Мария фон Трапп - Звуки музыки

• Название: Звуки музыки
• Автор: Мария фон Трапп
• Издательство: МСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1993
• ISBN: 5-7109-0013-3

«Звуки музыки» — это правдивая история, которая легла в основу получившего широкую известность одноименного фильма Голливуда, — о чрезвычайно дружной сплоченной семье, где счастье и успех всегда основывались на святых чувствах любви и верности.

---

Начало первой мировой войны положило конец этому счастью. Мирное население было эвакуировано из Полы. Капитан отправил молодую жену с двумя маленькими детьми в имение ее матери в австрийских Альпах и вернулся к подводной лодке, неожиданно из увлечения превратившейся для него в предмет жестокой профессии.

Он скоро понял, что первые субмарины — не более, чем просто опытные экземпляры. Выхлопные газы в них подавались прямо во внутренние отсеки, отравляя экипаж. Перископ не опускался и не поднимался, лодке приходилось все время нести его на себе. Но и на такой посудине капитан фон Трапп творил чудеса. Он патрулировал прибрежные районы Адриатического моря, нападал на конвои судов противника и скоро очистил родные воды от вражеских кораблей. Грудь его покрылась орденами во главе с высшей наградой Австрии — крестом императрицы Марии-Терезии. Я узнала, что этот крест — самая высокая награда, которую может получить австрийский офицер во время войны — была учреждена императрицей за действия исключительной личной храбрости и мужества, предпринятые на свой страх и риск. Иногда даже вопреки приказам. Это означало, что в случае, если эти действия оказывались успешными, человек, совершивший их, одновременно получал крест Марии-Терезии и автоматически дворянский титул. Если же нет — его предавали военному суду.

Георг фон Трапп стал легендарной личностью даже среди бывалых фронтовиков, прошедших войну и успевших не раз понюхать порох. К этому времени у него уже было пятеро детей. Друзья говорили, что к концу войны он непременно должен стать адмиралом. Его не только уважали, но и любили… Но неожиданно все обернулось совсем по-другому. Австрия потерпела поражение в войне и полностью лишилась выходов к морю. Гордого Императорского Военно-Морского флота больше не существовало. В расцвете лет, в зените славы, барон был словно отметен в сторону дьявольским ураганом. Он стал капитаном без корабля, что для него было равнозначно телу без сердца.

Только жена, преданный друг и королева его сердца, поддерживала в нем интерес к жизни. Потом эпидемия скарлатины унесла ее. Одна половина его жизни умерла вместе с флотом. Вторую он похоронил с женой.

— Национальный австрийский герой, которого боготворила молодежь, превратился в молчаливого замкнутого человека с пустым взглядом, — рассказывала баронесса. — Он купил эту виллу, где ничто не напоминало о прошлом, и из имения, которое раньше было привычным местом его счастья, перевез детей сюда. Стал нервным и беспокойным. Он пытался снова вернуться в море. Основал Компанию морских перевозок. Потом занялся коммерцией лесоматериалов, которую вскоре оставил, чтобы попытаться организовать какое-то дело с судами на Дунае. Путешествует, часто уезжает в длительные поездки на охоту. Он постоянно пробует себя то в одном, то в другом деле, но ни одно из них не приходится ему по сердцу.

— А как же дети? — спросила я.

— О, это самая грустная часть истории, — тяжело вздохнула баронесса. — Детей он любит больше всего на свете. Он обеспечил их всем, что можно купить. Набрал целый штат слуг, пригласил одну гувернантку для старшей дочери, другую — для младших девочек, няню для крошки Мартины и персональную учительницу для Марии. Все это было до вас. Какая была жалость! Учительницы не ладили друг с другом и часто сменялись. Все они приходили только чтобы получить место. А он понемногу отдалялся от детей. По-видимому, они слишком напоминали ему их мать. Он никогда долго не остается дома. Неожиданно появляется, засыпает детей подарками, но вскоре вновь теряет покой и опять куда-то уезжает. Родственники уговаривают его подумать о новой женитьбе — о новой матери для детей.

С этими словами баронесса поднялась.

— Мы надеемся, что в скором времени будет объявлено о его помолвке с княгиней Ивонной…

От всего сердца, переполненного жалостью и состраданием, я закончила вечернюю молитву словами:

— Прошу тебя, Господи, пошли ему хорошую жену, которая будет достойной матерью его детям, и пусть он всегда будет счастлив.

