Стивен Гулд - Джампер: История Гриффина

• Название: Джампер: История Гриффина
• Автор: Стивен Гулд
• Издательство: ACT, Астрель, Полиграфиздат
• Жанр: Детские приключения
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-064889-4

Стивен Гулд — писатель, сценарист, автор кинороманов о молодых людях, наделенных даром телепортации, или мгновенного перемещения в пространстве. Первая книга послужила основой сценария фильма «Телепорт» (громкая премьера 2008 года) и получила мировую известность.

«Джампер: История Гриффина» — захватывающие приключения молодого героя-одиночки, наделенного даром телепортации. Сверхъестественные способности героя не остались незамеченными, и за ним ведется настоящая охота, опасности подстерегают его в любом месте, где бы он ни появился. Его семья, друзья и любимая — все вовлечено в водоворот опасной и непредсказуемой погони за джампером, — человеком, который может в любую секунду оказаться за тысячу километров от места, где его только что видели.

Эта история начинается с момента, когда в дом, где живет со своими родителями Гриффин, проникают убийцы.

---

— Да? Вы там в безопасности?

— А вы в Мексике бывали когда-нибудь?

— На похоронах.

Я уставился на него.

— Я не знал, что вы тогда уже были знакомы.

Он передернул плечами.

— Ну, так вышло. Это я нашел их. Я имею в виду тела.

Ого.

— Короче, мы в джунглях, на холме, чуть повыше дома.

Он кивнул.

— Ну ладно. Я вернусь еще.

Алехандра сидела на чемодане Консуэло, зажав коленями голову. Консуэло обмахивала ее шляпой. Я опустился на колени рядом с ней.

— Ты в порядке?

— Господи Иисусе! — Она села. — Тетя говорит, ты только что был в Калифорнии.

— Так и есть. — За ту неделю, что я ее знал, еще ни разу не случалось, чтобы она переставала следить, на каком языке говорит.

— А потом обратно?

— Да.

— Как?

— Не спрашивай. Можно чемодан? — Я указал на него.

Она резко встала, Консуэло ее поддержала.

Я взял чемодан и прыгнул.

Сэм сидел в углу, скрестив на груди руки. Я поставил чемодан у стены.

— Почему так долго?

— Алехандра.

Он нахмурился, затем спросил:

— Племянница Консуэло? Она там?

— Да, только она, но мы ей не сразу сказали. Попросили хранить секрет. Она, конечно, слегка опешила.

Его брови поползли вверх.

— Ну, конечно, к такому еще привыкнуть надо!

Я прыгнул обратно. Алехандра вздрогнула, но, кажется, уже не от страха. Просто появление чего-то необычного, схваченное краем глаза.

— Так, теперь ты собираешься прыгнуть с моей тетей?

— Таков план.

— Ты когда-нибудь уже такое проделывал? С человеком?

Я покачал головой.

— Когда мы обсуждали это с Сэмом, я пробовал на котенке. Сработало отлично.

— Но тетя побольше котенка. Откуда ты можешь знать, что не оставишь какую-нибудь ее часть здесь?

— Полный бред! — ответил я.

Но все же слегка расстроился. Самый тяжелый предмет, который я перемещал, были те тележки, что мы использовали. Они весили всего-то тридцать пять фунтов, хоть и громоздкие.

Тут Алехандра предложила:

— Попробуй сначала на мне.

— Что?

Консуэло, внимательно наблюдавшая за нами, напряженно спросила:

— Что ты сказала?

Алехандра поджала губы, и я понял, что она не хотела говорить тете, иначе та стала бы протестовать.

Я подошел к Алехандре сзади и обхватил ее руками. Я доставал ей только до лопаток; моя щека прижалась к тонкой хлопковой ткани летнего платья. Она пахла потрясающе.

Консуэло сказала что-то резкое и шагнула к нам. Я прыгнул.

Я слегка пошатывайся, но мы оба оказались в гостиной Сэма.

Алехандра тоже шаталась и ловила ртом воздух, и я подхватил ее — удержал от падения. Через минуту она вымолвила:

— Хм, Гильермо, можешь меня отпустить!

— Ах! — Я слегка отступил и сразу же вновь ее поймал, потому что колени у нее подкосились.

Мы с Сэмом помогли ей сесть на диван.

— Где Консуэло? — спросил Сэм. — Все нормально?

— Объясняй ты! — сказал я Алехандре и прыгнул.

Консуэло быстро бормотала что-то и яростно жестикулировала, но я смог разобрать лишь одно слово из десяти, а уж смысла и вовсе не уловил. Но вообще-то о причине ее недовольства легко было догадаться.

Сначала я все пытался ее успокоить, но потом просто подбежал к ней, как раньше к отцу, когда мы тренировались, обхватил ее руками и прыгнул.

Мы оба приземлились в гостиной Сэма, чуть не повалившись наземь, но Сэм поддержал Консуэло, а Алехандра схватила за руку меня.

У всех были слегка расширены зрачки, даже у меня.

Глубокий вдох.

— Знаете что, — наконец сказал я, — я есть хочу!

Консуэло не выносила, когда кто-то был голоден. Это было понятно без перевода.

Мы ели у ручья, и Анехандра удивлялась сухому воздуху, деревьям и каменистым бурым холмам.

— Где зелень? — спросила она у тетки по-испански.

