Кэтрин Хепберн - Я. Истории из моей жизни

• Название: Я. Истории из моей жизни
• Автор: Кэтрин Хепберн
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1997
• ISBN: 5-7027-0053-8

Знаменитая актриса Кэтрин Хепберн подробно и трогательно описала свою жизнь, которую можно считать целой эпохой в истории американского театра и кино. Хепберн рассказывает о своем детстве; приглашает нас в театральные залы, где она блистала и в шекспировских пьесах и мюзиклах; раскрывает «кухню» Голливуда, с которым ее связывает не одно десятилетие; не умалчивает о срывах в карьере и трагических эпизодах личной жизни; знакомит с людьми, которые встречались на ее жизненном пути: президентом Рузвельтом, загадочным миллионером Говардом Хьюзом, актерами Спенсером Трейси, Алеком Гиннесом и целой когортой мирового масштаба, которые, как и миллионы зрителей во всем мире, были пленены обаянием Кэтрин Хепберн.

Перевод с английского А. Репко

---

Перчатки, сумочка, туфли — темно-синие.

Костюм этот, как я теперь понимаю, мало соответствовал церемонии схождения с поезда в Пасадене 4 июля при температуре 30 °C. Хлопчатобумажный джемпер и ношеные белые брюки были бы, вероятно, куда более кстати.

Когда мы сошли в Пасадене (я в своем костюме), левый глаз у меня был ярко-красный, а правый, как бы в солидарность с ним, — совершенно розовый. Мучения. И изнурительная жара.

Мы медленно спускались вниз в Пасадену. Мимо впервые увиденных мною апельсиновых, грейпфрутовых и лимонных деревьев. Яркое солнце и никакого смога в те дни. Прекрасный аромат цветущих апельсинов. И сухая-пресухая почва. Мои красные-прекрасные глаза. Выехали с вокзала. Вдруг Лора воскликнула:

— Боже праведный!

— Что такое? — поинтересовалась я.

— Леланд Хейвард.

— Да, он мой агент.

— Главный заводила.

— Что…

— Когда я обзаводилась знакомыми в Нью-Йорке. На вечеринках. Этот с прилизанными волосами — главный заводила. Какой ужас.

Леланд стоял с каким-то коренастым, маленького роста мужчиной. Они разговаривали. Позже я узнала о чем.

— Которая?

— Та, что в чудно́й шляпе.

— Не смейся — мы отвалили тысячу пятьсот долларов за это…

— Она оригинальна.

— Еще как. Она что, пьет? У нее глаза опухли. Веки поднять не может.

— Здравствуйте. Прошу сюда. Принесите сумки из… Чудесно.

— Итак, прошу знакомиться — Мирон Селзник, еще один ваш агент.

— Лора Хардинг…

— Э-э, да… Здравствуйте… Рад… Давно… Приятно видеть вас здесь. Дайте мне купоны. О, отлично, все вместе. Машина… Серый «роллс-ройс». Джексон, вот сумки. Мы привезли с собой тележку. Она доставит ваш багаж в гостиницу.

— Извините, мне что-то попало в глаз. У вас нет знакомого врача…

Леланд перебил:

— Вас наверняка ждут с нетерпением. Мы отправимся прямо в РКО. Вас жаждет видеть Кьюкор. И Селзник. Они хотят приступить к работе сразу, как только будут готовы костюмы и пробы.

— Мы готовы. Хорошо. Я сяду впереди.

Двинулись в путь. Разговор был ни о чем. Мирон, в стремлении быть архидружелюбным, сказал:

— Я слышал, вы играете в гольф.

«Царица небесная, — подумала я, — в гольф? С ним?..»

А Мирон подумал: «Не дай Бог, еще согласится. Но мое дело — предложить. Какая она, Боже! Такую мне еще не доводилось видеть. Она похожа на труп. Что скажет Дэвид? Да ладно — что скажет, то и скажет».

— О да, очень мило. Но не думаю, что у меня будет очень много времени на гольф. Да и солнце здесь, кажется, такое жаркое… У вас нет знакомого глазного…

— В общем, если у вас все-таки будет свободное время, я всегда к вашим услугам…

— О, благодарю… но…

— Я вспомнил, где мы встречались… Это было…

И разговор перешел на Нью-Йорк, на вечеринки молодых актеров. Вскоре мы въехали на территорию РКО.

Офис Джорджа Кьюкора — тесный, темноватый, на первом этаже.

Кьюкор оказался привлекательным мужчиной: с манерами, тучный, среднего роста, полный энергии, стремительный, яркий.

— Ну вот и чудесно, правда? А теперь позвольте… Да… Теперь… Давайте-ка мы… — Оглядывая оценивающим взглядом меня, потом — Лору…

— У нас есть эскизы одежды, которую вам предстоит носить.

— О, неужели?

— Где это?.. Позвольте… Да… Вот они…

Я взяла наброски. Их было три или четыре. И успела мысленно представить себе, что на моей героине будет нечто вроде твидового костюма. Стараясь не выдавать себя, я глядела на них с бесстрастным выражением лица… и с подчеркнутой сдержанностью.

— Да… Хотя, знаете, я не уверена, что это именно то, во что должна быть одета англичанка благородных кровей.

Джордж сверкнул глазами и уставился на меня.

— А что вы можете сказать о том, что на вас?

— О, понимаю… Вы опасный оппонент. Отвечать на ваш вопрос я сейчас не стану. Мне бы… Мне кажется, это… — И я рассмеялась.

— Может, вы снимете вашу шляпу?

Я сняла.

Волосы у меня были слипшиеся и в беспорядке.

