Дмитрий Винтер - Дневники Берии подтверждают: Виктор Суворов прав!

• Название: Дневники Берии подтверждают: Виктор Суворов прав!
• Автор: Дмитрий Винтер
• Издательство: Яуза-пресс
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9955-0424-5

Новая книга от автора бестселлера «Виктор Суворов прав! Сталин проиграл Вторую Мировую войну!». Самое неожиданное подтверждение суворовских открытий — из уст главного сталинского палача, со страниц недавно опубликованных дневников Л. П. Берии! Дмитрий Винтер обращает эту исповедь мясника против самих кремлевских людоедов. Оказывается, дневники Берии доказывают правоту Виктора Суворова! Сам того не желая, сталинский нарком подтверждает гипотезы историков-«резунистов» и проговаривается о тайных планах Вождя по завоеванию Европы и подлинных причинах катастрофического разгрома Красной Армии в 1941 году! Не верите? Читайте эту сенсационную книгу!

---

Скажете, он и в тюрьму попал? Отвечаю: так ведь не за это: погубило его совсем другое, а именно то, что, зазнавшись, отказал какому-то прокурору в стройматериалах для дачи[198].

Но продолжим цитирование бериевских дневников: «… а сейчас лезет всякая ср. нь, как мухи на сладкое» (3. С. 13). Ну, насчет послевоенных, может, и верно (хотя вопрос: а те, кто «пролез» по многочисленным «сталинским» призывам 1924–1940 гг. вместо сначала оттесненных от власти, а потом и репрессированных «старых большевиков» — лучше ли были в массе своей? — Д. В.), однако почему Берия при этом умалчивает о тех, кто вступил в партию на фронте? Уж там-то точно не «лезли, как мухи на сладкое»: в ту пору единственной привилегией коммуниста (рядового члена партии, а не функционера, естественно) действительно зачастую было первым подняться в атаку.

Зато высшее партийное руководство у Кремлева в комментариях — просто ангелы во плоти. С пеной у рта он отрицает наличие в руководстве того времени интриг в борьбе за власть и карьеризма (ну, только расстрелянные в 1950 г. Кузнецов и Вознесенский «этот гнусный и гнилой дух» в партийное руководство при Сталине и вносили да еще Абакумова этими «бациллами» заразили, к чему тот, впрочем, и без их влияния был склонен (3. С. 48), за что, мол, и поплатились и они, и Абакумов, а так все началось с Хрущева).

Хотя из тех же бериевских дневников можно сделать и другие выводы. Так, в конце апреля 1944 г., когда возник вопрос о назначении Берия заместителем председателя Государственного Комитета Обороны, то Молотов, по словам Берия, вел себя так: «Радости не видно, что такой воз свалился. Завистливый все-таки человек. И злопамятный» (2. С. 155).

А теперь — о «ленинградцах». О Кузнецове Берия так и пишет: «Кузнецов парень с большими амбициями и зас. нец».

Характеристика, вообще-то, ко многим видным политикам подходящая, но отнюдь не достаточная для столь резкой оценки («гнусный и гнилой дух… вносили» и т. д.). Впечатление, что логика тут очень проста: кого расстреляли, тот и интриган и карьерист, а все прочие ни-ни! «Добро всегда побеждает: кто победил, тот и добрый». В переводе на сталинский язык: расстрелян — значит, виновен.

Есть, впрочем, и такие интриганы, которых «недорасстреляли», как Хрущева. Ненависть к последнему у Кремлева зашкаливает за все пределы: «Лишь один человек (если его можно назвать человеком) обманул Сталина, и это стоило тому жизни, а России ее державного величия». При этом обманул Хрущев не ум Сталина, а его душу, поскольку Сталин — «сам в своей нравственной основе человек чистый и простодушный» — просто не мог представить себе, что так может продать давний соратник» (3. С. 174–175).

Ну, если так, то на Иосифа Виссарионовича явно старческий склероз напал. Забыл, вероятно, в старческой «чистоте и простодушии», как в конце 1925 г. наехал, например, на Зиновьева и Каменева, которые полутора годами раньше спасли его от поражения в борьбе с Троцким. А на слова Зиновьева и Каменева о том, что неплохо бы, мол, об этом факте помнить и быть благодарным, ответил, что «благодарность — это собачья болезнь».

Впрочем, если все сказанное о «коварном Хрущеве, подло обманувшем чистого и простодушного Сталина», и принять за чистую монету, то возникает вопрос: и чего стоит «державное величие», которое держится на непрерывном терроре (см. выше хотя бы о майоре Ульяниче…) и которое даже и при этом единственный затесавшийся в окружение вождя интриган может порушить? А если таких «затесавшихся в окружение вождя интриганов» было много, то опять-таки вопрос: откуда они взялись? Может, слишком много майоров Ульяничей получали большие лагерные сроки «за длинный язык», то есть в переводе со сталинского «новояза», ни за что? И соответственно испытывали желание порушить созданную Сталиным систему и заменить ее чем-то более безопасным?

И потом: а куда МГБ смотрело (речь не только об МГБ как таковом — его шеф в начале 1950-х гг. Игнатьев, по Кремлеву, тоже «хрущевец», — но о спецслужбах в целом)? Ну, ладно, одного Хрущева проглядели, а если он был не один? Столько народу перестреляли, а настоящих врагов прошляпили? Тут впору цитировать слегка перефразированного Ленина («Падение Порт-Артура»): гроб повапленный — вот чем оказался режим в области госбезопасности, этой наиболее близкой ему, так сказать, специальности. Впрочем, все это относится к той точке зрения, что СССР порушили некие заговорщики. Я лично склоняюсь к тому, что это сделали объективные причины.