Лицо Консуэло приняло каменное выражение.

— Недостаточно воды, нет зелени.

Я понял, о чем она думает: о муже и сыне. Нет воды, нет зелени.

Алехандра тоже это поняла.

— Ох, прости меня! Я не подумала.

Консуэло махнула рукой.

— Не важно. — Она прибавила что-то еще, но этого я не понял.

Алехандра перевела.

— Она рада, что не пришлось тратить время на автобусы. Хоть и перепугалась.

— Путешествуйте «Эйр Гриффин», когда вам нужно оказаться на месте именно сегодня.

— Гриффин? Почему Гриффин?

— Э-э… это мое имя. Мое настоящее имя. Консуэло и я выбрани Гильермо, потому что они, те люди, что убили моих родителей, знают мое настоящее имя. А Гриффин — имя довольно редкое. Поэтому теперь я Гильермо, ладно? То есть, конечно, с глазу на глаз ты можешь называть меня Гриффин.

— Нет уж! — возразил Сэм. — Делай, как начал. Если она будет обращаться к тебе по-разному, так легко запутаться. Если же называть одним и тем же именем — маловероятно, что она ошибется в присутствии кого-то еще.

Алехандра кивнула.

— Это верно. Но дальше-то что? Как быть дальше?

Сэм перешел на испанский, задавая вопросы Консуэло, и разговор захватил всех троих, но я не принимал в нем участия. Я наблюдал за Алехандрой. В ожидании. С надеждой.

Наконец она повернулась ко мне и промолвила:

— Ну, Грифф-Гильермо, хочешь жить со мной в Ла Крусесите? У меня есть небольшой домик за отелем «Вилья бланка», прямо у пляжа Чауэ. Там маленькая запущенная комнатка над гаражом. С паутиной. — Она вздрогнула. — Но ее можно отчистить.

Я торжественно кивнул.

— Тебе придется много заниматься и выучить испанский, потому что я буду всем говорить, что ты дальний родственник, кузен по материнской линии, Лосадас. Они из Мехико, не из Крусеситы. И тебе придется часто ходить на пляж, загорать, чтобы люди не звали тебя маленьким гринго.

Я закивал еще более неистово.

— Да-да, я буду много заниматься, чтобы не отставать в своем домашнем обучении. И я выучу испанск… испаньол. И я могу ходить для тебя по магазинам, в Штатах, если хочешь, или в Таиланде, или Лечлэйде, ну, это наш поселок в Оксфордшире — в Англии.

— Эй, мальчик! — остановил меня Сэм. — Ты перебираешься в Оахаку, чтобы исчезнуть, а не для того, чтобы привлечь к себе побольше внимания.

У меня покраснели уши, и я уставился в стол.

— Н-да, правда.

Алехандра протянула руку и коснулась моей.

— Я уверена, ты будешь мне большим помощником. Ты уже говоришь по-английски и по-французски. Выучи испанский, и я найду тебе работу в моем агентстве. Или будешь гидом. Не волнуйся. Но обучение — это твоя главная работа, ясно, Гильермо Лосада?

— Конечно.

— Отлично! — она улыбнулась. — У меня встреча сегодня во второй половине дня. Нам надо вернуться.

Так и пошло.

Алехандра, боявшаяся пауков (лас араньяс), заставила меня сделать генеральную уборку в моей новой комнате. Как только вся паутина была снята и на окнах появились занавески, она протерла в комнате пол горячей водой и моющим средством с запахом лимона. К концу недели у меня появились кровать, шкафчик и маленький стол с полками над ним, — в качестве рабочего места. Железный складной стул завершал меблировку. В домике не было кондиционера, но морской бриз делал обстановку весьма приятной.

У меня было немного вещей, чтобы положить в шкаф, но с течением времени положение изменилось, да и в теплом климате Лас Баиас де Уатулько мне не требовалось много одежды.

Алехандра не только продолжила, как она выражалась, жить дальше, называя меня Гильермо и никогда не упоминая моего настоящего имени, но и перестала говорить со мной на каком-либо языке, кроме испанского, изображая глаголы действием, показывая на вещи и называя их. Изредка она объясняла сложное сочетание глаголов, сравнивая его с французским эквивалентом. Она также брала меня с собой на экспресс-занятия, которые вела на курортах.

За три месяца я изучил испанский настолько хорошо, что она снова стала говорить со мной по-английски и по-французски. Еще через три месяца она сочла, что я говорю бегло, а еще через три месяца я говорил на испанском как на родном. В конце второго года большинство местных жителей думали, что я родился в Оахаке. Я все еще выглядел, как европеец, но так же выглядят и многие мексиканцы, у которых нет индейских корней.

Часов по шесть я работал в ее агентстве, за что она оплачивала мои книги. Три часа в день я занимался дома английским, французским и испанским. Математика шла на испанском. Европейская история — на французском. Точные науки — на всех языках. И везде я рисовал.

Для всех я был «мальчиком, который рисует» — в парке, у церкви, на берегу, на пляже. Большая часть рисунков оставалась в моих альбомах, но постепенно и стена в комнате начала обрастать рисунками.

Поначалу меня мучили по ночам кошмары, но постепенно они стали сниться мне все реже и реже. В первый месяц я дважды просыпался с колотящимся сердцем в облаке песка на Пустыре, в том самом месте, где Сэм нашел меня, окровавленного и без сознания.