Фридрих Незнанский - Инкубатор для шпионов

• Название: Инкубатор для шпионов
• Автор: Фридрих Незнанский
• Издательство: Эксмо, Олимп
• Жанр: Детектив
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-10705-3

Телефонный аноним терроризирует странными звонками членов правительства. Один из них после такого разговора неожиданно умирает, прямо в бассейне. Помощник генерального прокурора Турецкий входит в контакт с телефонным хулиганом и обнаруживает, что этот сумасшедший на первый взгляд человек наделен необыкновенными возможностями — он предугадывает несчастные случаи и походя совершает революционные открытия в науке. Но кого-то из сильных мира сего его прозорливость явно не устраивает.

---

Ничего этого вслух он, конечно, не сказал. Но к его приятному удивлению, двойная мраморная лестница привела их в «Драм-бар». На самом деле это даже был маленький ресторанчик.

— Эге, — оценил он. — Славное местечко. Не знал. И что у нас здесь? Европейская кухня? Недурно. А что будем пить? — поинтересовался Турецкий, отодвигая для дамы стул.

— Хотите текилу?

— Не понял, это вы мне предлагаете? — приятно удивился Александр Борисович.

— Могу и угостить.

— М-мм… — Турецкий даже немного растерялся от такой раскованности. Он поискал глазами официантов и не нашел. Зато бармен наличествовал. — А вы вообще хотите есть?

— Да не слишком.

— Тогда, может, пойдем в бар?

— Айда.

От этого детского словечка у него будто выросли крылья. И дело было не в том, что проблемы отступили, нет, конечно, они никуда не делись, он помнил о них. Просто было хорошо, легко, и он наслаждался этими счастливыми мгновениями. У этой женщины было то, что Бунин называл легким дыханием.

Турецкий решил совместить приятное с полезным и вынул из кармана пиджака свой любимый «Спорт-экспресс», многократно сложенный.

— Вот смотрите, что я прочитал. Это говорит футбольный тренер. «Человек — существо консервативное, и методов, с помощью которых можно перестроить его психику, не существует. Есть процесс подготовки, в который входит и процесс воспитания личности. Вот в результате этого процесса не должно быть дрожи в коленках». Он это про спортсменов говорит, — объяснил Турецкий. — Но не принципиально. Меня вот это и интересует — скажите, действительно ли нет способов, которыми можно перестроить психику?

— Не могу ответить категорически. Но не думаю, что ваш тренер безусловно прав.

— То есть он не прав?

— Скажем так. Для конкретного человека можно подобрать конкретный метод, который реформирует его психику глобально. И который, возможно, потребует очень больших вложений и жертв — времени, денег, изменения всего уклада его жизни.

— А насильственное изменение?

— Вы имеете в виду пытки? — усмехнулась Нина. — Гестаповские застенки? Допросы в ФСБ? Или у вас в Генпрокуратуре жестче? Послушайте, Александр, может, давайте уже выпьем, наконец?

— С удовольствием, — воодушевился Турецкий. — За знакомство?

Она мастерски использовала соль и бровью не повела, опрокинув в себя стопку.

— Вы определенно наш человек!

— А что значит — быть вашим человеком? — заинтересовалась Нина.

— Ну… это не так просто объяснить.

— Это престижно? Или по крайней мере почетно?

— А то!

Он подумал, что, несмотря на вполне благополучную супружескую жизнь (а может, и благодаря этому), несмотря на периодические романы на стороне, давно не чувствовал себя на таком подъеме рядом с незнакомой, в общем-то, женщиной. Очень давно. Непоправимо давно…

— Кажется, нам пора, — сказала Нина.

— Куда? — с тоской отозвался Турецкий.

— Мы пришли на концерт, помните? Точнее, в концерт.

— Значит, все-таки пойдем туда?

— Еще как. Ни за что на свете это не пропущу.

Все так и оказалось — это был концерт для бумаги,

причем в сопровождении симфонического оркестра. Музыканты исполнили, как было сказано в программке, «новое произведение авангардного китайского композитора Тань Дуня». Свой концерт Тань Дунь посвятил изобретателю бумаги Цай Луню, жившему в Китае в начале второго века нашей эры.

Происходило это действо так. Три молодые солистки мяли в руках и рвали на куски рисовую бумагу. Микрофоны на сцене установили таким образом, чтобы эти звуки не заглушал даже оркестр. Словом, бумагу было слышно. В середине концерта девушки стали бить в специальные «воздушные барабаны» — огромные листы из рисовой бумаги, закрепленные на специальных тросах, свисающих с потолка.

— Вам понравилось? — Оказывается, Нина уже давно теребила его за рукав.

Турецкий встрепенулся.

— Вижу, что понравилось, — откомментировала Нина.

— Не то слово. А вы часто ходите на такое… такие… действа?

— В первый раз, — честно созналась она. — Очень удачно, что вы согласились. Одной мне бы духу не хватило.

