Василий Щур - Пограничными тропами

• Название: Пограничными тропами
• Автор: Василий Щур
• Издательство: Казахстан
• Жанр: О войне
• Год: 1968

Всюду на страже границ нашей Родины стоят воины в зеленых фуражках. Они с честью несут свою почетную вахту. Об их трудной и славной службе, самоотверженности и бдительности, об их воинском мастерстве рассказывает эта книга. Она посвящается исполнившемуся в 1968 году 50-летию со дня основания пограничных войск Советского Союза. Книга рассчитана на массового читателя.

---

И вот прибыл лейтенант Курилов. Командир полка и начальник штаба, как показалось Коломейцу, сразу полюбили его и, пожалуй, размышлял он, назначат Курилова помощником начальника штаба по разведке, а его могут опять понизить в чине.

Раздумывая над сложившимся положением, Коломеец решил: «Что ж, пусть этот лейтенантик понюхает пороху, сегодня он пошлет его выбирать направление поиска и посмотрит, что из этого получится».

С таким решением и уснул Коломеец, а когда проснулся, Курилова уже не было в землянке. Коломеец посмотрел в амбразуру на передний край обороны. В километре за торфяным болотом виднелась серая лента дороги на Колпино. Где-то около нее проходят первые траншеи врага. Слева, где кустарник подступал к болоту, видны развороченные орудия и подбитые танки, обгоревшие бронетранспортеры и самоходные артиллерийские установки.

НУЖЕН «ЯЗЫК»

После полудня густая хмарь за невысоким лесом сгустилась в огромную пепельного цвета тучу, которая тотчас же поплыла вдоль переднего края обороны и затмила солнце. Спустя некоторое время запахло сыростью, потянул легкий порывистый ветер и вскоре заморосил мелкий туманообразный дождь.

Солдаты наконец-то получили передышку: фашистские самолеты скрылись за горизонтом и больше не появлялись над расположением полка. Подполковник Татарин, сидя за столиком, сколоченным из нестроганых досок, довольно громко кричал в телефонную трубку:

— Вот видите, наша зенитная артиллерия сыграла свое. «Юнкерсы» не ходят больше на бреющем. Проверьте позиции и приготовьте для «максимов» более удобные площадки. С воздуха нас прикрывать больше некому, имейте это в виду.

Сергей стоял навытяжку и ждал, когда командир полка закончит разговор, но подполковник взял другую трубку, а Курилову указал рукой на ящик около стенки. В трубке кто-то громко прокричал:

— Разрешите поддать — лезут нахально.

— Только с запасных. Понял? И спокойно. — Подполковник положил трубку, повернулся к Сергею, объяснил: — Кипятятся, ну и народ.

На столе вновь загудела трубка, которую он положил раньше. Кто-то докладывал, торопливо требовал подбросить огонька, и подполковник опять внушал:

— Спокойно, подтяни левое крыло, пару «максимов» дай соседу справа. Понятно?

Курилов впервые видел, как подполковник ведет бой, и восхищался его спокойствием. Справа и слева даже через толстое, в несколько накатов перекрытие блиндажа доносились ружейно-пулеметная трескотня и нарастающей силы артиллерийская канонада.

— Каждый метр перепахивают, черти, — подполковник устало оперся рукой о стол, не выпуская из сжатой ладони телефонной трубки, затем посмотрел куда-то в угол, задумался, словно силился припомнить что-то важное, и как бы для подтверждения пришедшего в голову решения заключил:

— Только так! — он крепко стиснул пальцами трубку, и на его широкой натруженной кисти отчетливо выступили темные, скрученные в тугие жгуты жилы.

— Только так, лейтенант! — повторил подполковник, бросив на Курилова грозный взгляд, как будто отвергал какое-то его неправильное решение, и, выждав несколько мгновений, опять взял трубку.

— Седьмой, давай! Пятый, не жалей патронов! — распорядился он и прильнул к амбразуре. Не оборачиваясь, разглядывая поле боя в стереотрубу, подполковник крикнул:

— Не зевай, ищи стыки!

— Есть смотреть стыки! — уже сквозь страшную, заглушающую голос пальбу ответил Сергей.

Сунув бинокль в маленькое оконце землянки, он придвинул к глазам окуляры и почувствовал, как тревожно заколотилось в груди сердце.

Порывистый ветер гнул к земле уцелевшие стебли полыни, и они, выпрямляясь, мелькали макушками перед биноклем; Сергей с остервенением вырвал горькую полынь, мешавшую разглядеть жаркое сражение.

По отлогим взгоркам, затянутым мелкой сеткой дождя, в три цепи шли на левый фланг фашистские солдаты и сеяли из автоматов свинец. Казалось, фашисты не стреляли, а изрыгали из своих животов снопы искр и огня. Только сейчас Сергей понял, что немцы, сосредоточив свои силы на небольшом участке, стремятся смять наши передовые подразделения. Справа и слева на пределе стучали «максимы», потому что и здесь фашисты перебежками продвигались вперед, не давая перебросить силы полка на главное направление.

