Леонид Токарский - Мой ледокол, или наука выживать

• Название: Мой ледокол, или наука выживать
• Автор: Леонид Токарский
• Издательство: Спутник
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 9657288363

Океан, покрытый толстым слоем льда. Маленькие суда, затёртые льдами, несомые невидимым потоком. Кажется, что уже ничто не поможет им освободиться. Раздаётся отдалённый треск. Он усиливается. Вскоре чёрная точка на горизонте превращается в ледокол. Ледокол не режет лёд, а крушит его своим весом, выбрасываясь на него форштевнем. Лёд не сдаётся. Тогда ледокол даёт задний ход, сползая в уже освобождённую воду. Разгоняется и выпрыгивает на непокорный лёд. Идёт борьба Давида с Голиафом. Человека с Системой. Веры с Безысходностью. Кажется, что ледокол вот-вот переломится от нечеловеческих ударов. Но вот, один за другим, освобождённые суда выстраиваются в кильватер ледоколу, начиная свой путь на «Большую землю» к своим семьям, к теплу.

Я назвал свою книгу «Мой ледокол», потому что, по неведомым причинам, мне выпадала эта жизненная роль. Сначала я бросался на бесчувственный лёд советской системы. Но, в итоге, как-то выжил и победил. Потом был Израиль. И здесь я боролся и побеждал. И, наконец, эта книга, как отчёт и завершение моей ледовой эпопеи. Первоначально я так и назвал книгу: «Мой Ледокол». На иврите она вышла под заголовком «Выживание». Готовя новое издание, я совместил оба названия: «Мой Ледокол, или Наука выживать».

---

Кроме Государственных, мне приходилось принимать участие в Советах Директоров нескольких частных компаний. Один из моих друзей, доктор Кляцкин, создал и развил свою технологическую фирму «UniBatt». По его просьбе я помогал ему проводить в Японии деловые переговоры с «Sanyo», «Panasonic», «NEC » и «MIC». На переговорах с «Sanyo» произошёл непредвиденный сбой. Сначала японцам очень понравилось изобретённая Кляцкиным батарея, и они с удовольствием начали переговоры. Володя Кляцкин, как оказалось, плохо воспринимал английский язык на слух, хотя и не хотел в этом признаваться. В один из моментов японцы попросили его: «Для общего образования, расскажите нам, как работает этот механизм...» Он решил, что вопрос идёт о его, Кляцкина, собственном образовании. И... начал подробно описывать, где и когда он учился, что именно и когда заканчивал. Японцы решили, что он увиливает от прямого ответа. Тогда они попросили повторить в Израиле серию испытания его батарей.

Истинной причиной наших переговоров было дальнейшее финансирование фирмы. В лаборатории уже заканчивались деньги. Кляцкин понимал, что из-за недостатка денег он не в состоянии провести дополнительные испытания, как попросили японцы.

Володя решил доказать коллегам, что в дальнейших испытаниях просто нет необходимости. Он стал это доказывать с большим энтузиазмом. Японцы помрачнели, видимо решив, что Кляцкин что-то скрывает, и он мошенник. Надо было спасать переговоры. Я встал и сказал примерно следующее: «Доктор Кляцкин — талантливый изобретатель, наивный и милый человек. Батарея его — это действительно переворот в технологии, как вы видели. Однако переговоры вести он не умеет. Английский знает слабо и плохо понимает, о чем именно его спрашивают».

На этом месте Володя посмотрел на меня уничтожающим взглядом. Я продолжил: «Доктор Кляцкин рад бы провести дополнительные испытания, но у него заканчивается финансирование, и уже нет для этого денег. У него даже не было средств заплатить за консультацию и помощь, поэтому я нахожусь здесь, с вами, только из уважения к нему и веры в будущее его изобретения. Если вы хотите его батарею, то финансируйте её уже сейчас.

Мы ведем переговоры с четырьмя фирмами. Кто первый обеспечит финансирование, с тем и будем работать».

Наступила пауза. Наши партнёры быстро залопотали между собой. Выражения на лицах японцев изменились. Они деловито спросили: «Сколько нужно денег для продолжения работы?» ...Мяч вернулся к нам.

Однажды я был неожиданно приглашён на обед к американскому бизнесмену Курту Сайфману, гостящему в Израиле. Курт — интересный человек, по происхождению немецкий еврей, мальчиком бежавший из Германии в «хрустальную ночь». Несмотря на свои девяносто два года, он выглядел превосходно. Как я понял, Сайфман заработал деньги на американской бирже и известен в кругах крупного международного финансового бизнеса. Он был очень хорошо осведомлён обо мне и в конце нашего разговора предложил мне стать членом Совета Директоров его компании. Я согласился. На получение соответствующего разрешения министерства Финансов США о моём участии в Совете Директоров компании потребовалось больше года. Это было связано с тем, что компания становилась публичной и выходила на американскую биржу. В конце концов, адвокаты известили меня, что разрешение получено. Пробыл Директором этой компании недолго. Курт Сайфман умер в возрасте 94 лет и завещал всё своё состояние государству Израиль.

За этим последовал ещё один случай, который я хотел бы описать. Как выяснилось, мошенники бывают не только в Израиле и не только среди евреев.