Турецкий засмеялся, потом прислушался к себе и не без удовольствия признался:

— А знаете что, Нина? Я проголодался.

— Вот видите! Это называется — великая сила искусства. Что вы думаете насчет стейка из семги на гриле? Вернемся в «Драм-бар»? Я прочитала это в меню, должно быть недурно.

— Вы потрясающая женщина, — сказал Турецкий совершенно серьезно.

…После трех рюмок текилы Нина к спиртному больше не прикасалась, а Турецкий перешел на водку и на «ты». Точнее, это было ее предложение.

— Вот скажи, — спросила Нина, — отнесся бы кто-нибудь серьезно к девочкам, которые шуршат бумагой?

— Вряд ли.

— А в сопровождении оркестра концерт стал событием.

— Верно, — согласился Турецкий. — По крайней мере, для меня.

Она засмеялась, и Турецкий с удивлением подумал, что за несколько часов общения услышал это в первый раз. Странно, обычно женщины начинали хохотать, едва он… едва он… Едва он — что? Ну что?! Может, хватит уже думать о каких-то абстрактных женщинах, оборвал сам себя Турецкий, когда рядом сидит такая удивительная…

Через два с лишним часа они вышли на улицу. Трезв Турецкий, конечно, не был и, хотя на ногах стоял твердо, по некоторым внутренним ощущениям понял, что за руль ему сегодня садиться не стоит.

— Ну, — бодро сказал он, — сейчас живенько поймаем такси, и я тебя, Ниночка… отвезу-уу! — Фраза была построена умело абстрактно, что предполагало любое развитие событий. Или не предполагало. Впрочем, у Турецкого было настолько превосходное настроение, что омрачить его было просто невозможно.

— Не надо, — сказала она, улыбаясь.

— Почему? — чуть обиделся он, впрочем готовый немедленно предпринять какой-нибудь другой маневр. — Не доверяешь?

Тут она и вовсе засмеялась. Второй раз за день. Турецкий покрутил головой вокруг: дескать, что смешного-то?

— Просто я живу в двух кварталах отсюда, — объяснила Нина.

— Ну-у, — удивился Турецкий. — Провела, ничего не скажешь. Но пешком-то я могу тебя проводить?

Она кивнула, взяла его за руку, и они прошли полсотни метров, болтая обо всем и ни о чем. Потом свернули в какой-то переулочек. Потом свернули еще дважды. Турецкий совершенно не запоминал названий улиц и даже не обращал внимания на то, где они находятся: как опытный автомобилист, он был уверен, что при необходимости легко повторит эту дорогу в обратном направлении. Но лучше бы, конечно, не в обратном. Почему-то казалось, что идти еще долго, возможно, легкомысленный тон Нины способствовал этой иллюзии. Как вдруг она сказала:

— Вот я и дома.

— Зачем же так меня расстраивать, — сказал Турецкий, заглядывая ей в глаза.

— Саша… — вдруг тихо сказала Нина, и Турецкий понял, что надо срочно обернуться.

От стены в пяти-шести метрах от них отделились две тени.

— Ну че, братан, — сказала одна тень, сокращая дистанцию, — просить у тебя закурить или сразу по репе съездить? Часы у тебя как, стоящие? Ну и лопат-ник, само собой, приготовь.

Второй смачно сплюнул и вообще ничего не сказал.

Турецкому не понравился голос — он был спокойный и хладнокровный, голос совершенно уверенного в себе человека.

— Саша, у тебя есть с собой оружие? — тихо сказала Нина. — Может… напугать?

Первая тень это услышала и неприятно засмеялась.

Оружие у Турецкого было. Не кто иной, как Меркулов, после второй встречи со Стасовым порекомендовал ему никуда не ходить без пистолета. Но сейчас мысль воспользоваться им Турецкому в голову не приходила. Напротив, он плотоядно улыбнулся и сделал шаг вперед, успев подумать: возможно, это именно то, чего в его жизни последнее время не хватало.

При ближайшем рассмотрении обе тени оказались вполне молодыми людьми — лет двадцати пяти самое большее, коротко стриженными и крепко сбитыми.

Схватка была короткой. Несмотря на то что Турецкий успел получить приличный удар в лицо (точнее, в нос — когда один из нападавших успел придержать его за руки), он раскидал их за полминуты. Нина наблюдала с интересом, но без особых эмоций. Нападавшие на нее почему-то вообще внимания не обратили. Может быть, просто не успели.

Правда, один парень оказался более упорным и, поднявшись, сделал обманный выпад левой рукой и тут же два раза коротко ударил Турецкого правой в голову — снова в лицо и снова довольно болезненно, хотя и не очень сильно. Турецкий в ярости бросился на него, схватил парня за горло и на мгновение пережал ему артерию каротис, прекращая доступ свежей крови к артериям головного мозга. Тут главное было не перестараться — очень даже просто можно человека на тот свет отправить.