Арсений Головко - Вместе с флотом

• Название: Вместе с флотом
• Автор: Арсений Головко
• Издательство: Военное издательство министерства обороны
• Жанр: Биографии и Мемуары

Мемуары А. Головко. В тексте приводится разбивка на страницы. Номер страницы приводится в конце страницы в квадратных скобках и отделяется от следующей страницы пустой строкой.

---

Все это происходило на виду у противника, возле берега.

После четвертой попытки, в минуты, когда над лодками появился фашистский самолет-разведчик, Котельников предложил экипажу «Щ-421» перейти на борт «К-22». Колышкин, Видяев и механик не согласились с этим предложением: они еще надеялись спасти корабль. Тогда Котельников доложил мне обстановку, и я поручил ему передать Колышкину и Видяеву мой приказ: «Личному составу «Щ-421» перейти на борт «К-22», аварийную лодку подорвать торпедой и затопить...»

Видяев расплакался, когда докладывал о последних минутах своего корабля. Его взволнованность передалась всем, кто присутствовал при докладах возвратившихся подводников, и я в этот момент больше, чем когда-либо, убедился, что передо мной и настоящий советский командир, и настоящий моряк. Хотя Видяев родом откуда-то из-под Курска, но еще подростком связал свою жизнь с морем, с Заполярьем. Это, безусловно, моряк по призванию.

Он последним покинул «Щ-421». Предпоследним ушел Колышкин.

Как только оба они оказались на борту «К-22», Котельников увел «катюшу» на положенную дистанцию и выстрелил в поврежденную лодку торпедой. После этого,

[159]

зафиксировав гибель «Щ-421», он направился в базу, преследуемый некоторое время вражескими самолетами, которые были наведены разведчиком, умело ушел от них и благополучно возвратился в Полярное.

Такова эта история, которой могут гордиться североморцы, хотя она также связана с гибелью корабля.

Гибель гибели рознь. Война без потерь немыслима, и все дело в поведении людей, особенно в поведении командира.

Пример Видяева и Колышкина — это пример не только для подводников, но и для всех на флоте.

* * *

Дата за датой мелькают передо мной на страницах дневника. Вот записи, сделанные на протяжении девяти месяцев с лишним: с конца декабря 1942 года, то есть с момента прекращения поисков «Сокрушительного», и вплоть до осенних происшествий 1943 года на коммуникациях в Арктике, точнее, в Карском море. Срок большой, произошло за это время немало всякого, есть о чем вспомнить и порассуждать наедине с дневником. Например, о случае с Курзенковым, который, несомненно, останется в истории Северного флота. 28 февраля 1943 года, то есть полярной ночью, самолет Курзенкова был подбит над вражеским аэродромом и загорелся. Раненный осколком при разрыве снаряда, летчик сумел довести горящий самолет до нашей территории, почти до своего аэродрома, после чего выбросился, не раскрывая парашюта, чтобы не попасть под удар падавшего самолета, представлявшего собой пылающий факел. Пролетев около двух тысяч метров, Курзенков открыл парашют, ощутил сильный рывок, сорвавший унты и меховую перчатку (на земле в это время было около тридцати градусов мороза), но не почувствовал, что скорость падения замедлилась. Иссеченные осколками ремни парашюта не выдержали рывка и оторвались вместе с парашютом. Короче говоря, Курзенков достиг земли с непогашенной парашютом скоростью падения. Спасло его только то, что при падении он попал в глубокое ущелье, занесенное снегом. Тем не менее у него от удара были травмированы внутренние органы, выбита из сустава рука, повреждена нога, разорвана почка. И все-таки он нашел в себе силы достать пистолет и дважды выстрелил в воздух, чтобы привлечь внимание. Его нашли, доставили в госпиталь и доложили мне. Узнав,

[160]

что произошло, я обратился к Д. А. Арапову, который находился в Полярном. Торпедный катер тут же доставил главного хирурга флота в госпиталь, куда был перевезен Курзенков.

Четырнадцать суток Дмитрий Алексеевич Арапов дрался со смертью за жизнь Курзенкова и сделал почти невозможное. И победил. В июле Курзенков вышел из госпиталя здоровым человеком. Здоровым, если не считать ограничений, связанных с тем, что осталось на всю жизнь в результате травмы внутренних органов. Свое он уже отлетал, а все, что успел сделать, дало ему право быть Героем Советского Союза, которым он и стал 25 июля 1943 года.

Командир бригады Виноградов вторично доложил о том, что «К-1», находящаяся на позиции у Новой Земли, не отвечает на вызовы. Думы о подводниках не выходят из головы. Снова и снова я вчитываюсь в короткие записи о действиях подводных лодок в текущем году, дополняю их подробностями, которые запали в память; и вновь записи, обогащенные деталями, оставшимися за пределами дневника, напоминают мне о самоотверженности, даже больше, о подвижничестве и героизме североморцев-подводников — экипажей и командиров.

Центральный орган нашей партии газета «Правда» сказала об этом кратко, но с предельной ясностью:

«В плеяде славных почетное место по праву принадлежит нашим отважным подводникам-североморцам. Ни тяжелые препятствия, ни упорное противодействие врага с его сетевыми и минными заграждениями, ни огонь вражеской артиллерии — ничто не останавливает подводников при выполнении боевого приказа».

