Геннадий Сысоев - Фашизофрения

• Название: Фашизофрения
• Автор: Геннадий Сысоев
• Издательство: ТО Эксклюзив
• Жанр: Публицистика
• Год: 2012
• ISBN: 978-966-2166-49-1

«Фашизофрения» — книга об оранжевой политике и коричневой угрозе. На многих примерах из истории и современности показана опасность возрождения в современном мире человеконенавистнических идеологий фашистского, националистического, неонацистского толка. Автор вскрывает манипулятивные технологии, характерные для отечественных и зарубежных СМИ, развенчивает ряд мифов из истории Украины, указывает на двойные стандарты, плотно укоренившиеся в отечественной и мировой политике, а также предупреждает о пагубности бездумного «импорта демократии» и преклонения перед Западом. Книга адресована широкому кругу читателей.

Книга издана при поддержке народного депутата Украины А.А. Александровской.

---

И жили б мы вот как славно: «…никаких бы современных русских, украинских и белорусских этносов не существовало бы, а скорее всего, образовался бы единый литвинский этнос, славяноязычный и с католической верой».

И запанувалы б мы под отеческим присмотром почти европейцев, почти «белых людей» из Литвы, а те — под настоящими «белыми людьми» из католического ордена, а те — совсем уж под белейшими людьми из Рима.

Правду говорят: раб ощущает себя счастливым не тогда, когда освободится, а когда господин поставит его над кем-то, кто еще ниже его.

Украинские националисты готовы лизать сапоги кому угодно — шведам, как Мазепа, полякам, как Петлюра, немцам, как Бандера, американцам и англичанам, как послевоенные оуновцы. Лишь бы господа давали им веру в то, что они не самые низкие, надежду на то, что и у них, холопов, тоже будут свои холопы.

Гитлеровцы в общем действовали правильно: чтобы стать юберменшами, нужно унтерменшей не уравнивать, а тоже разделить на низких и нижайших. Чтобы живущие под самой юберменшской задницей чувствовали себя выше тех, кто живет подальше.

И по тому же принципу Нового Порядка (о да, модернизированному и гуманизированному по требованиям XXI века!) строится и Новая Европа: есть староевропейцы, есть новоевропейцы, есть и недоевропейцы, которые пока еще только хотят. Казалось бы, при чем тут Россия? А Россия нужна для дальнейшего дробления и самоудовлетворения ново- и недоевропейцев, которым просто необходимо ощущать себя цивилизованнее кого-то еще.

Современные галицкие и киевские националисты лепят из своей страны бомбу, начиненную ядом и динамитом. Повизгивая и попукивая, они тужатся вокруг этой бомбы, тщась метнуть ее в ненавистную «кляту Кацапію». Ну и что дальше? Россия, конечно, пострадает, но выживет, как выживала уже много раз. А вот сама бомба — Украина — разорвется на части, что тоже уже не раз бывало в истории.

И тогда украинские националисты со спокойной душой снова отбудут в эмиграцию. Их миссия на данном историческом этапе будет выполнена — Россия окажется виноватой опять. В том, что не самоубилась за компанию.

Глава 23. Смирительная вышиванка уже почти готова

Почти 20 лет так называемой независимости украинское общество ходит и ходит по кругу. Точнее, по спирали. И не вверх, а вниз.

В 1991 году мы выбрали «свободу и колбасу». Колбаса теперь почти исключительно соевая, а свобода выродилась в право забрасывать какими угодно нечистотами конкретных представителей украинской власти, ни в коем случае не затрагивая при этом основ власти.

Самих «урядников» такое положение дел, наверное, немало тешит: помечут друг в друга калом на ток-шоу, продемонстрируют «мудрому украинскому народу» наличие на Украине конкуренции в борьбе за власть и уходят из студии под ручку, конкурировать друг с другом в элитных забегаловках.

Что независимость на Украине именно «так называемая» — стало ясно с первых ее дней. Влияние мировых (то есть реально американских) глобальных структур было не очень заметным, но нельзя было не заметить, например, визита тогдашнего госсекретаря США Мадлен Олбрайт, запретившей харьковскому заводу поставлять турбины в Иран. Это была очень звонкая оплеуха, но зато она все расставила по местам: Украина — это государство под внешним управлением.

С 1991 года мы наблюдаем два одновременных процесса: все большее расслоение общества на богатых и бедных и постепенное, но постоянное сужение свобод.

Ограничения объясняются разными словесами, но по смыслу объяснение одно: народ еще не созрел. Народ не дозрел до отмены прописки (и потому ее сохранили, переименовав в регистрацию), народ не созрел для прямых выборов глав областных администраций (и потому на Украине в середине 1990-х прямые выборы отменили).