Но вернемся к началу 1950-х гг. Объяснение отсутствия интриганства дается с логикой железной: жаждой власти они не страдали, им этой власти хватало по горло, но она для них означала лишь большую ответственность и большую нагрузку, а не «новые акции, дворцы, фабрики, заводы, бриллианты для жен и любовниц» (3. С. 17–20, 48–50, 82). Кузнецов и Вознесенский, очевидно, были исключением — им власть все указанное давала…

Говорят, что эти двое (и Хрущев, надо думать) были «потенциальными сибаритами» и им было более чем соблазнительно возглавлять страну, которая будет через десять лет, — мощную и современную военную державу, уверенно обладающую ядерным оружием (3. С. 49).

Кстати, Вознесенский, получив за свой «научный труд» (кавычки Кремлева с припиской «его собственная «скромная» оценка». — Д. В.) Сталинскую премию (200 тыс. руб.), отдал ее на нужды четырех детских домов в Горьковской и Тульской областях. Так вот, по Кремлеву, это был «акт саморекламы» (3. С. 82). Ну да, тут хочется добавить: а принадлежавшие холдингу «Кузнецов, Вознесенский и К0» СМИ тут же начали пиар-акцию. Кремлев тут явно перепутал 1948 г. с 1998-м или 2008-м.

А если серьезно, то народ (если бы его мнение в сталинском СССР что-то и значило) узнать о таком поступке Вознесенского мог только с разрешения самого Сталина. А самого же Вождя такой «саморекламой» было не пронять — слишком дешево для него. Так что скорее Вознесенским двигал не расчет. А что-то другое.

Попутно Кремлев лягает некоего Г атовского (1903 г. — не ранее 1996 г.), которого Сталин снял в 1949 г. с поста главного редактора журнала «Большевик» за «угодливое восхваление» в журнале «книжки» (оценка явно Сталина) Вознесенского (3. С. 82–83). Так вот, в 1958–1965 гг. Гатовский — главный редактор журнала «Вопросы экономики», с 1965 г. — директор Института экономики АН СССР. Когда и почему он утратил свой пост, непонятно, но еще в 1996 г. оставался в Институте экономики уже Российской академии наук («антикоммунистической») главным научным сотрудником.

Никаких сведений о том, чем конкретно Гатовский в указанные годы занимался, Кремлев не сообщает, однако пишет: «Мы все удивляемся: с чего бы это советская экономика стала с какого-то момента пробуксовывать? А вот с подачи таких «ученых» и стала» (3. С. 83). Ну, ясен перец, раз в «антикоммунистической» РАН работал, да еще и врага народа Вознесенского похвалил, то он в развале советской экономики и виноват!

Вот только, возвращаясь к амбициям Кузнецова и Вознесенского, не было уверенности, что СССР через десять лет будет представлять из себя «мощную и современную военную державу, уверенно обладающую ядерным оружием». Просто потому, что одним оружием силен не будешь. Да и потом, о соотношении ракетного вооружения СССР и США через десять лет после «ленинградского дела», в 1959–1960 гг., мы вроде уже говорили.

Но ракет для державной мощи мало. Кушать тоже что-то надо! А, скажем, что было бы с нашим сельским хозяйством, продлись сталинская политика еще лет пять? Хрущев в 1953–1958 гг. сильно его поднял, это потом снова развалил. Кто при Хрущеве работал в сельском хозяйстве, те так и говорят: «Хрущевского десятилетия не было, было два по пять», причем первое пятилетие от второго отличалось как небо от земли. А если бы первого хрущевского пятилетия не было?

Кстати, о Хрущеве и сельском хозяйстве. Кремлев, силясь измазать разоблачителя «культа личности» как можно большим количеством черной краски, сообщает о печальном состоянии сельского хозяйства в Московской области, обвиняя в этом персонально Хрущева (3. С. 169). Но что, только в Московской области сельское хозяйство находилось в таком состоянии? Например, в октябре 1948 г. группа руководителей колхозов Кировской области написала анонимное письмо в ЦК ВКП(б) о печальном состоянии этой отрасли экономики в Кировской области.

Так вот, пишут они о том, «как живет и чем питается рядовой колхозник, влачащий в преобладающем большинстве случаев полуголодное существование… В большинстве колхозов области весь хлеб выкачивается в порядке хлебозаготовок, не оставляя зерно на семена, не говоря уже о фуражном фонде… Много председателей и бригадиров колхозов посажены в тюрьму только за то, что они выдавали зерно сверх 15 % от сданного государству, удовлетворив минимальные потребности… Если бы не приусадебные участки… много колхозников умерло бы от истощения… В сельскохозяйственных районах отмена продовольственных карточек не чувствуется. Раньше хлеб продавали по продовольственным карточкам, теперь по спискам и только работающим в учреждениях и организациях. Куда пойти колхознику за хлебом? Только в областной центр — город Киров. И идут… колхозники за 60–100 км, чтобы купить одну-две буханки хлеба. Далее констатируется, однако, что в Кирове — промышленном городе! — положение немногим лучше»[199]. Что, и тут тоже Хрущев виноват? Или все-таки те, кто индивидуальное хозяйство непосильными налогами обложил?