Не щадя жизни — только так следует оценивать поведение подводников Северного флота с первых же дней войны. Каждая запись подтверждает это, свидетельствуя о личном примере командира, тем паче в наиболее трудные, критические минуты.

Вот одно из политдонесений, в котором приводится характеристика действий командира «М-172». Стоит процитировать это донесение:

«Особо отмечаю мужество и отвагу Героя Советского Союза капитан-лейтенанта Фисановича. Прорвав сильное, состоявшее из двух сторожевых кораблей и трех тральщиков охранение, он удачно атаковал вражеский транспорт водоизмещением шесть тысяч тонн, затем погрузился

[161]

и начал уклоняться от преследовавших его кораблей противника. Через шесть минут после атаки, произведенной «малюткой», корабли противника сбросили на «М-172» тридцать две глубинные бомбы. Взрывы были настолько сильными, что на подводной лодке вышло из строя освещение, заклинило горизонтальные и вертикальные рули, повредило глубиномеры и другие приборы, от сильного содрогания корпуса не работали компасы. Положение сложилось угрожающее для подводной лодки и ее экипажа. Командир не растерялся, приказал вручную расходить заклиненные рули и по указателю эхолота удаляться под прикрытие своих артбатарей. С аварийным фонарем он в критический момент обошел все отсеки и призвал личный состав, не теряя самообладания, бороться за живучесть корабля до тех пор, пока атаки противника не прекратятся. Люди видели спокойствие командира и самоотверженно боролись на своих боевых постах. В течение десяти часов не прекращались атаки противника. Одиннадцать заходов сделали вражеские корабли. Были сброшены 324 глубинные бомбы, из них 208 бомб в непосредственной близости от подводной лодки. Они причинили «М-172» серьезные повреждения. Огонь береговых батарей отогнал противника, и лодка всплыла. Заметив ее на поверхности моря, корабли противника начали артиллерийский обстрел и выпустили сорок снарядов. Тогда береговая батарея снова открыла огонь по противнику, после чего тот поставил дымовую завесу и скрылся в море. Но враг не отказался от намерения уничтожить подводную лодку и ее мужественный экипаж. «М-172» была атакована самолетом. С высоты ста метров он обстрелял ее из пулеметов и сбросил четыре фугасные бомбы, которые причинили «малютке» дополнительные повреждения. Экипаж стойко переносил все испытания, исправил частично повреждения и с большими трудностями, зарядив аккумуляторную батарею, вернулся с победой в базу. Коммунисты «М-172» — товарищи Фисанович, Шумихин, Тихоненко, Строганов, Бутов, Дмитриев — показали себя стойкими бойцами за наше правое дело в борьбе с фашистскими захватчиками...»

Добавлю к этому, что «М-172» под командованием Фисановича в течение одного только месяца, с 22 января по 23 февраля текущего года, дважды выходила на позицию полярной ночью и возвращалась похожая на плавучую ледяную гору. Вся надводная часть корпуса с антенной,

[162]

рубкой и прочим неизменно была покрыта наростами льда от обледеневших и намерзших слоями морских брызг. В одном из этих походов «малютка» потопила транспорт противника.

В таких условиях воюют все подводники-североморцы в зимнюю пору. Воюют действительно не щадя жизни ради общего дела — нашей победы. И во имя жизни. Пожалуй, нигде так не силен дух коллективной готовности к самопожертвованию ради благополучия всех, как у подводников.

Не ошибусь, если приведу в качестве примера яркого проявления такого духа эпизод, связанный со спасением подводной лодки «Л-20» под командованием капитана 2 ранга В. Ф. Таммана, потерпевшей аварию на глубине более ста двадцати метров. Эпизод, уже имеющий название: «Подвиг тринадцати». Суть его в том, что тринадцать человек из экипажа лодки десять часов провели в затопленном из-за повреждений отсеке и все это время не прекращали ни на мгновение борьбу за живучесть, от которой зависела судьба корабля и всего личного состава. Трудно даже вообразить условия, в каких находились эти люди, обыкновенные люди, наши подводники, но каждому понятно, что значит провести десять часов без света в металлической, заполненной водой закупоренной коробке, где тринадцати человекам тесно даже без воды, где на тринадцать человек просто-напросто не хватает воздуха. Десять часов впотьмах в холодной воде заполярного моря, заполнившей отсек... Как ни обессилели за это время тринадцать подводников, никто из них не поколебался выполнить приказ командира лодки, прозвучавший в переговорной трубе: «Открыть клапан аварийного осушения в затопленном отсеке!..» Для того же, чтобы открыть этот клапан, надо было глубоко нырять в сплошной темноте, рискуя захлебнуться под ногами у товарищей. Первыми устремились к аварийному клапану старшины Острянко, Доможирский, Чижевский и старший краснофлотец Фомин. Каждый из них неоднократно нырял в студеную воду, отыскивая клапан, все больше открывая его, затем присоединяя шланг, по которому должен был пойти сжатый воздух запасной торпеды. Общими усилиями они выполнили приказ командира и тем спасли корабль, экипаж, себя.