— Что ж — не длинные. Хотя вполне достаточно, чтобы можно было поднять. Просто поднять. Пышные. Замечательно. А если мы попросим вас укоротить?

— Н-ну…

— Позвоните Джо Энн, пусть она спустится к нам.

— Кто такая Джо Энн?

— Парикмахерша. Джо Энн Оджер. Впрочем, лучше, наверно, будет, если мы сами к ней поднимемся.

В двери появился мужчина — лет пятидесяти, очень похожий на Бэрримора.

Вежливо: «Ага, вы, значит, уже приехали».

И смотрел на меня острым взглядом.

— Здесь слишком многолюдно. Выйдем в коридор. Я хочу вам кое-что сказать.

— Идите же, — ободрил меня Джордж.

Мы вышли с ним в коридор. Он улыбался. И был очень сердечен, доброжелателен.

— Ваша просьба мне чрезвычайно понравилась. Вы станете большой звездой.

Потом посмотрел на мои глаза, сунул руку в карман и достал оттуда маленький пузырек. Затем сделал круглыми свои глаза и многозначительно улыбнулся. Очень доверительно.

— У меня такая же проблема. Попробуйте-ка это… Две капли… на каждый глаз.

— Мистер Бэрримор, мне что-то попало в сам глаз. Вот уже три…

— Да, дорогая. Я знаю… попробуйте.

И он удалился.

Я вернулась в кабинет.

— У вас, случаем, нет знакомого офтальмолога?..

— Ну а теперь, пожалуй, идемте знакомиться с Дэвидом… а потом подстрижем вам волосы.

И Джордж энергично вышел из комнаты. Мы — вслед за ним.

Пришли к Селзнику, который был чем-то очень занят и только и сказал: «Чудесно… Чудесно». Подумал же, вероятно, другое: «Так вот, значит, что мы имеем…»

Потом мы прошли в дальний конец киностудии, где располагались парикмахерские и гримерные.

Очень быстро мне обрезали волосы, оставив ровно столько, чтобы можно было сделать завивку. Главной гримерши на месте не было.

Потом обратно в кабинет Кьюкора. Вечерело. «Что ж, значит, до завтра. В девять. Мы проведем… Впрочем, я вам позвоню».

— У вас, случаем, нет знакомого глазного врача? У меня что-то…

И не осталось никого, к кому можно было бы обратиться. Джордж и его свита ушли. Все исчезли.

День закончился. Лора и я вышли из офиса. На улице стоял какой-то мужчина.

— Прошу прощения. У вас, случаем, нет знакомого глазного врача? Мне что-то попало в глаз.

— Представьте себе, есть, дорогая. Вам повезло. Я сам врач.

— Глазной?..

— Нет, я хирург. Я здесь недавно. Приехал из Нью-Йорка. Но у меня есть кабинет.

Он достал из кармана визитную карточку.

— Уилшир, кажется.

— Я не… Мы совсем не знаем города.

— Я на машине. Хотя не уверен, что смогу ее сейчас найти. Впрочем, попробуем, а?

— О, вы так любезны. Вы думаете, что сможете извлечь это?

— Постараюсь. Меня зовут Сэм Хиршфельд.

— Кэтрин Хепберн… Лора Хардинг.

Мы сели в его машину и поехали… Отыскали Уилшир… Нашли его офис. Я легла на стол. Он закапал мне капли. И стал «пробовать». И очень быстро сдался.

— Тут нужен специалист. У меня нет нужных инструментов.

Он взялся за телефон и стал звонить. Я не знала, кто он. Любой врач, вероятно, определил бы, кто он. Кого, черт возьми, он отыщет?

Наконец он дозвонился до женщины-врача, которая задержалась в своем кабинете. Да, она примет. Мы поехали в Лос-Анджелес. Припарковали машину.

Врач осмотрела меня. В глазу сидели три острых металлических кусочка, как иголочки. Было слышно, как они кляцнули о ее щипчики. Она извлекла их. И — морг! морг! — заморгала я глазом. Потом врач наложила на глаз повязку. Дала таблеток.

— Может случиться, что будет больно, когда перестанет действовать обезболивающее средство.

Добрый врач довез нас до самой гостиницы «Елисейская» в Голливуде. Заказать ужин в номер мы уже не могли: было слишком поздно. Нам принесли наверх только сандвичи с куриным паштетом. И мы завалились спать.

На следующее утро я пришла на киностудию с повязкой на глазу. Разумеется, в таком виде не могло быть и речи о пробе — в гриме, с новой прической и костюмом.

Первые фильмы

«Билль о разводе»

«Билль о разводе» должен был стать моей первой кинокартиной. Джон Бэрримор играл моего отца. Билли Берк мою мать, Элизабет Паттерсон мою тетю, а Дэвид Меннерс — моего жениха. Снимал картину Джордж Кьюкор.

Съемки начались со сцены вечеринки, которую давала моя мать. В длинном белом платье я пронеслась вниз по лестнице прямо в объятия Дэвида Меннерса. За мной следовала Лора Хардинг. Она споткнулась, и сцену пришлось переснимать. Джордж был в ярости.

О Боже, неужели я забыла рассказать вам, как мы провели второй день в Голливуде? Некто Карлтон Берк — авторитет в конноспортивных кругах — был поклонником Лоры. Он снял для нас красивый маленький домик во Франклин Кэнион. Мы пошли взглянуть на него. Там мы встретились с Карти Берком. С ним была женщина, какая-то миссис Фербенкс. Дом нам понравился. Не очень импозантный, но симпатичный и удобно расположен.