Фридрих Незнанский - Инкубатор для шпионов

• Название: Инкубатор для шпионов
• Автор: Фридрих Незнанский
• Издательство: Эксмо, Олимп
• Жанр: Детектив
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-10705-3

Телефонный аноним терроризирует странными звонками членов правительства. Один из них после такого разговора неожиданно умирает, прямо в бассейне. Помощник генерального прокурора Турецкий входит в контакт с телефонным хулиганом и обнаруживает, что этот сумасшедший на первый взгляд человек наделен необыкновенными возможностями — он предугадывает несчастные случаи и походя совершает революционные открытия в науке. Но кого-то из сильных мира сего его прозорливость явно не устраивает.

---

Молча, подумал Турецкий. Все молча. Что-то мне это напоминает. Точнее, кого-то. Он посмотрел на Стасова. Стасов стоял и в ус не дул.

Жарко все же было изрядно, и Турецкий вытер лоб платком.

Поезд остановился на очередной станции, и какое-то количество человек вышло, какое-то вошло. Турецкий сунул мокрый платок в карман и тут сообразил, что натворил: он же невольно подал сигнал «топтунам», чтобы прекратили слежку! Вот черт, надо же так облажаться… Он снова посмотрел на Стасова. Тот по-прежнему хранил непроницаемое выражение лица. Что же, остается рассчитывать только на себя.

Турецкий снова заглянул в книгу блондинки. Там иногда встречались знакомые предлоги и междометия, но по большей части она состояла из терминов длиной не меньше половины строки. Это было что-то изощренно-философское. Турецкий уже было начал вникать в «динамику отчуждения имманентного от трансцендентного», как Стасов проскользнул между поредевшей после выезда за пределы Кольцевой линии публикой и кивком велел двигаться за собой. Под механический голос, предупреждавший о закрытии дверей, Турецкий вышел вслед за Стасовым. Они направились к эскалатору, светящаяся надпись над которым сообщала о выходе к железнодорожной платформе Тушино и к проезду Стратонавтов. Турецкий решил немного поиграть в беспечность — легким шагом начал отдаляться от своего подопечного, чтобы посмотреть на его реакцию. Но резкий голос Стасова проник ему прямо под крышку черепа:

— С-сстой! — Звук «с» представлял собой угнетающее змеиное шипение.

Турецкий в каком-то ступоре медленно повернулся к Стасову и едва узнал его. Лицо Стасова исказилось в тревожной гримасе, взгляд вперился в переносицу Турецкого. В следующее мгновение Стасов оказался рядом с Турецким и толкнул его к эскалатору. Даже не толкнул — швырнул. Сразу после этого сильный порыв воздуха, вызванный движением поезда метро, заставил с небывалой амплитудой качнуться светящуюся надпись у начала эскалатора. Короткая трещина молнией пролегла от одного металлического крюка в потолке до другого, с легким шелестом отвалилось несколько кусков штукатурки и побелки, и наконец сама тяжелая конструкция одним крюком отделилась от потолка. Еще доля секунды — и второй крюк «с мясом» выпал наружу. Огромная надпись рухнула одним концом прямо в том месте, где только что стоял Турецкий. С грохотом вокруг разлетелись и осыпались брызги оргстекла, завизжала какая-то женщина. Каким-то чудом никто не попал под удар, хотя народу на станции было достаточно.

— Вверх, быстрее! — Стасов почти кричал, хотя слышно его было не больше чем за полметра.

Этому жесткому голосу Турецкий почему-то не мог сопротивляться, ноги сами побежали вверх, и через несколько секунд мужчины оказались в подземном переходе. В ушах все еще звенело разбитое стекло, но уже слышен был обычный гул движущейся толпы. К Турецкому возвращалась способность соображать. Что-то очень подозрительное было в этом происшествии у эскалатора, но пока еще не удалось понять, что именно…

Неожиданно Турецкий осознал, что никого рядом нет, а метрах в тридцати за поворотом исчезает знакомая фигура. Взбежав по лестнице и оказавшись на свежем воздухе, Турецкий увидел, как далеко впереди Стасов уже перемахивает через турникеты, загораживающие проход на железнодорожную платформу, и со всей возможной скоростью последовал его примеру.

Стасова удалось догнать за турникетами, и, казалось, это был уже совсем другой человек. Плечи его сгорбились, в бегающем неуловимом взгляде не осталось ни следа той всеподчиняющей воли, которую Турецкий ощутил на самом себе буквально минуту назад. Турецкий поймал его за плечо у края платформы и ощутил, как Стасов даже слегка пригнулся под тяжестью его руки.

— Что с вами, Валентин? Вы в порядке? — Турецкого очень встревожили эти мгновенные переходы от одного состояния к другому. Может быть, Стасов был болен не только душой, но и телом?

— В порядке… — тихим голосом ответил Стасов и мешком повалился с платформы вниз, на рельсы. Падал он как-то долго и мягко — будто перышко по прихотливой траектории плавно опускалось на землю. Турецкий с ужасом увидел, как по этим самым рельсам к станции приближается электричка.

