Фридрих Незнанский - Вынужденное признание

• Название: Вынужденное признание
• Автор: Фридрих Незнанский
• Издательство: Издательство АСТ, Олимп
• Жанр: Детектив
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-024623-4

Во время спектакля в Большом театре выстрелом в затылок убит редактор крупнейшей российской газеты Матвей Кожухов. Расследование преступления поручено Александру Борисовичу Турецкому. Отрабатывая разные версии, «важняк» выходит на след таинственной организации, членами которой являются самые высокопоставленные российские политики. Люди, посвященные в тайну организации, расплачиваются за свое знание смертью, и гибель Кожухова — лишь первое звено в этой зловещей цепи…

---

Подполковник сгреб со стола записывающее устройство и наушники и швырнул все это в портфель.

— Это просто недоразумение, — спокойно сказал он Чернявому. — Я с этим разберусь.

Он резко поднялся из-за стола, но тут Чернявый положил ему на запястье свою холодную бледную ладонь.

— Я не советую вам с нами шутить, — произнес он негромким, шипящим голосом.

Подполковник спокойно стряхнул с запястья руку Чернявого и так же спокойно ответил:

— Я не собираюсь с вами шутить. Ошибку я исправлю. Если, конечно, это будет в моих силах и возможностях.

— Постарайтесь, любезный, постарайтесь. Иначе…

— Можете не продолжать, — оборвал Чернявого подполковник. — Как только дело будет доведено до конца, я свяжусь с вами.

Данилов развернулся и, не прощаясь, направился к выходу из кафе. Всю дорогу до выхода он чувствовал спиной пристальный, буравящий взгляд Чернявого. Зайдя за угол, Данилов на мгновение остановился и вдохнул полной грудью прохладный воздух улицы, словно только что выбрался из землянки или из погреба.

25

Собрание «братства» проходило на даче у банкира Шаховского. На повестке дня стоял всего один вопрос.

Шаховской поднялся со стула и откашлялся. Шум утих.

— Коллеги, друзья! — обратился он к присутствующим. — Я рад видеть вас всех здесь. Вы знаете, с каким глубоким уважением и с какой симпатией я к вам отношусь. Надеюсь, что ваши чувства ко мне того же свойства. — Он вновь откашлялся. — Мы знаем друг друга с юности. Когда-то все мы, тогда еще совсем мальчишки, поклялись друг другу в верности. Мы поклялись поддерживать друг друга. Поклялись не забывать своих товарищей, как бы высоко мы ни взлетели. А… — Шаховской обвел коллег цепким взглядом. — …А взлетели мы очень. высоко. Как это получилось? Очень просто. Мы помогали друг другу. И мы доверяли друг другу. Теперь все мы занимаем высокое положение в обществе. Я говорю это без бахвальства, потому что от нашей работы, от наших позиций и убеждений, в конце концов, от нашей уверенности в своей правоте зависит жизнь страны.

Шаховской выдержал паузу, собираясь с мыслями, и продолжил:

— Некоторое время назад мы с вами приняли важное для нас всех решение. Мы приняли решение оказать поддержку Алексею Лобанову. Мы давно знаем Алексея и уверены, что он станет достойным Президентом России. Должен сказать, что нами двигали отнюдь не шкурные интересы. Хотя думать о собственной выгоде — это вполне нормально для любого человека. И мы, конечно, не исключение. Мы…

— Лева, давай короче, — негромко произнес министр печати Полянин, нетерпеливо взглянув на наручные часы.

Шаховской чуть прищурился, кивнул:

— Хорошо, Георгий Викторович, я попытаюсь. Коллеги, мы сделали ставку на Алексея Лобанова, потому что ясно себе представляем, куда может привести страну политика, которую ведет Панин. Его некомпетентность, вялость, неумение вести диалог с представителями бизнеса и властных структур — ни для кого уже не секрет. И… — Шаховской осекся, взял со стола стакан с соком и сделал несколько больших глотков. Поставил стакан на стол и, вздохнув, продолжил: — Мне тяжело говорить о том, что произошло, но я должен это сказать. И я должен узнать ваше мнение. А дело, собственно, вот в чем. До нас дошли сведения, что небезызвестный вам всем Матвей Кожухов пошел на сговор с ФСБ. Он записал свои разговоры с Алексеем Лобановым на пленку и передал эту пленку Пантелееву. Короче говоря, наш с вами замысел для Президента больше не секрет.

Мужчины, до сих пор с напряженным вниманием слушавшие речь Шаховского, заговорили все разом:

— Как он мог?

— Негодяй!

— Подлец!

— Какого черта он это сделал?

Шаховской стоял со скорбным видом, опустив голову и задумчиво разглядывая белоснежную скатерть. Выждав положенное для нагнетания страстей время, он снова поднял взгляд на коллег и сказал:

— Я понимаю, что вы сейчас чувствуете, друзья. Мне было нелегко об этом говорить, но… — Он слегка пожал плечами: — Что случилось, то случилось.