Глава III БАРОНУ ЭТО НЕ НРАВИТСЯ…

По мере того как неделя шла за неделей, я все более привыкала к своей работе. Здесь был определенный распорядок, которому следовали каждый день. Баронесса имела склонность отдыхать по утрам. Дети были на моем попечении, я должна была их разбудить, позаботиться о завтраке, присмотреть чтобы старшие отправились в школу. Дел было предостаточно, поскольку надо было подумать о многом. Дети должны были носить кожаные шапочки, чулки и кожаные перчатки. В дождливые дни надевали галоши и брали зонтики. Я ухитрилась в невероятно короткий срок запутаться в этих вещах.

Отчаявшись, я обратилась за помощью.

— Не можем ли мы получить обычные крепкие ботинки? — спросила я у баронессы Матильды, вконец измученная поисками перчаток, галош и чулок.

— Мы потеряли две левые перчатки, — должна была признать я в другой раз. — Но неужели шерстяные рукавицы не подойдут детям больше? Это и дешевле и удобнее. И знаете, баронесса, Wetterfieck был бы для каждого из них в самый раз.

— Что?

— Но, баронесса, сейчас все носят Wetterfieck, — я улыбнулась ее бессмысленному взгляду. — Вы знаете, это шерстяные накидки с капюшоном. Тогда мы могли бы избавиться от этих противных зонтов.

— Мне всегда казалось, что зонтик создает определенные неудобства, — сказала она наконец. — Хотя, может быть, детям действительно так удобнее… Но имейте в виду, — она вздохнула с видом человека, не желающего брать на себя ответственность, — вряд ли капитану это понравится.

Отправив старших детей в школу, я занималась с Марией и Иоганной. Последняя уже начинала вместе с другими каждый день храбро ходить за две мили в школу. В Австрии не было школьных автобусов. Маленькая Иоганна была совершенно измучена своими каждодневными дальними прогулками, поэтому было решено, что весь первый класс учить ее буду я. Это было одно удовольствие — учить вместе таких разных детей. Мария была очень робка и стеснялась. Как обычно и бывает с детьми со слабым сердцем, она всегда держалась очень тихо. Естественно, она никогда не бегала, не лазала по деревьям, не играла ни в какие сумасшедшие игры.

Как трудно для ребенка постоянно быть в стороне, когда другие дети играют и резвятся! Но Мария оказалась исключением. Она никогда ничем не проявляла неудовольствия и всегда держалась со мной очень дружески. Лишь однажды я заметила на ее лице выражение страстной, почти предельной зависти, когда она наблюдала за своими братьями и сестрами, занятыми шумной игрой. Впервые увидев это выражение в ее глазах, я решила, что сделаю все, что в моей власти, чтобы хоть как-то компенсировать ей те жертвы, которые она вынуждена приносить, хотя и не по своей воле.

Перво-наперво, я постаралась, чем только было возможно, сделать наши занятия как можно интереснее для нее. Она была умной девочкой и схватывала все буквально на лету. Мы изучали двенадцать основных предметов: религия, грамматика, сочинение, литература, история, география, физика, ботаника, французский, геометрия, алгебра и латынь. Кроме того, у нас были декоративное вышивание и музыкальная теория. Мария была особенно сильна в математике, естественных науках и музыкальной теории, хотя и остальные предметы ей давались без особых усилий. За шесть недель мы кончили курс первого класса школы. Я была поражена таким энтузиазмом и трудолюбием. Я была просто вынуждена заходить в ее комнату и отрывать ее от занятий, говоря:

— На сегодня довольно, Мария. Давай поиграем в трик-трак.

Она обычно поднимала свое маленькое возбужденное личико с горящими глазами и, указывая на какую-нибудь алгебраическую задачку или замысловатый геометрический рисунок, отвечала:

— О, это так интересно, фрейлейн Мария!

И все время, пока она была счастлива, я думала, что просто не делаю ничего, что могло добавить новые «нельзя» ее изболевшемуся сердцу.

Мария определенно была необыкновенным ребенком. Она держала обычно свои желания при себе, но однажды все же призналась:

— Я не очень сильно огорчена тем, что не могу бегать вместе с остальными, но что меня действительно огорчает, так это то, что я вынуждена отказаться от уроков игры на фортепиано.

Я вспомнила, что недавно обнаружила в музыкальной комнате два коричнево-красных скрипичных футляра.

— Ах, какая прелесть! Кто же здесь играет на скрипке? — воскликнула я, обращаясь к баронессе.

— Сейчас никто.

Теперь, помня о словах Марии, я пошла к баронессе и спросила:

— Можно, я отнесу одну скрипку к Марии? Пусть она лежит у нее, а девочка каждый день понемножку упражнялась бы в игре на ней.

Баронесса не отказала. Мне даже было разрешено подыскать учителя, который приходил бы дважды в неделю и учил бы Марию игре на скрипке. Девочка сияла от счастья, а ее маленькие хрупкие пальчики оказались очень ловкими в игре.