Алекс Айнгорн - Сердце и корона

• Название: Сердце и корона
• Автор: Алекс Айнгорн
• Жанр: Исторические любовные романы

Псевдоисторический роман о любви и власти.

---

— Действительно, похоже на фигурный крест, — пробормотала. Амьен и перекрестилась.

— Боже мой! — вырвалось у Луизы, и она закрыла лицо руками, готовая разрыдаться.

— Успокойтесь, Луиза, — Изабелла ласково обняла ее. — Поглядите, это же не может быть могильный крест. Он с завитушками. Это церковный крест. А церковь для вас может означать только скорую свадьбу.

Луиза подняла голову.

— Правда. Я такая глупая, — и она отошла в сторону.

Амьен разглядывала потолок, словно забыв, зачем пришла сюда. Изабелла обратилась к ней, заранее уверенная в ответе.

— Вы будете гадать, Амьен?

— О, не теперь. Мне расхотелось.

— Тогда придется мне.

Все еще нервничая из-за странного предсказания, выпавшего Луизе, Изабелла опустилась ан стульчик. Ее руки позорно дрожали.

— Отвернитесь, — попросила она. Фрейлины послушно отвернулись. Она подожгла бумагу, едва не опалив руки от волнения, и, тут же закрыв глаза, вскочила. — Посмотрите сами.

Фрейлины окружили поднос, разглядывая его тень на разные лады.

— Если сбоку смотреть, то похоже на бокал для вина, — робко предположила Луиза.

— А спереди, — поддержала Луизетта, — спереди это напоминает скипетр.

— Нет, — сказала Амьен, забирая поднос, чтобы получше рассмотреть причудливый узор. — Это руна.

— Какая руна?

— Мне кажется, это руна надежды. У меня есть старинная книга толкования рун. Я завтра пошлю за ней слугу.

Изабелла нахмурилась.

— Надежды?

— Мне кажется, да.

Что могла означать надежда для женщины, в девятнадцать лет ставшей королевой одной из величайших держав мира, которая покорила сердце самого красивого и великодушного мужчины двора, которая обладала и красотой, и умом, и тонким обаянием?

— Что ж, надо позвать Жанну, чтобы она убрала этот беспорядок, — проговорила Изабелла. Но когда камеристка вошла, она вдруг предложила:

— А ты, Жанна? Хочешь рискнуть?

Девушка вздрогнула. Изабелла отметила, что юная камеристка была привлекательнее как минимум двух из трех присутствующих фрейлин — и Амьен, и Луизетты. Мадемуазель де Тэшкен была, пожалуй, более красива. Тем не менее, Жанне также стоило подумать об устройстве своей судьбы, не вечно же ей ходить в камеристках.

— Давай, Жанна, — уговаривала она. — не бойся. Мы попробовали и живы.

— Хорошо, мадам, — смущенно проговорила девушка. Фрейлины вернулись к зеркалу, наставляя ее, что следует делать.

Что касается образа, полученного Жанной, то тут не было двух мнений — тень однозначно напоминала графскую корону.

К концу недели королева устроила прощальный обед для послов. Несмотря на протесты Антуана и мэтра Бальена, Орсини проигнорировав отсутствие приглашения со стороны королевы, явился туда. Длинный Т-образный стол занимал почти всю залу, оставив места ровно столько, чтобы пажи, которые несли блюда, могли пройти, никого не задев. Изабелла едва заметно пожала плечами, заметив его. Королева первой вошла в обеденную залу, заняв свое место во главе стола. Около нее слева было место королевы-матери, справа — герцога де Тура. Остальные придворные, удостоившиеся приглашения, толпились снаружи, ожидая, пока главный распорядитель выкликнет их имя и титул.

Послы сделали вид, что появление интенданта финансов на люди их не касается. Напрасно он пытался занять их беседой, все равно лица их остались непроницаемы.

Когда послы прошли в зал и заняли свои почетные места за столом, Оринье открыл ему глаза.

— Знаете, отчего они шарахаются от вас? — сказал он, смеясь.

— Ну и отчего?

Он рассказал о словах Изабеллы, брошенных на приеме.

— Так что, сами догадайтесь, что они о вас думают, маркиз де Ланьери. Не беда, — он усмехнулся. — Вас не должно это огорчать. Ведь послы завтра уедут.

— Вас также не должно огорчать, что мадемуазель де Шайне оказывает честь своими посещениями некого маркиза де Бустилона, которому запретили появляться во дворце, — быстро ответил Орсини, готовый любой ценой вернуть Оринье обиду. Тот действительно побледнел.

— Это все сплетни, — буркнул он и отошел.