После того как Верховный суд назначил Виктора Ющенко президентом Украины, гимны расцветающей на Украине свободе слова стали звучать в режиме нон-стоп, а под шумок ограничение свобод пошло еще быстрее, чем при Л. Кучме. Первые подписанные новым гарантом указы были «не для печати», о важных внешнеполитических шагах (например, об упомянутом ранее письме президента, премьера и спикера в штаб-квартиру НАТО) украинские граждане узнавали не от своих избранников, а от граждан иностранных государств. Точно так в позднем СССР о некоторых решениях Политбюро узнавали из «вражеских голосов».

Они по-своему любят и уважают сограждан (каждый подтвердит, если его об этом спросить). Они просто считают народ — дитём, которому, если дать волю — обязательно сломает возвышенный Храм Добра и Процветания, мудро выстраиваемый Элитой.

Не стоит думать, что такие воззрения украинская элита выработала в процессе долгого осмысления реальности. Такие взгляды на общество, как почти и все у них, — импортного происхождения. В Америке и Европе все то же самое, с одной разницей — там бедные куда богаче наших бедняков.

Именно в процессе этого постоянного ограничения свобод украинская «элита» (которую, по ее образу мыслей и действий правильнее назвать быдлитой) додумалась до того, что обществу нужна сильная рука, а абсолютной свободы нет нигде в мире.

Под разным соусом эти зажаренные еще в прошлом веке котлетки стали вбрасываться в народ, и многие уже готовы их кушать.

Очень важное для понимания протекающих на Украине процессов интервью было опубликовано в газете «2000». На вопросы журналиста отвечала заместитель городского головы Ровно, депутат Ровенского облсовета, член Национальной комиссии по вопросам защиты общественной морали. Известная тем, что «именно с легкой руки г-жи Кульчинской в Украине был проведен и установлен первый „Вышитый рекорд“, когда в 2006-м на День Независимости в центре Ровно собралось более 10000 людей, 3246 из них пришли в вышиванках».

Из этого текста украинский гражданин с некоторым удивлением узнает, что ему врали с 1991 года, когда говорили, что независимость Украины — это одновременно и обеспечение свободы личности, в том числе — и творческой. На самом деле все не так. Читаем вопрос корреспондента и ответ г-жи Кульчинской:

«— Ведь для творчества нужна свобода.

— Мне знаком этот ложный миф. По-настоящему творческому человеку свобода — политическая и даже материальная — не нужна. Сервантес, например, написал своего „Дон Кихота“ в заключении, в тюрьме. А будь он на воле, то написал бы это — одно из величайших произведений мировой литературы? Далеко не факт. Может, ему банальной усидчивости не хватило бы».

Дело даже не в том, что «написание „Дон Кихота“ в тюрьме» — не более чем миф{213}.

А в том, что тюрьма некоторыми украинскими власть имущими трактуется уже не как безусловное, хотя и необходимое зло, а как благо для творца.

А будь в начале 1990-х среди агитаторов за независимость такие разоблачители мифов, — согласились бы мы променять «СССР — тюрьму народов» на такое вот идеальное место для творчества?

Сравнение с детьми в тексте интервью повторяется дважды. Корреспондент говорит: «Взрослый человек может сам себе выбирать…»

«Кроме взрослых, есть еще и дети», — парирует Г. Кульчинская.

А вот ответ на вопрос, хотят ли сами ограничиваемые, чтобы их ограничивали:

«Да не хотят, конечно. Никто не хочет. Ребенок, когда ест руками за столом, разве он хочет, чтобы вы его ограничивали? А мы делаем это, и ребенок потихоньку приучается к порядку. Вырастает культурным человеком. Если задуматься, то вся человеческая культура есть результатом в первую очередь не свободы, а именно ограничений. Вот бомж — истинно свободный человек. Это бывают весьма умные, образованные и талантливые люди. Но бомжи. Вопрос: хотели бы мы, чтобы наши деятели культуры были бомжами? Или чтобы лицо украинской культуры определяли бомжи?»{214}

Сказаны в общем правильные вещи. Историю культуры действительно можно рассматривать как историю ограничений первобытного хаоса в пользу все более усложняющейся организации общества, историю ограничения инстинкта в пользу разума. И правда, детей чаще всего к хорошему приходится приучать, а от плохого отучивать.

Вообще в этом интервью очень много правильных слов. Например, о том, что надо запрещать порнографию, ограничивать игорный бизнес, прекращать продажу спиртного несовершеннолетним.

Так откуда ж недоверие к благим намерениям? Почему сразу после публикации в Интернете появились вопросы:

«И эти люди еще в чем-то упрекают Сталина или Советскую власть?»

Разница между г-жой Кульчинской и Сталиным — в том, что Сталин делил общество не на бомжей, элиту и кого-то еще, а совсем по другому признаку: на тех, кто трудится, и тех, кто пользуется чужим трудом. Красные делили общество (народ) на классы, а современные жовто-блакитные делят общество на «народ» и «элиту».