Мария фон Трапп - Звуки музыки

• Название: Звуки музыки
• Автор: Мария фон Трапп
• Издательство: МСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1993
• ISBN: 5-7109-0013-3

«Звуки музыки» — это правдивая история, которая легла в основу получившего широкую известность одноименного фильма Голливуда, — о чрезвычайно дружной сплоченной семье, где счастье и успех всегда основывались на святых чувствах любви и верности.

---

— Но не беспокойтесь, — сказал он, — только придерживайтесь строгой диеты: ни мяса, ни соли, ни яиц, ни молока, ни сала.

Я не знала, что это была моя программа на последующие двадцать лет. Временами я пыталась не беспокоиться, придерживаться строгой диеты и так далее, но в конце концов диета обычно отступает, и ты с нечистой совестью ешь то, что хочешь.

Во время отдыха на Веруде, я чувствовала очень неприятную боль при наших прогулках на лодках, особенно при неспокойной воде, когда мы промокали насквозь. Поэтому, я однажды отправилась к доктору. Он стал очень озабоченным и сообщил, что у меня камни в почках и необходима операция. При возвращении домой я отправилась в Вену.

Мария поехала вместе со мной. С тех давних пор, когда я была ее учительницей во время болезни, мы с ней особенно полюбили друг друга.

Первую неделю мы провели в Вене очень весело. Днем я была в частной клинике, где со мной проводились необходимые исследования, а вечером мы шли в оперу или театр. Мы веселились вволю, и я почти забыла для чего приехала, когда доктор сообщил мне, что исследования показали наличие камней в почках, и операция стала неизбежной. Это положило конец нашим беспутным походам в Государственную Оперу и Бургтеатр. Мария послала телеграмму своему отцу, и он прилетел в день операции. Она оказалась стоящей затраченного времени: было удалено девятнадцать крупных камней и такое же количество средних и мелких, так что шов пришлось держать открытым для дренажной трубки в течение нескольких недель.

Что я никогда не умела делать, так это долго хранить молчание и болеть, и уже после первых скучных дней поняла как невероятно трудно все время лежать без движения.

— Ты не мог бы подумать о каком-нибудь животном, которое я могла бы держать с собой в постели? — попросила я Георга.

Он сразу умчался и вскоре вернулся с тремя крошечными цыплятами. Я была взволнована и назвала их Каспар, Мельхиор и Балтазар, и во время долгих часов, когда посетители не допускались, у меня была очень приятная компания. Они удовлетворительно устроились у меня в тумбочке и были совершенно ручными. К несчастью, они не остались такими же пушистыми желтыми шариками, а выросли, и через неделю положение моих цыплят здесь стало весьма затруднительным. Я видела это по выражению лица сестры Агрозии, моей няни. Сестра Агрозия была святой монахиней с одним лишь недостатком: с детской наивностью она верила любому сказанному мной слову, как бы ни глупы были мои истории. Она побуждала меня каждый день делать свои рассказы все глупее, и все равно я еще не достигла предела ее легковерия.

Когда стало очевидно, что Каспара, Мельхиора и Балтазара придется убрать, Георг отправился в магазин ручных животных и вернулся оттуда сияющий.

— Посмотри что я тебе принес! — и он положил на мою кровать маленькую черепашку. В этот момент в комнату вошла сестра Агрозия.

— Ах! — воскликнула она, — что это такое? — она с любопытством уставилась на то, что, по всей видимости, никогда раньше не видела.

Я честно ответила:

— Это черепаха, сестра.

— Черепаха, что такое черепаха? — заинтересовалась она.

Это было плохо. Пытаясь придумать что-нибудь, я пустила в ход всю свою фантазию.

— Черепаха — это животное, которое питается пальчиками на ногах новорожденных малышей, — сказала я, глядя ей прямо в глаза.

«Этому она не может поверить», — подумала я про себя. Но я ошибалась.

— Ах, ах! — воскликнула сестра и с ужасом посмотрела на маленькое коричневое существо на моем одеяле. — Нам надо быть очень внимательными и все время держать дверь закрытой.

Мне выделили единственную свободную комнату во всем доме, которая оказалась по соседству с палатой для матерей.

Я с сожалением должна признать, что в этот момент не почувствовала и малой доли того стыда, который испытала на следующее утро, когда услышала от очевидцев, что они видели сестру Агрозию сидящей в кресле за моей дверью с палкой в руках, в то время как черепаха мирно спала в моей тумбочке.

На Пятидесятницу я еще была в постели.

— Сестра, я хотела бы завтра исповедаться, — сказала я.

Добрая Агрозия отправилась за священником в ближайшую приходскую церковь. Вскоре она вернулась, возбужденная и торжествующая.