Гомон снова стих, и в наступившей тишине голос министра печати Полянина прозвучал резко и отчетливо.

— Эта сволочь поставила нас в сложное положение, — сказал министр.

Шаховской кивнул:

— Да, Георгий Викторович. И это еще мягко сказано. — Он повернулся к Кускову: — А ты что думаешь, Антон Сергеевич?

Кусков криво усмехнулся:

— Думаю, что теперь наши с вами головы полетят, как тополиный пух по весне. Если, конечно, он и в самом деле записал все эти разговоры. Насколько точны сведения?

— На сто процентов, — сказал Шаховской.

В комнате снова поднялся гомон. Банкир подождал, пока гомон утихнет, обвел присутствующих взглядом и спросил:

— Что будем делать, друзья?

— У нас есть возможность добыть эти пленки? — спросил замминистра Бакунин.

Шаховской усмехнулся и кивнул:

— Да. В ФСБ есть человек, который может изъять пленки и передать их нам. Зовут его подполковник Данилов. Разумеется, информация, которую мы получили от этого человека, равно как и само изъятие, стоит денег. Я… взял на себя смелость заплатить этому человеку. Сумма была не настолько большая, чтобы обсуждать ее. Тем более что в эту сумму входит также и информация, которой мы располагаем на данный момент.

— Так пусть изымет!

— Пленка должна быть уничтожена!

— С этим надо покончить!

Шаховской поднял ладонь и сделал успокаивающий жест.

— Разумеется, вы правы. Но… Вы ведь прекрасно понимаете: то, что Матвей Кожухов дает показания в ФСБ, — это полбеды. Беда будет, когда он выступит со своими разоблачениями в прессе и на телевидении. Он популярен в народе. Ему верят. Как ни прискорбно, но это факт.

— Негодяй!

— Паскудник!

— Предатель!

— Тихо, тихо. — Шаховской вновь поднял ладонь, призывая коллег к спокойствию. — Мне понятны ваши чувства. Но сейчас мы с вами должны решить, что нам делать. Как нам поступить? Я хочу услышать ваше мнение. — Шаховской опустил руку и взглянул на министра печати Полянина: — Ты как считаешь, Георгий Викторович?

— Мы не можем допустить огласки, — Сухо ответил Полянин. — Мы должны пресечь распространение информации любыми методами. Вплоть до самых жестких.

Шаховской повернулся к Бакунину.

— А каково твое мнение?

— Я за жесткие меры, — коротко ответил Бакунин.

— А конкретней?

— Кожухов — слабое звено. А слабое звено, как правило, устраняется. Иначе будет сбой во всей цепи.

— Что ж… — Шаховской задумчиво почесал пальцем подбородок. — Я уверен, что все вы разделяете это мнение… Но на всякий случай давайте проголосуем. Понимаю, как это глупо и неуместно, но другого способа подтвердить свою позицию ни у кого из вас… из нас нет. Итак, тех, кто поддерживает идею о физическом устранении… э-э… носителя опасной информации, я прошу поднять руку. — Шаховской обвел гостиную взглядом и удовлетворенно кивнул: — Единогласно. — Он вздохнул: — Видит Бог, у нас нет другого способа. Кожухов знал, на что шел, когда предавал нас. Итак, друзья, решение принято, осталось обсудить финансовую сторону проекта.

В тот же вечер Чернявый позвонил Данилову.

— Я переговорил с руководством, — сказал он. — Руководство считает необходимым устранить саму причину утечки информации. Вы понимаете, о чем я говорю?

— Да.

— Вы… возьметесь?

— Это зависит от суммы, которую вы готовы предложить.

— Понятно. Э-э… пятьдесят. Вас устраивает эта цифра?

— Нет.

— Тогда шестьдесят. Увы, но это все, что я могу предложить.

— Я согласен.

— Вот и отлично. В таком случае — приступайте. Как только дело будет подготовлено, сообщите мне номер счета, на который нужно будет перевести указанную вами сумму. До свидания.

— До свидания.

Данилов положил трубку на рычаг.

26

Подполковник сумел встретиться с Владимиром Дементьевым лишь поздно вечером. Майор Дементьев был слегка нетрезв, что было для него не совсем обычно.

Риты в квартире не было. В последнее время она часто уходила из дома, не сообщая мужу, куда идет. Поначалу это страшно бесило майора, но потом он смирился. А что прикажете делать? Бить жену? Орать не нее? Тогда она просто уйдет и не вернется. Постепенно обида и ярость Дементьева превратились в тихую, безысходную грусть, разбавленную щемящей тоской.

Данилов заговорил с ним строгим, но ровным голосом:

— Владимир, пленка, которую ты передал мне, пуста. Что случилось?

Вместо ответа Дементьев рассмеялся.

— Пуста! — проговорил он сквозь смех. — Не-ет, товарищ подполковник, она не пуста! «Вечер трудного дня» — великий концерт! Неужели вы не получили удовольствия?