Ирина Ратушинская - Стихотворения. Книга стихов

• Название: Стихотворения. Книга стихов
• Автор: Ирина Ратушинская
• Издательство: БастианBooks
• Жанр: Поэзия
• Год: 2012
• ISBN: 978-966-492-231-3

«Стихотворения» — самый полный на данный момент поэтический сборник Ирины Ратушинской. В него вошли уцелевшие ранние стихи, стихи, написанные во время ареста и в заключении, а также стихотворения последних лет, ранее нигде не публиковавшиеся.

Тексты приводятся в авторской редакции.

Распространяется с разрешения автора и издателя. Бумажную книгу можно заказать здесь: http://bastian-books.livejournal.com/6336.html. Издание Ё-фицировано.

---

«Всё, как я просила...»

Всё, как я просила:
Будет мне, будет
(Господи, спасибо!)
Дальняя дорога
И новые люди.
Будет мне, будет
Бездомная песня
И гордая память.
Будет мне небо,
Добытое честью,
И плащ под стопами.
Будет мне —
Когда же —
Счастливая сказка
В полыни и мяте,
Платье, полумаска,
Кружевная пляска...
И никто не скажет:
— Пожила и хватит!

1983 тюрьма КГБ, Киев

«Паучок-математик (грустней не придумаешь зверя!)...»

Паучок-математик (грустней не придумаешь зверя!)
Всё старается тонкие лапки свои посчитать.
Но полученной маленькой цифре он мудро не верит
И сердито бормочет: «Не вышло опять ни черта!»
Он соткал чертежи, он углы вымеряет прилежно,
Он решает задачу с капустой, где волк и коза,
Но не верит ответу и снова шуршит безнадёжно,
И вздыхает: решение ясно, а как доказать?
Ах ты, чокнутый гений, распятый на координатах,
Чудачок-Пифагор, полоумный тюремный пророк!
Подожди уползать, я поверю твоим результатам!
Пораскинь вензеля, посчитай мне, пожалуйста, срок.

1983 тюрьма КГБ, Киев

«Я с мышами и звёздами говорю...»

Я с мышами и звёздами говорю,
Я зелёную луковку полила,
Я сухарь покрошу в окно — январю,
А он мне узор на форточке — два крыла —
Ясным сахаром насечёт:
Холод-хруст!
И — снежинку с мятным лучом:
— Какова на вкус
Шестикрылая? Не горчит голубым — печаль?
Первый круг — не сердцу ли вопреки?
Но я знаю, что ему отвечать:
— Всё в порядке, мастер,
Твоей руки
На устах не тает печать
Филигранная, и почётней нет
Белых звёзд на моих плечах.
Вифлеемских тех эполет
Удостоена — благодарю,
Что как женщине — в кружевах —
Ты сковал их. Пока жива —
Сберегу чистейшими — январю
Обещаю. Кричат: «Виват!»
Воробьи, чтоб мастеру не грустить.
И я пью из чаши, его резьбой
Изукрашенной. Он говорит:
— Прости,
Я боялся пересластить.
Бог с тобой.

1983 тюрьма КГБ, Киев

«Куклу с моющимися волосами!..»

Куклу с моющимися волосами!
С голубыми испуганными глазами!
С круглой попкой и пальчиками-конфетками
Во дворе купала дочка соседки.
Вдохновенный обряд напоказ творила:
Наливала воду, взбивала мыло,
Локтем пробовала: не горячо? —
И лила на розовое плечо —
Дорогое, немецкое (мягкий пластик)!
Мы сгорали молча, в жестокой власти
Аккуратных ресничек в шёлковых бликах,
Добросовестных щёчек цвета клубники,
Русых локонов и ладошек зябких,
И бесстыдства кружев, снятых хозяйкой.
А наш худенький круг обходила зависть
И моргала пластмассовыми глазами.
И уже выбирала: кого — себе —
Навсегда? Кому судьба — поседеть
У неё под мякотью локотка,
В пышной сласти сахарного лотка,
В нежной ванночке,
что в коробку — комплект! —
Упакована? Кто за входной билет
В изобильную благодать
Первым взносом — попросить дать
Подержать! Дотронуться! Посмотреть!
Заплати — и конец игре!
И щенкам, посягающим на газон,
И слезам над обиженной стрекозой,
И ещё чему-то. Мы знали это,
Отступая в босяцкую вольность лета:
К самодельным коням, хворостинке-шпаге,
Треугольному киверу из бумаги...
Как с арены звери, презрев опилки,
Мы ушли, деревянно держа затылки.
И свой гордый выбор перестрадали,
Подчиняя сердце такту сандалий.

1983 тюрьма КГБ, Киев

«Мне в лицо перегаром дышит моя страна...»