Некоторые из бывших работников Сайфмана решили, видимо, нагреть руки на его хорошей репутации, воспользовавшись его добрым именем. Они обратились ко мне и попросили возобновить моё участие в бывшей компании Сайфмана. Идея компании выдвигалась ещё Сайфманом и заключалась в поднятии денежного фонда для финансирования исследований и доработок учёных, выходцев из СССР. Компания создавалась, как частная с последующим выходом на биржу. Нужен был человек, знающий языки, с инженерными навыками, который может принимать решения о финансировании того или иного изобретения.

Мне эта идея импонировала со всех точек зрения, и я принял их предложение. Как член Совета Директоров, одновременно со вступлением в обязанности в качестве такового, я потребовал ознакомиться с процессом принятия решений в компании, распределением денежных фондов и ведением её дел. Реакция на это была странной. Очень скоро я стал сомневаться в искренности новых созидателей этой компании. Написал несколько официальных электронных писем с запросами в Совет Директоров, находившийся в США. Прямых ответов получено не было. Представитель, появившийся в Израиле, никак не мог понять, что, собственно, мне мешает, если мои личные финансовые интересы не страдают? При этом в Израиль продолжали приезжать и знакомиться со мной и с нашими изобретателями потенциальные американские инвесторы. Денежные суммы вкладов в компанию со стороны росли. Появляющийся время от времени американский советник компании вёл со мной «успокоительную работу». Моя электронная почта работала непрерывно. По ней проходило большое количество информации. Там было всё, кроме финансовых отчётов и протоколов, которые я запрашивал. У меня усиливалось внутреннее чувство, что в этой компании «что-то не так». Друзья, с которыми я советовался, не видели в происходящем ничего странного. Тем не менее, я решил подать в отставку с подробным объяснением её причин.

Это письмо я отправил также всем представителям вкладчиков, с которыми встречался.

Через полгода компания была закрыта. Выяснилось, что большая часть денег ушла не по адресу, а совсем в другое место. Были возбуждены уголовные дела в США.

Из этой истории я сделал для себя три главных вывода:

— во-первых, не только в Израиле есть мошенники, и наши израильские — не самые крупные;

— во-вторых, порядочность, умение самостоятельно анализировать ситуацию и отстаивать своё мнение во всех государствах и системах одинаково выгодно и окупаемо;

— в-третьих, деньги не должны слепить человека — они иногда могут не только приносить счастье и равновесие в жизни, но и отнимать их.

Руководителю компании, в отличие от рядового инженера, профессиональные знания требуются иные и на более высоком уровне. А вот человеческие качества, умение отличать добро от зла и не поддаваться компромиссам со своей совестью, «сверху» или «снизу», всегда одинаковы. Никаких «высших» интересов в нашей обыденной жизни не существует.

Глава 41 Дела государственные

Это было в первые годы после распада СССР. Я находился в Москве в командировке. В России уже появились ростки цивилизованного бизнеса.

У меня в номере зазвонил телефон. Мужской голос уверенно сообщил, что Иван Иванович приглашает на срочную встречу. Я не знал никакого Ивана Ивановича, поэтому ответил ему спокойно, что у меня, к сожалению, нет времени. В ответ на это голос сказал, что из-за нашей встречи таинственный Иван Иванович перенёс встречу с Министром финансов.

Я понял, что это может быть серьёзный человек, и ответил, что поскольку Иван Иванович перенёс такую важную встречу из-за меня, готов также отложить и свою. Тогда сообщили, что машина за мной выходит и надлежит спуститься через полчаса. Машина оказалась «Чайкой». Мы выехали и вскоре оказались в районе Кремля. Учреждение было военным. В комнате перед кабинетом находились два секретаря, один из них был в форме полковника, а второй в гражданском.

Меня проводили в кабинет. За столом сидел человек средних лет, с военной выправкой, но в костюме. Он встретил меня приветливо, усадил за стол и начал говорить на военные темы. Я сразу прервал его, сказав, что военной тематикой не занимаюсь. Иван Иванович ответил, что об этом знает и попросил просто выслушать то, о чём он говорит и не комментировать. Я замолчал. Он говорил три часа. Закончив, Иван Иванович переспросил —  всё ли понятно. Я ответил, что да. Улыбнувшись и поблагодарив меня за внимание, попрощался.

Меня отвезли обратно в гостиницу. Из разговора я понял, что он — генерал-полковник и инженер по образованию. По приезде в Израиль я поинтересовался чем вызвано было приглашение в Кремль именно меня. Ответили, что я — очень удобный человек для такого рода общения. Во-первых, надёжный, во-вторых, говорящий по-русски, в-третьих, инженер. В-четвёртых, не дипломатический работник, а человек, занимающийся гражданским бизнесом Концерна. В-пятых, официальные органы стран всегда ищут способы неофициального общения, и что я просто создан для такого рода контактов.

Я спросил в шутку, могу ли упомянуть в своих будущих мемуарах это событие. Мне ответили всерьёз, что факт встречи не представляет секрета. Интересно, что визитную карточку Ивана Ивановича невозможно было переснять. Это было чудо технологии — при копировании оставался белый лист.