Адельберт Шамиссо - Путешествие вокруг света

• Название: Путешествие вокруг света
• Автор: Адельберт Шамиссо
• Издательство: Наука
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1986

Автор — выдающийся немецкий писатель и естествоиспытатель — рассказывает о кругосветном плавании на борту русского брига «Рюрик» (1815–1818) под командованием капитана О. Коцебу. В своих путевых заметках он подробно описывает нравы и обычаи коренных жителей островов Тихого океана, рассказывает о встречах на Камчатке, Аляске, Алеутских, Сандвичевых и других островах. В яркой художественной форме он рисует картины повседневной жизни экспедиции, героическую борьбу с трудностями ее участников.

---

Бухта, где мы находились, была названа именем Эшшольца, а остров, под чьей защитой «Рюрик» стоял на якоре,— моим (в «Наблюдениях и замечаниях» у него еще нет имени). На песчаной косе, где мы расположились лагерем, так же как и на скалистом острове, отклонение магнитной стрелки компаса было весьма неравномерным.

Во время таких экскурсий, как описанная выше, моим часам с секундной стрелкой берлинской фирмы «Шуниг» выпала честь служить хронометром; поскольку мне они были не нужны, я передал их капитану. Два дня мы провели в лагере, где очень пригодилось английское консервированное мясо (свежее мясо с бульоном в запаянных жестяных банках). На третий день, утром 9 августа, мы вернулись на корабль. Вовремя нашего отсутствия островитяне на двух байдарах хотели посетить «Рюрик», но по приказу капитана их туда не пустили. Территория вокруг залива Коцебу необитаема, и на его берегах заметны лишь места стоянок аборигенов. Одно из таких мест находится, например, на острове Шамиссо, а другое — у ледяных гор бухты Эшшольца; аборигены появляются там, вероятно главным образом для сбора костей и бивней мамонтов.

10 августа шел дождь; после обеда погода прояснилась, и мы подняли паруса. Предстояло еще обследовать часть южного побережья. Когда стемнело, стали на якорь, и к нам опять заходили жители. 11-го мы при близились к высокому, гористому выступу побережья обозначенному на карте Коцебу как мыс Обманчивый! отсюда к нам направилось несколько байдар. Между этим гористым мысом и расположенным к северу от него мысом Эспенберга находилась обширная бухта с низменными берегами. Море было здесь не таким глубоким; мы стали на якорь и сразу же начали готовиться к высадке на берег. Предполагалось, что там находится устье реки. Было уже далеко за полдень; густой туман вынудил нас вернуться на корабль. 12 августа ранним утром мы осуществили намеченную высадку, но из-за весьма незначительных глубин удалось выйти на берег лишь в отдаленном пункте, примерно в 6 милях от нашего судна. Внимание капитана привлек поток на низменности; он имел выход в море, и, возможно, течение в нем было направлено в сторону суши. Вернувшись с ботанической экскурсии, я застал капитана беседующим с местным жителем, у которого он пытался получить сведения о направлении и особенностях этого пролива{137}. Этот человек поставил здесь палатку для своей семьи. Увидев капитана, сопровождаемого четырьмя людьми, он приготовился к бою, положил стрелу на тетиву лука и вместе с сыном двинулся навстречу капитану. Он вел себя решительно, мужественно и умно, как и подобает храброму человеку, встретившемуся с чужаками, чьи силы превосходящи, а намерения вызывают подозрения. Капитан успокоил его, отпустив охрану, и один без оружия подошел к нему. Мир был скреплен подарками. Эскимос гостеприимно пригласил капитана в палатку, где находились его жена и двое детей, но чувствовал все же себя не вполне спокойно в присутствии чужеземца. И тут я вновь выступил в своей старой роли переводчика. Изображая пантомиму, будто плыву по проливу в направлении от моря, я спрашивал нашего друга взглядами и жестами: «куда, когда?» Он тотчас же понял вопрос и ответил весьма ясно: «Девять солнц плыть, девять ночей спать. Земля справа, земля слева; потом свободный горизонт, никакой земли не видно». Мы бросили взгляд на карту, она подтвердила предположение, что этот пролив, с которым может соединяться другой пролив, идущий из бухты Шишмарева, вероятно, выходит к заливу Нортон.

Как только нашему другу удалось отделаться от нас, он свернул палатку и вместе с семьей перебрался на противоположный берег. А мы устроили на ночь лагерь У подножия холма с могильными памятниками аборигенов. Покойники лежат прямо на земле, покрыты плавником и таким образом защищены от хищников; вокруг торчит несколько шестов, на которых укреплены весла и другие предметы. Движимые жадным любопытством, мы разворошили могилы, забрали черепа. То, что собирал естествоиспытатель, понадобилось и художнику, а затем и всем остальным. Вся утварь и орудия, оставленные умершим их близкими, были расхищены. Наконец матросы, чтобы поддержать огонь в лагерном костре, отправились к могилам за плавником и разрушили памятники, чего вполне можно было избежать, но это пришло нам в голову слишком поздно. Я никого не виню; действительно, все мы были настроены самым дружелюбным образом, и не думаю, чтобы европейцы могли бы относиться лучше, чем мы, к чужим народам, «дикарям» (капитан Коцебу тоже называет эскимосов «дикарями»); наши матросы в полной мере заслужили похвалу, которую им адресует капитан. Однако, если бы местные жители взялись за оружие, чтобы отомстить за осквернение могил, на кого пала бы ответственность за кровопролитие?