— У них новый священник в приходе, и пастор обещал прислать его. Я с ним не говорила, но знаю, что он понравится вам. О, он просто замечателен! У него лицо как у ангела!

Должна признать, что на следующее утро мои мысли делились между исповедью и любопытством посмотреть на «отца с лицом ангела».

В семь часов дверь отворилась, и с первого же взгляда я увидела, что сестра была права. Новый священник выглядел словно ожившая статуя Святого Алоизиуса. Впрочем, мне надо было сосредоточиться на моих грехах. Святой отец взял кресло и присел возле моей постели. После этого он произнес на латыни благословение, а я исповедалась в своих грехах, включая шалость с бедной сестрой Агрозией. Когда я закончила, он поднял глаза и произнес лишь два слова:

— Nem ertem, — что означает «не понимаю».

Святой отец был венгром. Несколько секунд мы в отчаянии смотрели друг на друга, потом едва не расхохотались. Он стал задавать мне вопросы по-латыни: «Вы сделали то-то?» или «Вы поступили так-то?», на что я, желая ответить «да» или «нет», говорила «Habeo-Non Habeo», что, конечно, не совсем верно по-латыни, но допускаются в разговоре с представителем Бога.

Вскоре после этого муж забрал меня из этой дорогой частной клиники. Летние месяцы мы опять провели на Веруде, и в сентябре вернулись в Зальцбург, радуясь снова оказаться дома.

Мы едва успели войти в дом, как мужа позвали к телефону, междугородний звонок из Зелла. Расстояние было всего около шестидесяти миль, но это все равно был «междугородний», а мы были в Австрии, где междугородние телефонные звонки или телеграммы используются лишь в случае крайней необходимости.

Вот и теперь голос на том конце провода сообщил:

— Банк Ламмер и компания объявили себя неплатежеспособными.

Это был наш банк.

Глава X КАКИЕ МЫ ВЕЗУЧИЕ

Сколько раз уже случалось, что состоятельные люди в один прекрасный день лишаются своего богатства. Когда читаешь о таких случаях в романах или смотришь на сцене, они всегда кажутся драматическими. Весьма интересно испытать это на себе. Этот голос, возвестивший о банкротстве нашего банка, положил конец определенному периоду спокойной и счастливой главы нашей жизни: главы «Богатые».

Банк, в который были вложены наши деньги, принадлежал миссис Ламмер. Как раз примерно в это время Гитлер с нацистами по ту сторону границы начал создавать трудности для маленькой Австрии. Чтобы поставить ее на колени, всякая торговля с Австрией была запрещена, оборвав таким образом жизненно необходимый источник австрийских доходов. Это вызвало серьезный резонанс в финансовом мире, и миссис Лам-мер была не единственным банкиром, оказавшимся в затруднении. Муж знал и уважал ее как смелую и умную женщину. Когда он узнал о том, что ее банк испытывает серьезные трудности, он взял весь свой капитал, который был безопасно вложен в крупный английский банк, и пришел ей на помощь.

Теперь он осыпал себя упреками.

— Я не должен был никогда забирать деньги из Англии, — стонал он. — Никогда! О, бедные, бедные дети!

— Послушай, — сказала я наконец, — ведь ты сделал это не для себя. Ты хотел помочь тому, кто оказался в тяжелом положении. Что мы читаем в Евангелии? Неужели ты не помнишь, что за все, что мы сделаем из любви Господа нашего к ближнему, Бог наградит нас во сто крат в этой жизни и в придачу дарует нам вечную жизнь?

В конце концов, мы не были окончательно разорены. Но нужно было смотреть в лицо действительности. Большая часть денег была потеряна, но оставалось еще достаточно для того, чтобы оплачивать самые необходимые счета, если жить достаточно скромно. Кроме того, оставалось еще много всякой недвижимости, имеющей хорошую стоимость. Впрочем, ее нельзя было трогать; это было оставлено, чтобы обеспечить будущее детей. Нам пришлось ограничить свои потребности, отказаться от машины, уволить шесть из восьми слуг, оставив лишь дворецкого и кухарку, закрыть все большие комнаты на первом и втором этажах и уютно жить всем вместе на третьем этаже, где было легко обходиться без горничных. Мой бедный муж чувствовал себя нищим. Он был очень подавлен, и мне было его ужасно жалко, когда я видела, как он часами расхаживает из угла в угол комнаты, покусывая кончики усов и выглядя безнадежно грустным.

Когда его беспокойство достигало своего пика, я раздражала его. Так или иначе, я не могла разделить его крайнего отчаяния. С момента, когда мы узнали о потере денег, я находилась в состоянии странного ожидания. Я даже чувствовала какой-то подъем, пытаясь по возможности не смотреть на жизнь мрачно. Возможно, я слабо чувствовала — очень отдаленно, — что мы находились на пороге великого крещендо песни нашей жизни.