахучим соусом из пальмового масла. На ее лице появилась искренняя, смущенная улыбка, когда мы наперебой расхваливали ее кулинарное мастерство.