Мне в лицо перегаром дышит моя страна.
Так пришли мне книгу, где нет ничего про нас.
Чтобы мне гулять по векам завитых пажей,
Оловянных коньков на крышах и витражей,
Чтоб листать поединки, пирушки да веера,
Чтоб ещё не пора — в костёр, ещё не пора...
И часовни ещё звонят на семи ветрах,
И бессмертны души, и смеха достоин страх.
Короли ещё молоды, графы ещё верны,
И дерзят певцы. А женщины сотворены
Слабыми — и дозволено им таковыми быть,
И рожать сыновей, чтобы тем — берега судьбы
Раздвигать, и кольчуги рвать, и концом копья
Корм историкам добывать из небытия.
Чтоб шутам решать проблемы зла и добра,
Чтобы львы на знамёнах и драконы в горах,
Да в полнеба любовь, да весёлая смерть на плахе,
А уж если палач — пускай без красной рубахи.

1983 тюрьма КГБ, Киев

«Чёрная картинка...»

Чёрная картинка —
Стрелолист!
Витая тропинка —
Расстелись!
Дрогни, белогривый,
Под седлом!
В штрихи-переливы —
Напролом!
Пробираться чащей
В сласть и жуть!
За святою чашей —
Грешный путь.
Озёра, драконы,
Зверь-единорог...
Гибнуть — так без стона,
Жить — так без дорог!
Мёртвые, живые —
Сплетены в бою.
В церкви кружевные
Мальчики поют.
Дамы за шелками —
Страстоцвет! —
Слабыми руками
По канве
Пышный герб выводят,
Подают:
— Сбереги в походе.
А убьют —
Воспоют сторицей
Каждый бой...
Мой весёлый рыцарь,
Бог с тобой!

1983 тюрьма КГБ, Киев

«Мне как-то снилось: кони и попоны...»

Моему другу Валерию Сендерову

Мне как-то снилось: кони и попоны,
Рука с колючим перстнем на плече,
И горький лик коричневой иконы,
И твёрдый ропот тысячи мечей.
Потом не помню. Травы уставали
Оплакивать надломы, волки — выть,
И кто-то пел по мёртвым на привале,
И сохли раны, и хотелось пить.
Был месяц август. Дозревали звёзды
И падали в походные костры,
И родину спасти ещё не поздно
Казалось нам. Мы дождались поры,
Мы встали, и в который раз, спасая,
Ушли в траву и перестали быть.
Юродивая девочка, босая
По нам бежала с криком.
Не убить —
Так просто. Кажется, сейчас усвоит
Моя земля бесхитростный урок...
Но нет! Ржавеют воды, бабы воют.
А мы встаём, когда приходит срок.

1983 тюрьма КГБ, Киев

«Зачем бояться манекенов?..»

Зачем бояться манекенов?
А вот поди ж: до тошноты!
Они молчат в прозрачных стенах
И улыбаются... А ты
Кричишь: — Скорей, пойдём отсюда!
И тянешь за руку. Но вслед —
Они... О, детская причуда!
Не оставляешь столько лет —
Зачем?
Недвижные уроды
При галстуках и в пиджаках,
Младенцы мертвенной породы
В передничках и ползунках,
И женщины... У них снимают,
Меняя платье, кисти рук...
Кадавров линия прямая!
А вдруг однажды поутру
Ты выплеснешь своё отродье
На улицы? Войдёшь в дома?
И родине моей юродивой...
А впрочем, ведь она сама
Хватает за руки — проверить:
Снимаются? Ну, значит, свой!
А нет — в наручники!
И двери —
На ключ!
И встанет часовой,
Обшитый синим кантом — рядом,
И ты тогда поймёшь по взгляду,
Что он — тот самый! Неживой.

1983 тюрьма КГБ, Киев

«Что календарь? Формальность бытия!..»

Что календарь? Формальность бытия!
Любой февраль уже сиренью дует.
И прежнюю печаль на молодую
Под буйную крамолу воронья
Сменяет. Но приросшая — болит!
Скребут асфальту шкуру.
Соль земли
Разметена по влажным тротуарам.
Цветные сны слоятся тонким паром,
А мы отвыкли радости делить.
Как женщина неловкая — пакеты,
Мы их роняем всей охапкой в снег!
Но всё равно хватает всем, на всех!
О перемен прозрачная примета!
О времени весёлое весло!
Промокших варежек наивное тепло
Впечатается в корочку сугроба,
Зашмыгают иззябшие микробы,
Весенние созвездья из берлог
Подымут лёгкий запах нафталина,
И Бог, слепив дитя из мокрой глины,
Остатками запрудит ручеёк.

1983 тюрьма КГБ, Киев

«О нём толковали по всем лагерям...»