Фридрих Незнанский - Вынужденное признание

• Название: Вынужденное признание
• Автор: Фридрих Незнанский
• Издательство: Издательство АСТ, Олимп
• Жанр: Детектив
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-024623-4

Во время спектакля в Большом театре выстрелом в затылок убит редактор крупнейшей российской газеты Матвей Кожухов. Расследование преступления поручено Александру Борисовичу Турецкому. Отрабатывая разные версии, «важняк» выходит на след таинственной организации, членами которой являются самые высокопоставленные российские политики. Люди, посвященные в тайну организации, расплачиваются за свое знание смертью, и гибель Кожухова — лишь первое звено в этой зловещей цепи…

---

— Можешь не сомневаться, — вставил свое слово Шаховской. — Рванет так, что уши заложит. Это мы тебе гарантируем.

Матвей Иванович вновь, но на этот раз ненадолго, замолчал, подбирая слова для последующего монолога.

— Видишь ли, Алексей Петрович, — медленно начал он, — мой бизнес требует, чтобы я был в курсе всего, что происходит в стране.

— Так же, как и мой, — усмехнулся Лобанов.

— А любой политаналитик скажет, что в сравнении с Паниным у других кандидатов на президентское кресло практически нет ни одного шанса.

Лобанов холодно улыбнулся.

— Много они знают, твои аналитики, — с усмешкой заметил он.

— Значит, есть что-то такое, о чем никто не знает?

— Значит, есть.

— Хорошо, — сказал Матвей Иванович. — Суть игры мне ясна. Но что за компромат ты заготовил? Ты прав, что свалить Панина можно только при двух условиях. Первое — у тебя на него есть что-то очень серьезное. Второе — атака на Панина должна быть массированной, что называется, по всем фронтам и сразу.

— Правильно. Для этого мне и нужно твое согласие, Матвей Иваныч. Мы объединим «Российские известия» и «МТВ-плюс» в один мощный концерн и точно скоординируем наш удар.

— Да, да, — кивнул Кожухов, — идея хорошая. Но я бы хотел услышать… — Матвей Иванович замялся, подыскивая нужное слово.

— Я понял, понял. — Лобанов налил себе водки, выпил, затем наклонился к Кожухову и заговорил, сильно понизив голос: — Будучи мэром Санкт-Петербурга, наш Панин вляпался в одну нехорошую историю, связанную с продажей иностранной фирме цветных металлов за бесценок.

— Я помню эту историю, — сказал Матвей Иванович. — Тогда ходило много слухов насчет причастности Панина к этой афере, но доказательств, насколько я знаю, никто не нашел.

— Это ты так думаешь, — улыбнулся Лобанов. — На самом деле доказательства есть. Панин был связан с тамбовской мафией. И я могу это доказать.

— Почему же ты раньше молчал?

— А ты не догадываешься?

Кожухов нахмурился:

— Догадываюсь. Ты решил приберечь эти доказательства до поры до времени.

— Именно, — кивнул Лобанов.

— Что ж… Слияние в один концерн — процесс сложный и трудный. Слишком много людей будет задействовано.

— Об этом не беспокойся. Все должностные лица, все чиновники, от которых зависит сделка, уже оповещены. Разумеется, все они дали согласие на оформление этого проекта. Дело за деньгами, Матвей. Как только ты согласишься на этот вариант, сделка будет совершена.

— А что скажет коллегия министерства печати?

Лобанов улыбнулся:

— Она скажет: «В добрый путь, Матвей Иванович!»

— Да… — согласился Кожухов. — Я забыл… Там ведь все наши ребята… Из «Университетского проспекта»…

— Да, дорогой, там все наши, — сказал премьер, и на лице его заиграла торжествующая улыбка. — Я хочу, чтобы ты понял одну вещь, Матвей, — вновь заговорил он. — Я рвусь к власти не ради каких-то привилегий или благ. Да и на власть — на власть, как таковую — мне плевать с высокой колокольни. Но я, видишь ли, убежден, что страну нужно спасать. Если Панина не скинуть, он доведет Россию до ручки. Прискорбно сознавать, Матвей, но народ у нас никогда не отличался большим умом. Наделает им Панин гадостей, а потом поведет бровью, да прищурится мужественно, да отругает подлецов-чинов-ников, да пронесется над страной на истребителе — они дружным стадом побегут на избирательный участок и снова за него проголосуют. Согласен?

Кожухов стушевался.

— Согласен, — промямлил он. — В твоих словах есть… доля истины.

— Доля? Только доля? — Лобанов грустно улыбнулся: — Да страна трещит по швам, а этот парень только и может, что стучать кулаком по столу да улыбаться избирателям.

— Но Панин не из тех людей, которых можно загонять в угол, — тихо проговорил Кожухов.

Улыбка Лобанова стала холодной.

