Андрей Цаплиенко - Экватор. Черный цвет & Белый цвет

• Название: Экватор. Черный цвет & Белый цвет
• Автор: Андрей Цаплиенко
• Издательство: Фолио
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-966-03-5023-6

Роман «Экватор. Черный цвет&Белый цвет» это история, которая началась во время войны в Афганистане и закончилась в американской тюрьме «Полунски», известной своим жестким отношением к тем, кто в ней находится. «Экватор» это роман о любви, о войне и о родине. Причем, неизвестно, что для его героев важнее. «Лучший в Мире Мальчиш-Плохиш, который подносит буржуинам патроны», — так остроумно и точно называет себя главный герой.

Человек с забавной фамилией Шут и с обычным именем Андрей, занимается делом, вовсе не шуточным. Начиная со времени советского присутствия в Афганистане, он торгует оружием. У него в кармане паспорта нескольких стран, в том числе, Израиля, России, Украины. Это не мешает ему главный свой офис держать в одной из арабских стран. Основное действие книги происходит в 2003 году. В это время Шут очень плотно занимается поставками стрелкового оружия в Либерию. Случайно или намеренно, но самолет с грузом оружия, которое доставили для Шута, сбивают. Экипаж гибнет. Свидетелем катастрофы стала случайная знакомая торговца, африканка Мики, с которой впоследствии у Шута возникает роман. Оказывается, что девушка связана с людьми из высших эшелонов местной власти. Но это только создает для бизнесмена лишние проблемы.

История взаимоотношений Мики и Шута это главная сюжетная линия. Они то тянутся друг к другу, то бросаются прочь в разные стороны. «Все дело в том, что мы белые, а они черные», — скептически оценивает ситуацию Шут. Пытаясь понять африканский образ жизни, он погружается в абсолютно незнакомую среду. Знахарские традиции, загадочные целительные напитки, африканские многозначительные легенды, — все это теперь окружает Шута. И, самое главное, мешает ему зарабатывать деньги известным испытанным способом.

В канву романа вплетается история внезапного богатства, которое оказалось у Шута. В свое время Андрей участвовал в секретнейшей операции транспортировки иракского химического оружия колумбийским повстанцам. Это казалось невозможным, но торговец оружием придумал гениальную комбинацию, с помощью которой он все это осуществил.

В Либерии начинается фаза активных боевых действий между повстанцами и центральной властью. Андрей нужен и тем, и другим. Он поставляет оружие обеим сторонам и идет на невероятные ухищрения, чтобы задобрить плательщиков. Правда, в результате своих комбинаций он оказывается на стороне повстанцев, а его девушка в лагере сторонников президента.

По случайному стечению обстоятельств, либерийка Мики гибнет. Шут едва смог пережить это. Он спасается наркотиками, и в кокаиново-опиумном угаре разговаривает с призраком лидера колумбийских партизан. Ведь кокаин-то тоже колумбийского происхождения. По сути, команданте де Сильва это голос его логики, он дает Андрею своеобразные подсказки. Кто его друг, а кто враг. Что является действительностью, а что мистификацией. Кто на самом деле погиб, а кто остался жив.

Конечно, Мики выживет и встретится с Андреем. Но эта встреча произойдет в абсолютно неожиданном месте и заставит Андрея раскрыть главную тайну своего бизнеса.

Роман построен таким образом, чтобы к концу действия все сюжетные линии слились в единую.

Главным связующим звеном всех сюжетных линий является герой, Андрей Шут.

Роман изобилует всевозможными африканскими притчами, цитатами из песен, сообщениями новостийных сайтов, аллюзиями и просто размышлениями героя. Автор тщательно соблюдает точность в описании мест действия, будь то аэродромы в Либерии, мегаполисы в Аравийской пустыне или колумбийские плантации коки с кокаиновыми факториями. Ведь автор все это видел сам.

http://equator.inter.ua/

---

Журавлев был на пресс-конференции, которую давал министр обороны Либерии. Место для нее выбрали абсолютно неожиданное. Министр в кевларовой каске и полном снаряжении бродил по центральной улице Монровии и комментировал, насколько готов город к возможной атаке повстанцев. Боевиков явно поддерживали извне. Их тактика была старой и проверенной в сотнях локальных конфликтов. «Hit&run». Ударь и беги. Они наносили точечные удары по объектам Тайлера, а затем скрывались в соседней Гвинее. Но со временем они почувствовали свою силу и поддержку местного населения, в основном, мусульман, и постепенно двигались в сторону столицы.

