Александр Корнейко - Когда погиб Милован

• Название: Когда погиб Милован
• Автор: Александр Корнейко
• Издательство: Политиздат Украины
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 1990
• ISBN: 5-319-00488-5

В основе остросюжетного приключенческого романа — подлинные события. В центре повествования — мужественная советская разведчица Эльза Миллер-Петренко (псевдоним — Милован), которая была направлена во главе команды гитлеровских контрразведчиков на временно оккупированную территорию Украины. Рискуя жизнью, она добывает ценнейшую информацию о противнике и направляет ее в Москву. Действительно погиб Милован или?.. События развиваются стремительно и держат читателя в напряжении вплоть до последней страницы.

---

Вечером, погруженный в раздумья, капитан подошел к землянке. У привязи стояли оседланные вороные. Охранял их молодой партизан с карабином за плечом и шашкой на боку. Увидев, с каким интересом Петренко разглядывает лошадей, заулыбался:

— Что, пехота, нравятся кони?

— Да, красавцы! Таких на племя беречь надо! Им цены нет…

— Кончится война, разведем получше! Для боя эти кони что надо! Ты, я вижу, в командирскую землянку шагаешь. Будь другом, передай лейтенанту Пашкову, он сейчас у вашего бати, что нам пора. Ночью в лесу можно и лошадей покалечить…

— Как ты назвал фамилию твоего командира?

— Лейтенант Пашков, а что?

— Ничего…

В такое совпадение верилось с трудом. Он распахнул дверь, вошел в землянку.

Кроме командования отряда там находились еще трое незнакомых партизан. По тому, что все они были при шашках, Иван определил: кавалеристы. Ляшенко кивнул капитану: садись.

— Да поймите, командир, какие вы нам попутчики! Сегодня мы здесь, завтра бьем немцев за семьдесят километров отсюда. Ваш отряд свяжет меня по рукам и ногам! Разрабатывать совместные операции согласен! А присоединяться к вам — ни за что! То, что у вас связь с Москвой, — хорошо! Вот и передайте Москве, что распоряжения ее мы выполним… — громко говорил один из незнакомцев, стоя перед Ляшенко.

Иван уже не сомневался: это его бывший заместитель — лейтенант Пашков! За несколько месяцев разлуки лейтенант возмужал, стал будто выше. Иван не мог больше молчать, шагнул вперед:

— Пашков!

Лейтенант повернулся на голос:

— Товарищ капитан! Вы?!

Он обнял Ивана, радостно повернул лицом к двум другим кавалеристам:

— Хлопцы! Да вы поглядите, кто это!

Кавалеристы бросились к капитану.

— Товарищ командир! Вот так встреча! А мы считали, что вы с Михеем погибли! Когда рванула граната, поначалу решили, что вы подорвали и себя, и немцев. В доме она ухнула, а там ведь, кроме вас, не было никого. А потом… — Пашков не договорил, повернулся к Ляшенко: — Это наш командир — капитан Петренко! Я передаю ему командование подразделением! О дальнейшем договаривайтесь с ним…

Однако Ляшенко в отношении капитана имел специальное распоряжение. Он переглянулся с командиром чекистов, затем повернулся к Пашкову:

— Лейтенант, садись! Не спеша все обсудим. То, что ваш командир находится у нас, уверен, скажется и на нашем соглашении. Я сейчас распоряжусь, чтобы вас определили на ночлег. А вы потолкуйте…

Уже у двери Ляшенко обратился к командиру группы чекистов:

— Товарищ майор, не желаете пройтись со мной?

Кавалеристы усадили Петренко на табурет, окружили:

— Рассказывайте, товарищ капитан! Что с вами было? Где Михей?

— Лучше вы расскажите! Все живы?

— Да, все! — ответил Пашков. — Сейчас у нас почти три сотни людей. Пополнение из местных жителей и окруженцев. А тогда дело было так: мы укрылись в лесу и до ночи ждали вас с Михеем. Вы не явились. Я послал сержанта Бобыря в разведку. Он пробрался к тому дому, где мы ночевали накануне. Открыл хозяин и сообщил, что вы сопротивлялись, но немцы бросили гранату и, оглушенных, вас схватили, увели в деревню. Мы хотели ночью отбить вас, но подобраться незаметно не смогли, а идти напролом силенок не было. Тогда решили уходить к фронту, Бродили по лесам… Как-то ночью одна из наших лошадей заржала, из чащи ей ответили другие коня. Мы потихоньку двинулись туда: подползли, смотрим — на поляне большой табун лошадей. Дождались утра. На рассвете заметили пятерых мужиков с берданками. Они оказались работниками конного завода. С первых дней войны прячутся с табуном в лесу. Как быть дальше — не знают… Посоветовавшись, мы решили объединиться в конный отряд и бить фашистов здесь, пока не разведаем точно, где фронт. Вот и бьем гадов, где достанем, а скрываемся в лесу. Командир здешний предлагает нам объединиться с отрядом «Смерть фашизму». Мне кажется, что это объединение ничего хорошего не принесет. А как вы считаете, товарищ капитан? Какой будет ваш совет?