— На этот раз ты переоцениваешь Президента, Матвей. Во-первых, я не собираюсь загонять его в угол сразу. Для начала мы предложим ему компромисс. Он добровольно откажется баллотироваться на второй срок, мы проводим его с почестями, сделаем «персональным пенсионером», поставим во главе какого-нибудь фонда. Если же Панин заартачится — мы обнародуем имеющуюся у нас информацию. Обнародуем сразу и везде. — Премьер наклонился к Кожухову: — Для этого ты мне и нужен, Матвей Иванович. Я не доверяю людям со стороны, но я доверяю тем, кого знаю всю жизнь. К тому же мы давали клятву помогать друг другу, помнишь?

— Да. Помню. Но есть и еще кое-что.

— Выкладывай.

— Где гарантия, что Президент не избавится от тебя до выборов? Ты, конечно, сможешь действовать и как свободный политик, но административный ресурс ты потеряешь. Разве не так?

— Интересный вопрос, — быстро проговорил Лобанов. — Но довольно странный для такого умного человека, как ты. Президент пропустил период, когда можно было менять правительство, теперь он находится в ситуации предвыборной, когда рисковать уже нельзя. Он вынужден смириться с моим существованием, вот и все.

Кожухов кивнул:

— Это приходило мне в голову.

— Рад за тебя. Вот взгляни-ка, что пишут обо мне твои коллеги.

Лобанов взял со столика раскрытый журнал с выделенным красным фломастером абзацем и подал его Матвею Ивановичу.

Матвей Иванович стал читать:

«Учитывая нынешний объем полномочий, возможностей, связей Лобанова, его аппаратный опыт, его отношения с олигархами и контакты на Западе — он вполне может стать настоящим, обладающим всеми преимуществами должности президентом России, оставаясь фактическим главой ее правительства».

— В наше время, кто владеет информацией, тот владеет миром, — веско произнес Лобанов. — А информационное поле принадлежит нам.

«Нам», — мысленно повторил Кожухов, и его сердце взволнованно затрепетало.

— Хорошо, — сказал Матвей Иванович. — Я согласен.

11

Через полчаса, когда Лобанов и Шаховской остались одни, между ними произошел следующий разговор.

— Как думаешь, не сдаст? — устало спросил Лобанов.

— Матвей-то? — Шаховской покачал головой: — Не думаю. Он тщеславен и амбициозен. К тому же большой авантюрист по натуре. Вариант стопроцентный.

— Тщеславен, говоришь? — Лобанов усмехнулся. — А как же принципы? Он ведь все-таки из диссидентов… К тому же, насколько я помню, он был очень романтичным и восторженным юношей.

— Диссидентство Матвея Кожухова — это театр одного актера, — объяснил Шаховской. — Все эти годы я внимательно следил за его карьерой. Поверь мне, Алексей: настоящий Мотя — большой прохвост Ради славы и власти он мать родную продаст.

— Власти, говоришь?

Шаховской кивнул:

— Ну да. В смысле — «властвовать над умами». Уверяю тебя, этот парень, когда видит свою физиономию в телевизоре, готов мурлыкать от удовольствия. И температура у него при этом градуса на два повышается.

Некоторое время Лобанов молча размышлял. Шаховской не мешал ему думать, он сидел неподвижно, изредка бросая на друга быстрые, внимательные взгляды. Наконец Лобанов спросил:

— С кем еще ты успел переговорить за эти дни?

— Практически со всеми, — ответил банкир. — Благодаря «Университетскому проспекту» у нас в руках большая сила.

— Отлично, — похвалил Лобанов. — Сейчас главная задача — консолидировать силы. И… — Тут Лобанов на секунду замялся. — Хорошо бы устроить что-то вроде круговой поруки.

— Если ты в буквальном смысле, то боюсь, что это невозможно. Но если ты имеешь в виду — связать всех общим делом, объединить их в пределах одной структуры и чтобы у каждого в этой структуре было свое место, то эта идея кажется мне вполне здравой.

— Именно это я и имел в виду, — кивнул Лобанов. — Ты ведь понимаешь, Лев Иосифович, насколько сложно будет осуществить эту идею? Двадцать лет назад мы были почти детьми, тогда затея объединиться в тайное общество казалась нам веселой авантюрой, этаким приключением в духе Тома Сойера. Но сейчас все мы выросли и играем в другие игры. Ставки здесь намного выше.

— Да, — согласился Шаховской. — Но потому-то и играть стало интересней.

Шаховской поднялся с кресла и подошел к окну. Какое-то время он смотрел в окно, выдерживая паузу и явственно, и не без удовольствия) ощущая у себя на затылке нетерпеливый взгляд Лобанова, затем обернулся и сказал громко, четко:

— Мы создадим «свой круг». Что-то вроде тайной организации будущих хозяев России. Это, конечно, не круговая порука, но что-то очень и очень похожее.

— Ты за это возьмешься? — быстро спросил Лобанов.

Шаховской вытянул вперед руку и посмотрел на свои аккуратные, тщательно отполированные ногти.

— Да, — сказал он, любуясь ногтями. — Мне будет интересно заняться этим.