Бог ты мой, что же я делаю, подумал он, уже спрыгнув вниз. Обхватил лежащего за пояс и привел в сидячее положение. Рывок, еще один, теперь подпихнуть его бедром, прислонить к платформе…

— Да помогите же кто-нибудь! — зарычал Турецкий.

К счастью, этот крик был услышан. Высокий парень лет двадцати пяти с симпатичным веснушчатым лицом оглянулся, тут же шагнул к краю, нагнулся, ухватил крупными руками обмякшего Стасова под мышки и одним движением выволок его на асфальтированную поверхность. Турецкий, подтянувшись на руках, закинул наверх колено и выбрался с рельсов, уже дрожавших под тяжестью надвигающегося поезда.

— Ну вы даете, мужики! — пробасил случайный помощник. — Бухой он, что ли?

— Нет, просто сознание потерял. Солнечный удар. — Турецкий склонился над Валентином. Затем разогнул спину и протянул руку парню. — Спасибо. Вы нам обоим жизнь спасли, кажется.

— Я-то тут при чем? — искренне удивился парень. — Вот мужик тебе проставится, когда оклемается, — это да! Ладно, это моя электричка, бывай.

— Угораздило же вас туда свалиться, — не сдержался Турецкий. — Запросто ж могли в ящик сыграть…

— Презрение к смерти — лучший жест из всех жестов, когда-либо придуманных людьми, — Стасов, к изумлению своего спасителя, уже вставал на ноги. Слабость еще не покинула его окончательно, но он выглядел уже гораздо лучше, чем минутой раньше.

— Не понимаю, о чем вы?

Щуря глаза, Стасов тихо сказал:

— Александр, возвращайтесь к себе. Я позвоню вам… как только смогу. Сейчас у меня уже ничего не получится вам показать.

— Вам нужен доктор.

— Мне нужно отдохнуть. Я не спал несколько суток.

Турецкий не стал спрашивать, почему так случилось, он только сказал:

— Давайте я, по крайней мере, посажу вас на такси.

К его удивлению, Стасов согласился, и они пошли

к дороге, где частники ловили немногих потенциальных клиентов. Стасов шел медленно, дыхание его восстанавливалось, щеки розовели.

Турецкий был доволен: дальше за ним можно было не следить. Достаточно лишь назвать Грязнову номер машины, а остальное — дело техники. Вячеслава Ивановича учить слежке не надо — сам кому хочешь десять очков вперед даст.

Турецкий посадил Стасова в зеленую вазовскую «девятку» и взял с него слово, что сегодня, в крайнем случае завтра, он ему позвонит. Впрочем, все это было уже несущественно по сравнению с тем, что теперь Стасов — под колпаком: городские улицы — это не метро, тут он уже не затеряется.

Пока Турецкий ехал в прокуратуру, разношерстные мысли приходили в голову. Вся ситуация восстанавливалась по шагу, и только два момента были темными и не поддавались пока что логическому объяснению. Во-первых, свистящее «стой» Турецкий услышал точно до сильного порыва ветра. Во-вторых, он мог поклясться, что Стасов взялся за его плечо только правой рукой и без какого-либо видимого усилия переставил его на метр с лишним вверх. Всем этим следовало немедленно поделиться хотя бы с Меркуловым. Голова еще отказывалась адекватно воспринимать происшедшее. Турецкий уже какое-то время не воспринимал Стасова как обычного человека, но все-таки его поведение в метро было из ряда вон…

Что же такое произошло там, в метро? Турецкий пытался привести мысли в порядок. Меркулову лучше рассказывать все стройно, чтобы был не сбивчивый набор фактов, а красивая картина, где ясны все причины и все следствия. Костя — голова, никто не спорит, но и формалист жуткий. Начнет придираться к словам, искать какие-то мелочные ошибки в изложении событий, крохотные противоречия.

Итак, первое. Стасов второй раз появляется неожиданно и неизвестно, откуда вообще. Второе. Как будто угадал, что упадет эта идиотская вывеска. Третье. Проявил недюжинную физическую силу. Четвертое. Потерял и недюжинную сначала, а потом и обычную. Пятое. Совершенно неясно, чего Стасов ждет от него — от Турецкого…

Неутешительная картина. Кто же он такой? Экстрасенс? Едва ли. А кто еще? Нельзя же все гипотетические особенности Стасова валить на ФСБ или КГБ. Да и откуда вообще знать, был ли он с ними хоть как-то связан? Турецкий даже вздохнул. Может быть, он пришелец? Турецкий, увы, не верил в пришельцев — ни с Марса, ни из альфы Центавра. И вообще ни во что не верил. Как теперь это неверие приспосабливать к современной жизни — в частности, к событиям в метро? Александр Борисович вздохнул в очередной раз. И… невольно подумал о Жене Земляники-ной, вспомнил, как порекомендовал ей обратиться к уфологам. Уфологи, считается, якобы что-то знают о пришельцах. По крайней мере, они сами так считают. Может быть, спросить у всеведущего Стасова о матери Жени? Или о самой исчезнувшей Жене?