Иван Дроздов - Шальные миллионы

• Название: Шальные миллионы
• Автор: Иван Дроздов
• Издательство: Редактор
• Жанр: Современная проза
• Год: 1999
• ISBN: 5-7058-0320-6

Духовная битва за Россию — в центре нового романа известного русского писателя. Автор выводит на арену смелых красивых людей, ставших на пути разрушителей, укравших миллионы и миллиарды, плетущих паутину дальнейших бед для народа.

Еще никто в литературе не выступал с такой силой и открытостью против «новых русских» — магнатов и банкиров, захвативших власть в стране.

---

— Ухаживать? — он разъял руки и со смехом раскинул их. А Анна, уставившись на него, сказала:

— У вас чем-то вымазан нос. Позвольте…

И потянулась рукой к его лицу, и под носом прыснула из перстня. Билл задохнулся, вытаращил глаза и повалился навзничь. Анюта его поддержала. Крикнула по-английски:

— Эй, люди! Ваш приятель умирает. Помогите!

Парни подбежали.

— Умирает? Но что с ним?

Тащили Билла на берег, Анна помогала им и, когда его вытащили на сухой песок, улучила момент и сунула перстень под нос еще одному. Тот захрипел, схватил за руки третьего, и в тот миг, когда этот третий выпучил глаза от ужаса, угостила и его за компанию. Разложила витязей по порядку, кинулась к их одежде. Вынула из карманов все документы, бумажники, пистолеты, газовые баллончики английского производства, две гранаты. В бумажнике Билла нашла ключи от тайной комнаты и ключ от зажигания мотоцикла.

Наскоро оделась. К ее радости часового у входа в гараж не оказалось, ворота были открыты, и она быстро растворила дверь тайной комнаты.

Посредине увидела стол с объедками и полупустыми бутылками. На одном диване спал Костя, на другом — Сергей. Тихонько, чтобы не испугать, разбудила Костю.

— Анюта? Ты?.. Глазам не верю!

Кинулись друг другу в объятья. Анна расплакалась. И плач ее разбудил Сергея. Он подлетел к ним и стал обнимать их обоих. Целовал Анюту в шею, в волосы и тоже чуть не расплакался.

Потом они сидели за столом. Анна спросила:

— Вы в опасности?

Ответил Костя:

— Думаю, нет. Иначе, зачем бы им надо было нас прятать? Они могли отравить, усыпить, пустить пулю в затылок, да что угодно могли с нами сделать. Их много, а мы вдвоем, мы на чужбине, ничего не понимаем, что тут происходит. Их сам черт не разберет.

— В другой раз нам кажется, — вступил в беседу Сергей, — что нас подслушали, узнали, что мы братья, а Нина… Словом, Нина — моя. И эту информацию передали молодому хозяину, — он ведь теперь наследник всем миллиардам. Ну он и упрятал нас сюда вот.

— Но зачем, для какой цели?

— Тайна какая-то. Скорее бы узнать ее.

— Я сейчас с Ниной поговорю.

Из дорожной сумки, снятой с багажника мотоцикла, она достала радиотелефон и позвонила. Нина сразу ответила, — видно, ждала звонка.

— Анютка, черт! Ну; что не позвонишь, душа изорвалась. Где ты, откуда? Где Сергей?

— Тут мы, в охотничьем домике короля.

— Где-е?

— Ну домик такой, охотничий. На озере Синое. Все в порядке, мы все живы и здоровы. И Сергей твой…

Но тут Сергей вырвал трубку, закричал:

— Ниночка, свет мой! Как ты там?

— Вы можете ко мне приехать. Встречать буду. Туда, к камню выйду.

— Боюсь за тебя.

— Не надо бояться. Мое положение упрочилось. Я на коне, приедете — расскажу.

— Ну, ладно. Мы попробуем. А не получится — дадим знать. Таскай с собой радиотелефон.

Нажал кнопку отбоя — и она щелкнула, как пистолетный выстрел. Оба они, Костя и Сергей, смотрели на Анюту и ждали, что она скажет.

— Пойдемте, — предложила Анна. — Открыла дверь.

— Но нас пасут… неотрывно, всюду висят на хвосте, — сказал Костя. — Три амбала и Билл у них старший. Видно, чье-то задание.

— Три амбала во главе с Биллом уже не пасут. Я их выключила из игры часов на восемь. Выходим смело!

И вышли. Часового не было, — видно, доверял запорам. Или еще что-то случилось. И будто бы из окон никто не смотрел. Анюта шла впереди, увлекая за собой парней. И по-прежнему патронташ стягивал ее талию, и ружье было небрежно вскинуто на плечо, — она охотилась. На острове показала трех героев, валявшихся снопами на песке. Костя и Сергей глазам не верили.

— Ты их?

— Угу. Нокаутом.

Костя нагнулся к каждому, — дышат.

— Газовым пистолетом? У тебя есть?

— Говорю, нокаутом. А вот их документы, оружие. Я лишь деньги и кольца не взяла, остальное — мой трофей. А вон мотоцикл. И ключ от зажигания.

Пошли к мотоциклу. Горючего полный бак, завелся сразу.

— Хороша машина. А ты?

