Андрей Кузечкин - Не стану взрослой (окончание)

• Название: Не стану взрослой (окончание)
• Автор: Андрей Кузечкин
• Жанр: Современная проза

_{Опубликовано в журнале:}

_{«Урал» 2011, №2}

---

Андрей Кузечкин НЕ СТАНУ ВЗРОСЛОЙ Роман (окончание)

5. Понедельник

Он спал всего часа три и был разбужен телефонным звонком.

Схватил КПК. Увидев, кто звонит, окончательно проснулся и выбежал из комнаты.

— Максим, привет, ну что? Есть новости?

— Новостей нет… но есть идейки.

— Я тебя разбудила, да?

— Нет, я сам только что проснулся…

— Вот и хорошо. Я к тебе сейчас.

— Нет, лучше я к тебе. Полчаса на разгон, о‘кей?

— Ладно, но не больше.

— Ишь какая деловая! Ну, до встречи.

Годы, проведенные в игровом салоне, многому научили Максима — например, довольствоваться для сна малым и просыпаться мгновенно — не только открыть глаза и встать, но и включить сознание. В пять часов утра засыпаешь лицом на клавиатуре, будто в салате, а в восемь будит дневной админ, пришедший на смену ночному.

Сейчас умыться, побриться, пару чашек кофе — и все, как новенький.

Проделав это, он вернулся в комнату, чтобы одеться. Элла все еще была в глубокой отключке, ее сон не был потревожен. Какое-то время Максим рассматривал кровоподтек на ее шее. Это определенно был синяк. След от удара.

Кто ж ей так заехал и почему она не хочет об этом говорить? Совсем как жена, которая никогда не признается в том, что ее бьет муж-алкоголик, — обычное явление, но Элла вроде бы не замужем, а в должности молодого человека у нее вроде бы Максим… Значит, дело в родителях. Потому она и попросилась ночевать к Максиму. Отец ее, что ли, треснул? А может, пытался и чего другого сделать? Бедная Элька.

Максим знал по собственному опыту: если проблемы с родителями, то выход один — бежать. Элька к этому еще не готова. Она просто глупенькая девочка в розовом шарфике. Ее бы увезти отсюда… Но увы, Максим не мог взять Эллу туда, куда собирался уйти сам. И вообще, если разобраться, он ничем не мог ей помочь.

Константина уже не было дома. Вадим в своей комнате, как обычно, во что-то отчаянно рубился за компом, Максиму было даже не особо интересно, во что.

— Уже встал?

— Не ложился, — мрачно поправил Вадим.

— А Костик где?

— На собеседование ухромал, — буркнул Мельников. — Менеджером по продажам в салон связи.

— Опять я все пропустил, — Максим рассеянно почесал живот. — Вадим, я ухожу. Тебе боевое задание. Там девочка спит, когда проснется — приготовь ей завтрак и поразвлекай.

— Чего? Ты охренел, что ли? — возопил Вадим.

— Если все сделаешь как надо, вечером устроим матч-реванш.

— Да я ее выгоню на хер отсюда!

— Вадим, спокойно, — очень вежливым тоном произнес Максим. — Ну что тебе сделала бедная Элька?

— Ну, а че… — обиженно произнес Мельников. Свою мысль он развивать не стал. Было видно, что перспектива остаться один на один с малознакомой девушкой его очень пугает.

— А то. Она встанет, ты ей скажешь: “Привет”. Она тебе скажет: “Привет”.

— Она не будет со мной здороваться. Я дерьмо.

— Ну, тем лучше для тебя, если не будет. Скажешь: “Завтрак на столе”. Она покушает, а ты ей скажешь: “Не угодно ль вам, мадам, посмотреть какой-нибудь фильм?” Или предложи ей поиграть во что-нибудь. Она очень любит готичные компьютерные игрушки.

— С тебя пиво, — мрачно потребовал Вадим.

— Вечером будет. И вот еще что, Вадик, большая просьба: переоденься. У тебя есть чистая футболка? Обязательно надень. И ради всего святого: побрейся уже наконец!

— У, — буркнул Мельников, видимо, в знак согласия.

— Вот и замечательно.

Максим торопился. Нужно было уйти, пока Элла не проснулась, чтобы не было лишних вопросов.

— Да, кстати. Только сейчас заметил: почему на кухне стекла нет?

— Ну, короче… какая-то быдлота ночью кирпич кинула.

— Во как! — удивился Максим. — И часто у вас тут по ночам стекла бьют?

— Да откуда я знаю! — раздраженно рявкнул Вадим. — Мало ли, малолетки хернёй маются.

— Все-все, ухожу.

“Быдлота ночью кирпич кинула… быдлота ночью кирпич…” — бормотал Максим, спускаясь вниз по ступенькам. Черт, надо было спросить: успел ли Вадим разглядеть эту быдлоту, и сколько лет было этой быдлоте, и сколько их там было. Да ладно, без разницы. Может, и впрямь это были какие-нибудь малолетки. Кирпич — не коктейль Молотова.