Мимо Орсини победоносно прошествовал Сафон. Он вздрогнул, вдруг сообразив, что по положению при дворе он следует за Сафоном, так что, если сейчас распорядитель не назовет его имя, его просто не пропустят в зал. А в списке приглашенных его не было. Его ладони, заметил он с досадой, покрылись сетью мелких капелек пота от волнения, и он украдкой отер их о камзол и затаил дыхание в нервном ожидании. Вот посмеются придворные, если…

— Маркиз Эжен де Ланьери, интендант финансов!

Орсини облегченно вздохнул. «Проклятая Изабелла, — пробормотал он сквозь зубы. — Никогда не знаешь, чего от нее ждать…»

Он прошел на свое место и сел. Наконец, зал был заполнен. Протрубили сигнал, возвещающий начало банкета. Парадную дверь в зал торжественно закрыли, и через боковой вход потянулась вереница пажей с блюдами. Зал заполнили соблазнительные ароматы изысканных яств.

Орсини мрачно поглядывал на послов, которые сидели как раз напротив него, поддерживая любезную беседу с Сафоном. Он, больше не пытаясь привлечь их внимание, сидел, уныло ковыряя позолоченной вилочкой содержимое тарелки, пытаясь побороть дурноту и отвращение. — Вы что, не видите, ее величество делает вам знак подойти! — прошипел Сафон, толкнув его локтем в бок. Орсини поспешно приблизился к королеве, машинально отвешивая ей поклон. Дворцовые манеры уже начали въедаться в него прочнее, чем прежние привычки.

Она понизила голос, так, чтобы ее слов не было слышно другим.

— Орсини, вы бледны, как привидение. Если вам нехорошо, лучше идите к себе. Я отошлю вас под благовидным предлогом.

— Например? Скажете, что у меня приступ клаустрофобии?

Ее губы сложились в понимающую улыбку.

— Не обижайтесь.

— Я и не обижаюсь.

Послы переглянулись. Со стороны выглядело, что королева вполне ладит со своим интендантом финансов, как бы им не показалось вначале. Похоже, он даже имел немалый вес при дворе, если королева о чем-то советуется с ним.

Изабелла встала.

— Пойдемте, маркиз, — она сделала Орсини знак следовать за ней. — Две минуты, господа. Продолжайте банкет. У нас возникло дело, не терпящее отлагательств.

Уважительные, завистливые, удивленные взгляды провожали Орсини, когда он вышел вслед за королевой.

— Идите, — она махнула рукой, отпуская его. — Я подышу здесь воздухом и вернусь к гостям.

«Еще не время, — безмолвно усмехнулась она ему вслед. — Еще не пора».

Старый Ги де Бонар нечасто баловал Орсини вниманием, и потому его приглашение в тот раз застало молодого человека врасплох. В отличие от Изабеллы, которая по семи раз на день посылала за ним слугу, невзирая на время суток, старый, больной и близорукий министр, многие полагали, едва ли вообще заметил перемены в своем кабинете. Но Орсини он беспокоил гораздо больше, чем вспыльчивая, но невнимательная Изабелла, которую финансовые вопросы волновали, как прошлогодняя мода. Ги де Бонар служил королям Аквитанским в должности первого министра в течение более сорока лет. Это что-то да значило.

В кабинете первого министра стоял резкий запах одеколона, и Орсини невольно поморщился, пытаясь задержать дыхание. После покушения Курвеля ему становилось дурно от любого острого запаха, все равно приятного или не очень, и этот синдром пока не проходил, хотя королевский лекарь успокаивал, что так бывает.

— Присядь, мальчик мой, — доброжелательно пригласил его Бонар своим дребезжащим птичьим голоском. Весь его вид излучал заботу, и Орсини немного успокоился, решив, что этот старец, в отличие от Сафона, не записал его во враги. — Не очень-то у тебя цветущий вид. Впрочем, оно и не удивительно. Я всегда подозревал, что наш Курвель тот еще мерзавец.

— Мне еще повезло.

Старец сочувственно покивал головой.

— Еще бы. Мне говорили, рассчитай Курвель правильно дозу, то когда бы ты почувствовал недомогание, яд бы уже попал в кровь и прощай. Но тебе уже лучше?

— Лучше.

— Я рад… Очень хорошо, — Орсини понял, что выслушал только вступление. Вовсе не для того Бонар хотел его видеть. — Ты недурно начал, не удивительно, что Курвель испугался. Очень недурно.

Холодок под сердцем не исчезал, несмотря на нарастающую доброжелательность Бонара. Орсини не любил комплиментов. Он в них не верил.

— Мне нужен сущий пустяк. Ключ от казны, как мне сказал Сафон, нынче у тебя, а мне нужно восемь с половиной тысяч ливров.

Орсини замер. Мозаика в голове медленно складывалась в стройную картину. Ему нужно восемь с половиной тысяч. Из королевской казны. Вот так.

— Однако же… На какие нужды?

Бонар близоруко сощурился, глядя в его лицо. Его голос был слаб, но издевки он не скрывал, как не скрывал и правды, потому что Орсини не стоил того, чтобы лгать ему.