Александр Корганов - Загадка Скапа-Флоу

• Название: Загадка Скапа-Флоу
• Автор: Александр Корганов
• Издательство: Роза ветров
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-903722-21-1

В ночь с 13 на 14 октября 1939 года германская подлодка «U-47» смогла прорваться на рейд главной базы Британского флота — Скапа-Флоу. В официальном сообщении немцев прозвучало, что в результате рейда был потоплен линкор «Ройал Оук» с командой 1200 человек и поврежден линейный крейсер «Рипалс». Англичане в ответ заявили, что «Рипалс» находился в море.

Прошли десятилетия, а вопрос так и оставался открытым. Александр Корганов провел настоящее расследование, в ходе которого ему удалось встретиться не только с оставшимися в живых членами экипажей линкора и подлодки, но и с автором идеи этой атаки — гросс-адмиралом Карлом Деницем, отозвавшимся об этой книге как об увлекательном и правдивом повествовании.

Александр Сергеевич Корганов, родился в Париже в русской семье эмигрантов первой послереволюционной волны, получил юридическое образование, затем служил в торговом флоте Франции, а впоследствии возглавлял разработку перспективных проектов подводных систем вооружения. Крупный специалист в области подводных технологий: в том числе, в области гидродинамики и двигательных установок. Автор многих книг и публикаций на специально-технические и исторические темы. Его монография «Подводные лодки» считается одной из лучших в данной области. Более десяти лет им издавался журнал «Revue Forces Sous-Marines», имевший международное признание.

---

Круглое лицо его сияло от предвкушения удовольствия. Он нашел возможность выступить с темой, которая будоражила его воображение. «Это еще что! — продолжал он яро. — Вот во время войны как бывало. Называется это „защемить задницу“, господин лейтенант. Защемить во имя отечества! Так как „круглые дукаты“ моряка, выброшенные за борт, всплывают на поверхность и могут выдать местоположение лодки. Один ветеран-подводник рассказал из времен войны такой случай. Они лежали на грунте тридцать шесть часов…»

— Не могли бы Вы найти для застольной беседы другую тему?! — сказал командир.

Мы провели на грунте два часа. Затем обучение продолжилось. Мы всплыли: сначала на перископную глубину, а затем — на поверхность.

От тяжелого воздуха немного поташнивало. Он был насыщен углекислотой и прогорк от запаха топлива.

С тех пор я много поплавал на лодках, и пребывание под водой стало для меня совершенно обычным делом, но воспоминание о первом погружении осталось в памяти навсегда. Потому что люди и вещи воспринимаются всегда ярче и памятнее либо при первой встрече, либо при расставании с ними…

По окончании курса я был назначен первым вахтенным офицером на U-26. Моим первым командиром был капитан-лейтенант Хартманн. «Острый как бритва, — говорили о нем, — но поучиться у него есть чему».

Капитан 2 ранга Хартманн со своими офицерами.

U-26 находилась еще на верфи «Дешимаг» в Бремене. По пути туда я сделал промежуточную остановку в Гамбурге, чтобы посетить Гарри Стёвера, старого боцмана с «Гамбурга», хозяина кафе «Звезда Давида», который помог мне в период моей безработицы бесплатными едой и пивом.

Я пришел туда пополудни. «Звезда Давида» была совершенно пуста. За стойкой скучала искусственная блондинка.

— Два больших светлого… и хозяина! — заказал я.

Она посмотрела на меня с удивлением, исчезла и вскоре вернулась в сопровождении маленького, толстого господина, который на ходу застегивал брюки. Это был далеко не Гарри Стёвер.

— Что Вы желаете? — спросил он с легким поклоном.

— Я хотел бы видеть Гарри Стёвера.

— Ах, вот как! — его голос звучал разочарованно. — Стёвера уже два года нет в живых.

— ?..

Он повернулся уходить.

— Как это случилось?

— Он повесился.

— Отчего же? — указал я ему на вторую кружку пива.

Он кивнул и сел.

— Вы знаете, старик Стёвер никогда не был бизнесменом. Он наливал бесплатно каждому матросу за его красивые глаза. И при этом набирался сам. В таком деле нужно кое-что понимать. А он думал, что достаточно стоять за стойкой и наливать пиво… Ого, ого!

Я поблагодарил и вышел.

По пути на вокзал я размышлял о судьбе Гарри Стёвера… «Почему, — спрашивал я себя, — он не обратился ко мне? Он так помог мне в свое время, а когда нуждался в помощи сам, то просто тихо ушел из жизни. Слишком горд, чтобы кому-нибудь стать обузой, и слишком добросердечен, чтобы утвердиться в мире торговцев и дельцов…»

Я уехал следующим поездом. В Бремене я сразу отправился на верфь. Лодка стояла у причальной стенки, ошвартованная к понтону. С высоты набережной она выглядела крохотной.

Я спустился в корпус лодки, чтобы представиться командиру. Он принял меня в своей каюте. Коренастый, жилистый офицер с жестким лицом, как бы изваянным острым резцом.

— Лейтенант флота Прин. Представляюсь по случаю назначения на U-26.

Он встал и подал мне руку.

— Вот Вы какой. Я уже знаю о Вашем назначении. Пока здесь для Вас нет никакого дела. Не хотите ли обратиться с просьбой о дополнительном отпуске?

Я сразу оценил ситуацию и энергично ответил:

— Так точно, господин капитан-лейтенант!