Выйдя на улицу, Максим огляделся. Конечно же, никаких подозрительных людей в серых куртках. Их просто не существует. А кирпич в окно кинули дети. Все, с этого дня лечим паранойю.

Еще один прекрасный летний день, такой знойный и ленивый… Максим привычно позавтракал на ходу, добавив к двум чашкам кофе баночку колы и шоколадный батончик.

А интересные ж каникулы получаются… Сперва это расследование, теперь вот с Элькой непонятно что. Элька все расскажет — надо только подождать. Или угостить ее коктейлем. Вроде бы алкоголь делает ее маленько поразговорчивей. А с другой стороны — зачем? Ну, расскажет она про своего изверга папу… И что дальше? Не убивать же его.

Максиму не хотелось никого бить или убивать. Хотелось перевести через улицу старушку, дать денег уличному музыканту, взять сразу несколько листовок у девочки-промоутера, купить кусочек колбасы для бродячей собаки… Только улица опять была пустой. Если где-то есть жизнь, то она в центре.

Максим однажды читал рассказ о смертельно больном человеке, который носил при себе ампулу с цианидом. В любой момент могли начаться невыносимые боли во всем теле, которые через несколько дней завершатся агонией. А пока они не начались, этот человек просто бродил по летним улицам и получал удовольствие от самых простых вещей. Сорвал листик, растер в руке, вдохнул запах зеленой свежести, идущий от пальцев… Задержался возле витрины, где на экране телевизора играл известный в своих кругах блюзмен… Сидя вечером на пляже, полюбовался на то, как солнце опускается в море… А если кто-то упрекал его в безделье, он отвечал: я занят важным делом. Я живу.

А может, это и не рассказ был, а фильм, — Максим уже не помнил. Прошлое смешалось в его голове в какую-то мерзкую кашу — точно так же, как куски яблок, желтые, зеленые, красные, проходя через мясорубку, превращаются в однородно-тошнотворное пюре.

Мельтешня “старкрафтовских” юнитов на экране. Пьяный отец, который в двадцатиградусный мороз вылез в одних трусах на балкон и стал изображать, будто сейчас прыгнет. Чьи-то гнусные рожи, исторгающие из ртов похабный смех и запах курева. Сочувственный взгляд дамочки, называвшей себя Камилла, с которой Максим лишился невинности — предварительно уплатив две тысячи рублей. “Максим Валерьевич, как вы объясните вашу непосещаемость в течение целого семестра?” “Максим, а почему ты не пьешь вино? Оно сладкое”. “Эй ты, чмо, нюхай!” “Спасибо за альбом. Откуда ты знаешь, что я обожаю Возрождение?” “Хватит спать, Макс, из-за тебя продуваем!” “Где Рустам? Гы-гы, он теперь живет этажом ниже!” “Максим, как вы себя чувствуете после победы? Какие планы на будущее?”

Все это было? Кажется, да.

И все-таки Максим победил. И дело не в чемпионатах. А в том, что сейчас он идет по незнакомому городу, ему есть где ночевать, есть на что питаться, есть куда ехать дальше. Можно и никуда не ехать. Короче, все есть, кроме ампулы с цианидом. А боли могут начаться в любую секунду — жуткие боли в том малоизученном органе, что называется “душа”. Якобы он находится где-то рядом с сердцем, а на самом деле равномерно распределен по всему телу. Погано на душе — погано везде и сразу.

Карина была дома одна.

— Это маме, — Максим протянул ей коробку конфет. — А это тебе, — он вынул из-за спины огромный букет цветов.

— Ну, зачем это… — удивилась она.

— Да что-то вот навеяло… — Наверное, надо было сказать что-то еще, но Максим не знал, что говорить. — Неважно.

— Хм… — она, держа в одной руке коробку, а в другой букет, смотрела на то и на другое так, будто не могла понять, что это и что с этим со всем делать. — Что это за цветы?

— Понятия не имею, — хмыкнул Максим.

— Что мы сегодня делаем?

— Шагаем.

— Куда?

— К “Православным геям”.

— Это еще зачем? — удивилась Карина.

— Так надо. Вот увидишь. Ты знаешь, где у них штаб-квартира, или чего у них там?

— Да знаю, конечно. Я там была. Два раза брала интервью у отца Иннокентия.

— Ну, значит, и в третий раз возьмешь. Бог, как известно, это любит. Он вообще адекватный, этот поп-гомосек?

— Он нормальный, — сурово поправила Карина. — У него жена и двое детей.

— Ничего себе, а чего он к православным геям подался?

— Венчал однополую пару, его за это отлучили, а церковь, где все это было, снесли.

— Вот как… какой же он тогда “отец”, если его отлучили?

— Лучше сам с ним поговори, он тебе много интересного расскажет.

— Ну, тогда пошли.