Ночью нас потревожила большая группа жителей Америки, прибывшая на восьми байдарах из района мыса Обманчивого и устроившая свой лагерь напротив нашего. Их превосходство в силе требовало от нас осторожности; мы выставили сторожевые посты и зарядили ружья. Теперь мы заняли по отношению к ним ту же позицию, какую незадолго до этого один из них занимал по отношению к нам. Желая уклониться от тягостного визита, капитан еще ночью приказал свернуть лагерь и сесть на весла. Однако был отлив, и море изобиловало мелями, которые мы не заметили во время прилива. Похоже, что капитан считал положение весьма опасным. «Я не видел никакого выхода, чтобы избежать смерти» — вот его слова. Правда, я был на той байдаре, которая подвергалась меньшей опасности. Наступивший день вывел нас из затруднительного положения. Ценой большого напряжения сил матросов мы благополучно вернулись на корабль.

13 августа, после того как аборигены на двух байдарах посетили корабль, «Рюрик» снялся с якоря. Мы приблизились к высоким предгорьям, ограничивавшим вход в залив Коцебу с севера. Густонаселенная низменность расстилается перед горами и объединяет все горные массивы, которые со стороны моря можно принять за острова.

Главная задача летней кампании была решена удовлетворительно, и мы прекратили здесь исследования. Снова войдя в густой туман, мы пересекли участок моря, расположенный к северу от пролива, и направились в сторону азиатского побережья, намереваясь пройти вдоль него, чтобы потом войти в бухту Св. Лаврентия в стране чукчей. Возможно, что время, которое мы провели бы в этой бухте, мы смогли и должны были бы использовать для проведения рекогносцировки в северном направлении. Эта рекогносцировка при благоприятных обстоятельствах могла бы стать более успешной, чем при неблагоприятных — предусмотренная вторая кампания.

Южный ветер дул непрерывно, затрудняя плавание; глубина моря увеличилась, температура понизилась, и море вблизи азиатского побережья было холоднее. В ночь с 18 на 19 августа корабль лавировал против ветра и течения, проходя через пролив между мысом Восточным [Дежнева] и островом Ратманова. Утром, когда мы полагали, что достигли высот у бухты Св. Лаврентия, оказалось, что мы находимся у мыса Восточного (максимальная, отмеченная на карте глубина моря там 30 футов). Луч света, прорвавшийся сквозь туман, дал нам возможность увидеть передовые цепи гор, и мы направились туда, в полдень бросили близ них якорь и тотчас же на двух лодках поспешили к берегу. Чукчи встретили нас на берегу так, словно мы прибыли с государственным визитом,— дружественно и вместе с тем торжественно, что нас весьма сковывало. Они усадили всех на разостланные шкуры, но не пригласили в свои жилища, расположенные дальше на холме. После того как им были вручены подарки, несколько чукчей, в том числе две знатные особы, последовали за нами на «Рюрик». Прежде чем подняться на борт, каждый из них преподнес капитану лисью шкуру, а затем уже вместе со свитой бесстрашно ступил на палубу. Капитан Коцебу провел их в свою каюту, где висело большое зеркало. По этому случаю он заметил: «Северные народы боятся зеркала, а южные, наоборот, смотрятся в него с видимым удовольствием».

После обеда мы воспользовались попутным северо-восточным ветром, чтобы продолжить плавание. В предыдущие дни нам встречались по одному, по два моржа, теперь же в районе мыса Восточного их бесчисленные стада оглашали воздух ревом. Вокруг резвилось множество китов, пуская вверх высокие фонтаны воды. Мы плыли по направлению к бухте Си. Лаврентия в дождь и в туман. Днем 20 августа «Рюрик» был уже у входа в нее, погода прояснилась, и в 3 часа мы бросили якорь за маленьким песчаным островом, защищавшим гавань.

От ближайшего берега, где на противоположном склоне холма стояли палатки чукчей, отчалили две байдары по десять человек в каждой. Они с пением приблизились к нам, однако держались на некотором расстоянии от корабля и, лишь получив приглашение, бесстрашно поднялись на палубу. Мы готовились отправиться на берег, и гости, довольные нашей щедростью, сопровождали нас. На своих легких суденышках они плыли гораздо быстрее, чем мы на своих лодках, и потешались, видя, как матросы безуспешно пытались перегнать их.