— Хорошо. Тогда отправляетесь, предварительно на неделю.

Я поблагодарил и, окрыленный, удалился.

Мне вспомнилось недавнее прошлое. Когда я был последний раз дома, мне встретился знакомый фенрих.[90] Во время нашего разговора он показал мне групповую фотографию своих друзей на Новогоднем вечере.

Среди всех лиц одно мне сразу бросилось в глаза: белокурая девушка из сада в Плауене, девушка, которой я подарил розы и поцелуй. Это было незабываемо!

Я попросил тогда у фенриха ее адрес, и написал ей.

Вскоре пришел ответ. Она благодарила меня за мое письмо и находила его очень забавным: ведь в Плауене она никогда не была… Все же спустя полгода она стала моей женой. И я никогда не раскаивался в путанице, которая нас сблизила…

Отпуск к жене закончился быстро. Через три дня я был отозван по телеграфу.

— Мы следуем в Испанию, — сказал мне командир по прибытии. — Для защиты германских интересов. — Его лицо сияло.

Лодка поспешно готовилась к боевому походу. Принималось горючее, одновременно загружались продовольствие и боеприпасы. Уже на следующий день мы вышли в море.

Мы думали, что напряженность в этой стране быстро разрядится. Однако это было только предгрозьем, которое вскоре разразилось грозой…

В канале мы провели испытательное погружение. Я находился в центральном посту. Отсеки поочередно доложили о готовности к погружению. Затем были поданы команды «Принять главный балласт!» и «Убрать пузырь из цистерн!»

При дифференте на корму раздался крик из носового отсека: «Торпеда, торпеда!» Я бросился туда.

Одна из торпед выскользнула из аппарата, и ее хвостовая часть торчала наружу. Четверо членов экипажа, пыхтя от натуги, удерживали ее от дальнейшего соскальзывания назад.

Было видно, что долго они не выдержат. Шаг за шагом торпеда смещалась в корму. И если лодка наклонится на корму хотя бы еще немного, то торпеда неминуемо выпадет из аппарата, покалечит людей, а в случае взрыва — развалит лодку.

В два прыжка я снова оказался в центральном.

— Одерживать дифферент! Торпеда пошла назад! — крикнул я старшему инженер-механику.

Тут же завращались оба штурвала управления горизонтальными рулями. Я же снова помчался вперед и присоединился к тем четверым. Лодка медленно выравнивалась на киле, и так же медленно мы возвращали торпеду назад, в торпедный аппарат. До тех пор, пока, наконец, задняя крышка за ней не закрылась на кремальеру.

— Как это произошло? — набросился я на унтер-офицера-механика.

Он стоял передо мной, потея и дрожа всем телом, жилы на его лбу вздулись от напряжения.

— Не знаю, — прерывисто дышал он. — Я обслуживал торпеду, и провернул машину, и тут заклинило крепежный болт.

— Значит Вы поспешили доложить о готовности к погружению!

— Так точно, — ответил он вполголоса.

Когда я доложил командиру, он вызвал виновника и тоже разнес его в пух и прах. Однако за завтраком в кают-компании произнес спокойно, как бы непричастно:

— Ну вот, был бы несчастный случай на производстве, и подводная лодка не нуждалась бы более в пенсионном страховании по старости.

В этом походе были и другие инциденты…

В Бискайском заливе мы попали в шторм, самый тяжелый из тех, что мне пришлось когда-либо испытать. Когда я в тяжелой штормовой одежде, неуклюжий, как бродячий платяной шкаф, поднялся на свою вахту на мостик, небо было слоисто-серое, а море чернильно-темное. Лодка, гремя дизелями, разрезает волны, и дождь хлещет по нашим лицам. Время от времени мы до плеч погружаемся в набегающую волну.

Но это было только началом. Темные волны становятся все могущественнее и круче. Они накатываются на нос лодки и с грохотом опрокидываются на корпус.

Бинокли мы передали вниз, а сами закрепились с помощью привязных ремней. Только командир остался непристегнутым. Он стоит на мостике впереди, судорожно сжимая перила руками и набычившись, встречает волну. Чтобы с каждой волной масса воды не попадала в лодку, верхний рубочный люк задраили.

Дизели работают, тяжело сопя. Когда нас вздымает на гребень волны, винты оголяются, и шум дизелей усиливается…

Внимание, впереди нарастает громада девятого вала! Мы инстинктивно пригибаемся и исчезаем под ней вместе с лодкой, рубкой и мостиком. Когда мы выныриваем, отплевываясь и откашливаясь, то обнаруживаем, что одного из нас на мостике нет… Унтер-офицера-сигнальщика. Крепежные стропы его пояса разорвало, и он беспомощно повис на ограждении.

Командир одним махом очутился около него, рывком помог подняться на мостик, и еще до набега очередной волны они нырнули под козырек. Потом унтер-офицер был отправлен вниз. До появления очередной смены мы остаемся на мостике вдвоем.

Волны становятся все круче. Часто лодки не видно совсем, и только рубка чуть возвышается над водой. Наконец нам ничего больше не остается, как нырнуть под воду. Мы дождались схода очередной волны и исчезли в рубочном люке. В следующий миг нам вслед опрокинулась громада волны. Рискованный момент — закрытие рубочного люка: командира могло бросить с водой вниз, в лодку, или, наоборот, выбросить из нее.