— Увы, я не имею права советовать… — Петренко развел руками. — К тому же, мне поручено обучать партизан. Сила здесь большая накоплена, да в военном деле грамоты маловато. Пока не найду себе замену, не уйду. Поговорим с командиром и комиссаром. Как они решат, так и будет.

— Понял, товарищ капитан.

— Вот и отлично.

Вскоре в землянку вернулись командир отряда, комиссар и майор.

— В связи с тем, — объявил комиссар, — что ваш командир временно будет в нашем отряде, предлагаю пока оставить все как есть. Но каждую неделю будем встречаться здесь, составлять планы совместных действий.

— Согласны… — ответил Пашков и спросил: — А может, заменить товарища капитана кем-нибудь другим?

Вмешался Ляшенко:

— Можно бы, да уж больно приглянулся он партизанам. И потом… — он сделал паузу. — Таково решение штаба партизанского движения. Ваш командир будет принимать участие в разработке совместных операций. Встречаться с ним вы можете, когда пожелаете. Приезжайте почаще — больше пользы будет для общего дела! Я верно говорю, капитан?

— Верно, товарищ командир! — человек военный, Петренко привык не задавать лишних вопросов, хотя о том, что его личностью интересуется штаб, услышал впервые.

На рассвете Пашков подвел к Петренко коня:

— Товарищ капитан! Теперь это ваш конь…

— А как же ты?

— В отряде у меня есть запасной. А до стана доеду с кем-нибудь в паре…

Конники ускакали, а Иван долго стоял, задумчиво глядя им вслед. Потом отправился проводить занятия.

В это время в командирской землянке за столом сидело трое: командир, комиссар и майор-чекист. Говорил майор.

— Мне все ясно, кроме одного. Капитан — коммунист, грамотный, знающий офицер, почему он никому из нас не сказал, что видел свою жену в форме немецкого офицера? Его это угнетает, понимаю, и все же он ни с кем не поделился горем! Не могу найти этому объяснения!

Ляшенко потер рукой лоб:

— Я знаю их обоих не первый год. Молчание Ивана объясняется, по-моему, просто: он не верит в предательство Лизы. Либо сам хочет расквитаться с ней. Потому и молчит.

— Я согласен с командиром, — кивнул комиссар. — Но как бы мы его ни опекали, рано или поздно пустим в бой. Грешно военного человека в тылу все время держать. Не утерпит — уйдет к Пашкову. Это тоже надо иметь в виду. Поэтому предлагаю сказать капитану правду.

Майор поднялся:

— Пока не получу разрешения, я запрещаю любые разговоры на эту тему с капитаном Петренко! — Устало вздохнул и добавил: — И так слишком многих пришлось включить в игру, пренебрегая элементарной осторожностью. Слишком многих…

XXVI

Провожать Верга приехали Гейнц и Миллер. Накануне вечером штандартенфюрер встретился с командирами дивизий и зачитал адресованное ему послание Гейнца. Тот весьма детально характеризовал положение в районе. Офицеры вермахта были удивлены и обеспокоены приведенными оберштурмбанфюрером данными о партизанах. Партизаны взрывали поезда, громили мелкие гарнизоны, казнили предателей. Свое послание Гейнц заканчивал так: «Если мы немедленно не истребим партизан, больше на отдых в здешних местах никто рассчитывать не сможет! Партизаны уже сейчас имеют кавалерию, даже пушки. Недооценивать лесную армию мы не имеем права. Она постоянно пополняется за счет попавших в окружение солдат и офицеров, за счет добровольцев из местного населения. У нас нет ни дня на раздумия, надо действовать!»

Генералы попросили дать им немного времени, чтобы подготовиться к разгрому партизан и получить на это разрешение высшего командования. Но в принципе вопрос был решен: при получении санкции сверху дивизии вступят в бой.

…Пилот доложил о готовности самолета к вылету. Верг по очереди обошел провожающих, пожал каждому руку, возле Эльзы Миллер задержался:

— Помните, о чем я говорил вам, Эльза? До встречи!

— Помню. До встречи.

С аэродрома Эльза и Гейнц возвращались вместе. Ехали молча. Гейнц переживал за окончательный результат переговоров. Вермахт требовал точных данных о местонахождении партизан. А как добыть такие сведения?!

Эльза была расстроена прощанием с Вергом. Еще вчера она передала сообщение о готовящейся карательной акции в деревне Родники. Что предпримут партизаны? Успеют ли вывести жителей из деревни? Ей все труднее становилось совмещать функции «глубокой» разведка с задачами оперативными, никак ей в прямую обязанность не вмененными, но требующими ее личного, быстрого и точного вмешательства. Ее не обязывал к этому Центр. Напротив, там были крайне озабочены, что опасность «засветки» при решении тактических задач возрастает. Но иначе поступить Эльза уже не могла. Это понимал Верг. Понимали и в Центре. Впрочем, сам характер небывалой войны, условия работы Эльзы все чаще размывали границы между «чистой» разведкой и делами подполья.