На пресс-конференцию пригласили только зарубежных корреспондентов. Сергея Журавлева, в том числе. Он сам, лично, бегал с камерой вокруг министра, и остался очень доволен записанным материалом. Когда он возвращался к своей машине (понятное дело, на этот раз он приехал не на роскошном белом БМВ, а на «рено» оранжевой таксистской окраски), к нему подошел оператор местной телекомпании, из тех, которым не разрешили снимать министра. Он долго мялся, застенчиво улыбался белозубой улыбкой, совал свою визитку. Парень что-то хотел получить от Сергея, но так стеснялся сформулировать свою просьбу, что Журавлев не выдержал и сам спросил коллегу «Чего тебе надо?» Тот ответил, что хочет получить часть записи пресс-конференции министра. Причем, любую. Журавлев сказал, что не может дать материал. Тогда чернокожий оператор, причитая, что его, мол, редактор оставит без зарплаты, стал настойчиво жать руку Сергею. «Это же не бесплатно,» — тихо говорил он, удерживая ладонь Журавлева в своей. — «Вы посмотрите, о чем я, а потом скажите. Я вам перезвоню через час.» Журавлев открыл ладонь и увидел в ней маленький прозрачный камушек, который застрял в щелке, образовавшейся между средним и указательным пальцами. Алмаз был прохладным и необработанным. Ошарашенный журналист поднял голову, но местного коллеги и след простыл. Сергей снова посмотрел на камень и снова поднял голову. И столкнулся взглядом с человеком в штатском. А за ним стояли еще двое в форме либерийской полиции. В следующее мгновение на запястьях журналиста, под монотонное предъявление в незаконном приобретении алмазов, сомкнулись стальные браслеты. А дальше Журавлева допрашивали в ближайшем полицейском участке. Сначала журналист пытался объяснить, что камень ему подсунул оператор местной телекомпании. Но на вопрос, как именно называется эта компания, он не смог ответить. Тогда он вспомнил про визитку, которую сунул ему черный парень с камерой, но так и не смог ее найти. Сергей был уверен, что визитку вместе с алмазом забрали полицейские, порывшись в его карманах. Сергей от отчаяния решил предложить денег человеку в штатском, который вел допрос. Он спросил его: «Какова цена моей свободы?» И в ответ получил мощный удар в живот. Это был и хороший, и плохой знак одновременно. Хороший, потому что лицо Сергея пощадили, а плохой, потому что отказались от взятки с видом поруганной невинности. Ну, а потом Журавлева привезли сюда, в бунгало, где находился я. Конечно, Журавлева подставили. Но, видимо, его лицо берегли для какой-то публичной акции. Эта будущая акция имела отношение и ко мне. Иначе бы мы не оказались здесь вместе.

Главным персонажем этого действа оказался не Журавлев, а я. На следующий день нас увезли в суд. Дорога заняла немного времени. Здание суда находилось на территории полицейского управления и занимало одну из построек, огороженных каменным забором фиолетового цвета. Это был цвет полицейской формы. В фиолетовых рубашках бродили по городу полицейские патрули. Суд был закрытым. Судейская бригада, в черных мантиях и париках, разрешила находиться в зале только полицейскому фотографу со старым никоном на потертом ремешке. Мы с Журавлевым, оба в наручниках, сидели на скамье подсудимых и с трудом вслушивались в показания свидетелей и вопросы судей. Из свидетелей на процесс пришел лишь один человек. Я подумал было, что это тот самый парень в штатском, который допрашивал Сергея. «Ты знаешь его?» — спросил я тихо своего соседа по скамье. Журавлев осторожно качнул головой влево и вправо. Нет. Адвоката мы увидели только на процессе, но ни мне, ни Сергею он не сказал ни слова. Его спина была прямо перед нами, за деревянным барьером, отделявшим загончик для подсудимых от полупустого зала. Она полукругом нависла над столом с бумагами. Мы его, кажется, совсем не интересовали. Адвокатская речь заняла минуты три, не больше, из которых две с половиной заняло беглое цитирование обвинения, а оставшиеся тридцать секунд он отвел просьбе о снисхождении к своим подзащитным. Выполнив свои обязанности, защитник сел на место. Я попробовал было возмутиться и попросить слова. Но важный судья в белом парике лениво махнул рукой в мою сторону, мол, вам слова не давали. В конце концов, нас попросили признать вину (чего, разумеется, мы не сделали), а потом зачитали вердикт. Три года принудительных работ в специально предназначенных местах. Это могло означать только одно. Нас отправляют на алмазные рудники. По глазам ударила вспышка фотоаппарата, потом другая. Я прикрыл лицо рукой. То же самое сделал Журавлев. Судьи торопливо выходили из зала, на ходу снимая парики и обнажая свои влажные черные лысины. Охранники бесцеремонно вытолкали нас со скамьи подсудимых и повели вслед за ними. За служебным выходом из зала наши пути расходились. Судьи отправлялись пить холодное пиво «стар». А мы с Сергеем усаживались в раскаленный до температуры финской сауны либерийский «воронок», в котором система кондиционирования предусмотрена не была.