Курилов опустил сетку угломера бинокля ниже серых цепей вражеской пехоты, чтобы рассмотреть неприятеля, и отчетливо увидел рогатые каски фрицев и фашистскую свастику на знамени. Кто идет под ним? Отъявленные нацисты или насильно поставленные под ружье люди оккупированной Европы.

Командир полка только что доложил в штаб дивизии об атаке немцев, и в ответ трубка над его ухом прокричала: «Ни шагу назад!» Он поднял вторую трубку и повторил приказ: «Ни шагу назад!» Через мгновение с того конца провода донесся приглушенный, но твердый ответ: «Есть ни шагу назад!» Из уст в уста передается по живой цепи воинов приказ.

И вот уже упал черный флаг с фашистской свастикой. Поредела и рассыпалась первая цепь. Вскоре под шквальным огнем советских пехотинцев дрогнула, извилась змеей и разрознилась вторая, за ней, пробежав несколько метров, остановилась и залегла третья, последняя, но, не выдержав натиска русских, покатилась обратно отдельными точками, а «максимы» не перестают поливать ее смертоносным свинцом. Атака врага захлебнулась.

Подполковник Татарин тяжело отвалился к стенке блиндажа и не сказал, а как-то выдохнул:

— Молодцы, устояли. Это же первая… — ершистые брови подполковника подпрыгнули на лоб, а выражение его лица так и говорило: «Это понимать надо!»

Сергей удивленно смотрел на командира полка и не узнавал его. Обычно строгий, неразговорчивый, сейчас он весь сиял.

— Вот он, русский-то наш человек, — подполковник подумал и спросил: «Устоит, а?» — на что Сергей согласно кивнул, подбирая слова для ответа, но подполковник опередил:

— Не только выдержит, а перемелет вражеские дивизии. Со штыком на танки пойдет. С таким народом стыдно нам отступать, а? — он опять улыбнулся и замолчал, думая о чем-то сосредоточенно.

Отдалялась канонада, и в блиндаже стало различимо слышно, как наверху сечет землю косой осенний дождь. Будто охлажденный его студеными струями, подполковник погрустнел, и опять спрятались глаза в тяжелых надбровьях.

— А ты знаешь, почему я вызвал тебя? — вдруг спросил «батя».

— Никак нет, — ответил Курилов.

— Давай «языка», мы должны знать затеи фашистов.

— Притащим, завтра же притащим, — запальчиво ответил Сергей, хотя ровным счетом не знал ни того, откуда он возьмет вражеского солдата или офицера, ни того, насколько осуществима вылазка в тыл врага. Он был проникнут только стремлением сделать все, что требует «батя». Подполковник взглянул на него исподлобья и сказал с упреком:

— Это как же завтра? Да вы, молодой человек, представляете, что значит притащить «языка»? Вы мне весь взвод загубите! Я с вас за каждого разведчика спрошу. Имейте в виду, за каждого и сполна. Это люди. Люди! Ясно вам? — подполковник нахмурился, прошелся из угла в угол, смерил Сергея тяжелым взглядом и приказал идти на передовую отыскивать удобный для нападения наших разведчиков вражеский блиндаж, предупредив, что надо действовать наверняка.

— Давай действуй. Потом еще помозгуем вместе, — уже совсем миролюбиво проводил его подполковник, но Сергея не оставляло чувство досады за то, что так бездумно он доставил огорчение человеку.

С неспокойным сердцем остался в землянке и командир полка. Сначала он с сожалением заключил, что напрасно доверил разведчиков наспех испеченному лейтенанту. Но, подумав, решил, что такой вывод слишком поспешный. Сам же толкал парня на грех. Давай «языка» и баста.

«А еще батей тебя называют», — упрекнул себя подполковник, вспомнив подслушанный ненароком разговор солдат, в котором кто-то доказывал: «Это «батя» сказал, понятно?»

Подполковник перебирал в памяти имена солдат и командиров, таких же молодых, но уже павших смертью героев, и мысленно повторял: «Они сделали больше, чем могли. Они выстояли, когда это казалось невозможным».

Только что отбитая атака вселяла веру в людей, в их неодолимую волю. И тут он опять вспомнил горячку Курилова, но теперь успокоительно заключил: «Ничего, Коломеец будет ему противовесом, холодильником». Подумав так, он огорчился, что никак не доходят руки заняться капитаном. Что-то тот отсиживается в блиндаже, ни разу еще не ходил на задание, да и толковых предложений насчет разведки от него не слышно. Поговорить бы надо с человеком, поправить.

В это самое время герои раздумий подполковника были рядом и вели наблюдение за противником. Им приходилось не столько смотреть, сколько слушать, засекать огневые точки врага, чтобы разгадать систему расположения его подразделений.