— Я? Пойду в домик. Там Малыш, я привезла его на катере. На своем собственном. Да, Костя, у меня есть катер, — и какой! Мне его Малыш подарил.

Костя погрустнел. Тревога ворохнулась над сердцем.

— Чего ты… закручинился? — засмеялась Анна.

— Да ты не тревожься, с вашей Анюткой ничего не сделается. Вон те молодцы очень было разохотились. А что получили? Восемь часов покоя. А когда очухаются, у них много будет проблем. Я им не помощница. Я сейчас об их художествах доложу Малышу.

Анна поцеловала обоих, перекрестила:

— С Богом!

Осторожно и тихо спускались они к броду. Костя сидел за рулем, мотоцикл, как и машину, он водил мастерски.

Нина ждала их у камня. Удивилась, когда подъехали на мотоцикле. Бросилась к Сергею и замерла в его объятьях.

В «Шалаше» не было Бориса, Нина была единственная хозяйка. Интересная и пока еще непонятная даже для нее деталь: все близкие Силаю Иванову живые существа не Бориса признали хозяином, а Нину. Камердинер Флавий явился к Нине, покорно склонил седую голову, сказал:

— Сударыня, если будет угодно, готов служить вам, как служил покойному Силаю Михайловичу.

— С вами мне хорошо, Данилыч. Я буду рада.

— Тогда позвольте, я покажу вам комнаты хозяина, его потайные сейфы. Там, я думаю, лежит завещание.

— А Борис?.. Может быть, нам вместе?..

— Борис уже рылся тут. Покойный еще лежал в доме, а они с Фридманом обшарили все столы, вскрыли сейф, подступались ко мне, грозились убить, но я твердил одно: здесь все бумаги, никаких тайников не знаю, а завещание в юридической конторе. И, действительно, приходил юрист, вручил им копию завещания, и они с ним тотчас же куда-то уехали. Но подлинник завещания и ценные бумаги, о которых говорил мне Силай Михайлович, лежат в потайных сейфах. И вот вам ключи. Он так мне повелел незадолго до кончины: «В случае моей смерти ключи отдай Нине, и вы вместе откройте сейфы».

Сейфы оказались в стене над изголовьем кровати. Кровать крепилась к полу намертво, не передвигалась, и гнездо для ключей находилось в спинке кровати и было плотно задвинуто металлической крышкой, сдвинуть ее можно было набором определенных движений. Данилыч показал их и открыл оба сейфа. В одном были драгоценности, принадлежавшие жене Силая, а в другом — завещание, письма и поручения банкирам. Данилычу за верную службу был выписан чек на пять миллионов долларов, сыну Борису по завещанию отходил миллиард, Нине, жене Бориса, — два миллиарда, пять миллиардов выделялось в Ивановский фонд помощи детским домам России, детским садам и яслям. Распорядителем фонда назначалась его невестка Нина Николаевна Иванова.

Остальные деньги, — а всего было десять миллиардов, — скрупулезно расписывались по разным статьям. Был перечислен штат юристов, призванных наблюдать за точностью исполнения завещания, каждому определялось денежное содержание.

Два дома — в Париже и Нью-Йорке — передавались сыну Борису Силаевичу Иванову, дом в Женеве и вилла в Румынии («Шалаш») завещались невестке.

Много и других подробностей перечислялось в письмах. В отдельной шкатулке лежали чеки, ценные бумаги.

Нина водворила все документы в тайники, закрыла их и осмотрела место, где стена раздвигалась. Подивилась искусству мастеров: место стыка даже в лупу не удалось бы разглядеть. Ключи положила в сумочку, а когда осталась одна в своих комнатах, сунула их в углубление своего лифа.

Зайдя к себе в спальню, увидела Барона. Он лежал на ковре у кровати и печально, просительно смотрел на Нину. «Не прогоняй меня, я хочу тебе служить», — говорили его глаза. Нина склонилась к нему, обняла за шею и заплакала. Как и псу, ей было жалко хозяина, и чувство благодарности к Силаю переполняло сердце, — она искренне, как кончину родного отца, оплакивала его смерть.

Теперь на правах хозяйки дома вела к себе Костю и Сергея и очень хотела рассказать о завещании, но сдерживала себя, — для солидности и приличия.

Только сейчас, проходя по лестницам на второй этаж, вдруг увидела, что в коридорах и холлах нет молодых ухмыляющихся людей, — охрану, столь многочисленную и назойливую, точно ветром сдуло. «Надо спросить у Данилыча, в чем дело? Разве теперь нас никто не охраняет?»

Держала за руку Сергея, с нетерпением ждала момента, когда скажет ему о завещании и о том, что в этом прекрасном большом и таком богатом доме они с Сергеем теперь хозяева. О Борисе Иванове и о том, что он ее муж, она совсем забыла.

Братья Воронины изрядно намаялись, изнервничались, они хотели отдохнуть, но прежде попросили еду.

— Вы все получите, мои милые, хорошие. Только одно условие: до моего особого разрешения никуда не выходить, не купаться, не загорать, — валяйтесь тут на диванах, читайте книги, слушайте музыку.

Нина говорила своим особенным, шутливо-ироничным тоном, но нельзя было не заметить и нотку властности, вдруг появившуюся у нее в одночасье.