Обвинение ловко связало мое и журавлевское дело в одну криминальную историю. Моя часть была полностью высосана из пальца. По версии прокурорской бригады, я, Андрей Шут, не кто иной, как нелегальный перевозчик алмазов из Либерии. Именно поэтому журналист Журавлев обратился ко мне с просьбой вывезти из страны партию незаконно приобретенных камней. Вот о чем было сказано в вердикте, осудившем нас на три года каторги. Нечто подобное я и ожидал услышать. Очевидно, что приговор прошел нехитрую процедуру согласования между папой и сыном Тайлерами, и только потом был предложен судье. В этом я нисколько не сомневался. Я даже не разозлился. Я просто стал думать о том, как же мне из всей этой истории выпутаться. Но вот Сергей, он точно безвинно попал под раздачу с этим алмазом. Конечно, вся эта нехитрая махинация с либерийским оператором была подстроена. Сергея выбрали на роль козла отпущения по двум причинам. Кроме Гриши Волкова, он был единственным русским в Монровии, с которым я общался в последнее время, а, значит, для общественности, мировой и местной, его можно было правдоподобным образом представить в качестве моего клиента, мелкооптового торговца алмазами. Это же и в самом деле выглядит подозрительно. Русский журналист оказался в Либерии, репортажей почти не делает, обедает в лучших заведениях и разъезжает на автомобиле по личным делам. Спрашивается, откуда деньги? Понятное дело, от торговли алмазами. А кому он их продает? Надежному человеку, лучше всего, соотечественнику. С хорошими связями. И собственным воздушным транспортом. То есть, мне. Но я не стал делиться с Сергеем своими мыслями. Ведь он не знал, что я вышвырнул Тайлера-младшего в чем мать родила за порог дома Маргарет на глазах у фешенебельных соседей своей почти что жены. Если бы узнал, то понял бы, что сел исключительно из-за моих любовных страстей. И наверняка затаил бы на меня лютую злобу. Неизвестно, чем бы это кончилось в условиях совместной отсидки. А так он проходил основным фигурантом этой криминальной истории, и, значит, чувствовал себя несколько неловко передо мной, ошибочно и несправедливо осужденным бизнесменом.

Другая причина, по которой Сергея с такой легкостью определили мне в подельники, относилась к его профессиональной деятельности. Вынося приговор Сергею, судья был уверен, что, в конечном итоге, представитель иностранной прессы не слишком пострадает. Даже если бы его приговорили к пожизненному заключению. Я не сомневался, что вскоре за Журавлева вступятся Международная федерация журналистов, Амнести Интернешнл, а российское телевидение подключит к этой истории мощные дипломатические рычаги. Знал об этом и сам Сергей, а потому этот арест сулил ему недолгое малоприятное приключение на рудниках с последующим международным признанием. Его вскоре освободят. А меня вряд ли. Если я не сумею доказать Папе Тайлеру, что я для гораздо нужнее в качестве партнера, нежели заключенного. Впрочем, находясь на алмазных рудниках, без телефона и прочих современных средств связи, сделать это трудно. Наверняка почти невозможно.

Нас собирались везти в Гбарполу. Туда, где находятся основные разведанные запасы либерийских алмазов. Нам предстояло, часами стоя в зловонной воде, черпать желтую грязь и просеивать ее через мелкое сито в надежде найти хотя бы один камешек, похожий на тот, который сунул в руку Журавлеву ловкий мошенник после пресс-конференции. Если через полгода мы не попадем под амнистию, нам конец. Вернее, мне. У Журавлева, как я уже заметил, было больше шансов уцелеть.