Лев Канторович - Полковник Коршунов

• Название: Полковник Коршунов
• Автор: Лев Канторович
• Издательство: Киргизское государственное издательство
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1964

---

3

К концу третьей недели Коршунов, придя однажды к завтраку, увидел, что за столом рядом с писателем сидит девушка. Писатель оживленно разговаривал с ней, и оба они не заметили, как подошел Коршунов. Коршунов остановился в нерешительности. Девушка сидела к нему спиной. Она была в шелковом платье, волосы ее были коротко острижены.

Девушка громко смеялась. Писатель говорил что-то смешное, наклонясь над столом и блестя толстыми стеклами очков.

Коршунов поздоровался, и писатель вскочил и церемонно представил Коршунова девушке. Ее звали Елена Ивановна, она только что приехала из Москвы. Девушка протянула Коршунову руку и сказала, что писатель уже все рассказал ей о нем, о Коршунове, что они, конечно, будут друзьями и что она сразу просит называть ее Леной. Коршунов пожал девушке руку, ничего не сказал, покраснел и разозлился, чувствуя, что его смущение заметили и девушка и писатель.

Девушка и писатель продолжали прерванный разговор. Они говорили о новых книгах и постановках в театре. У них оказалось много общих знакомых, и девушка рассказывала писателю последние московские новости.

Девушка работала секретаршей у начальника большого отдела одного из наркоматов. Она сказала, что ее патрон никак не соглашался дать ей отпуск, пока сам не поехал отдыхать, и поэтому ей пришлось ехать в отпуск не летом, а зимой, но она надеется все-таки хорошо провести время, особенно в таком блестящем окружении. Она, смеясь, посмотрела на писателя и на Коршунова. Писатель поклонился, а Коршунов снова покраснел.

Разговор не умолкал, но Коршунов не произнес ни слова. Все, о чем говорили девушка и писатель, было незнакомо Коршунову. Он не читал книг, о которых упоминали, и не видел спектаклей и фильмов. Ему показалось, что девушка очень много знает, и стадо стыдно своего невежества.

Он вспомнил о жалкой опереточной труппе, которая приводила в восторг его и других командиров. Труппа эта редко бывала в их городе, и командиры съезжались с границы, ночи напролет гоня лошадей, чтобы поспеть на представление.

Девушка и писатель говорили об известных артистах и писателях, имена которых Коршунов только слышал. Девушка говорила о многих из них как о своих знакомых и называла их по именам или по имени и отчеству.

Завтрак окончился.

Коршунов хотел уйти, но девушка взяла его под руку, писатель взял под руку девушку, и они втроем долго ходили по саду. Коршунов по-прежнему мучительно молчал, и когда девушка обратилась к нему и спросила, нравится ли ему какая-то книга, о которой они с писателем спорили, Коршунов сердито сказал, что книги этой он не читал и что ему нездоровится, и ушел. Девушка удивленно на него посмотрела.

Коршунов пошел в свою комнату, лег на кровать и не вставал до обеда. К обеду он вышел мрачный. Ему казалось, что девушка поняла причину его смущения и что она будет свысока обращаться с ним. Но девушка так приветливо встретила его и так искренне спросила, как он себя чувствует, что Коршунов повеселел. Писатель смешно рассказывал о санаторских нравах, и девушка смеялась так заразительно, что Коршунов почувствовал себя совсем свободно.

Под конец обеда заговорили почему-то о лошадях, и Коршунов настолько разошелся, что рассказал о своих жеребцах и о Басмаче. Рассказывал он, очевидно, интересно, потому что девушка и писатель притихли и внимательно слушали.

Когда Коршунов кончил, девушка сказала, что это замечательно так жить, как живут пограничники, и что это настоящая жизнь, и что она серьезно завидует Коршунову.

Коршунов чуть не сказал, что он завидует ей, Лене, потому что она так много знает и так много читала, и видела в театрах и в музеях, и все такое.

После обеда писатель предложил завтра утром удрать с завтрака и отправиться в горы. Девушка захлопала в ладоши и сказала, что это замечательно и что она встанет в шесть часов и будет ждать писателя и Коршунова в беседке, и что это будет чудно.

На следующий день Коршунов встал в пять часов утра и долго брился и причесывался.

Без десяти шесть он постучался в комнату к писателю, и они тихонько пробрались в сад и направились в беседку. Лена опоздала на полчаса. Писатель смешно упрекал ее, и они почти бегом вышли из сада и двинулись к горам.

Сначала все было хорошо. Приятно было идти. Солнце только что поднялось из-за гор. Было свежо и ясно. Но в десять часов небо заволокло тучами и начался дождь. Они повернули обратно и пришли в санаторий задолго до обеда.

У писателя промокли ноги, и он простудился. К обеду он не вышел.

Коршунов не знал, о чем говорить за обедом. Лена несколько раз зевнула, сказала, что ей хочется спать и три раза спросила, что с писателем.

Писатель не явился к ужину. После ужина Коршунов и Лена решили его навестить.

Писатель лежал в постели. Он был очень бледен, часто кашлял и плевал в платок. Он обрадовался гостям, сел на постели и стал смешить их. Но у него был такой больной вид, что ни Коршунов, ни Лена не смеялись.

Лена села на подоконник и перебирала книги, наваленные там. Она предложила почитать стихи. Писатель сказал, что это было бы прекрасно, и откинулся на подушки. Коршунов промолчал.

Лена наугад раскрывала книжки и читала. Стихи она читала неплохо, но немного напряженно и слишком громко для маленькой комнаты. Коршунову не нравилось то, что она читала, и становилось скучно.

В комнате было почти темно. Горела только одна настольная лампа с синим абажуром. Лампу Лена поставила на окно рядом с собой, и шнур протянулся через всю комнату. Сидя в кресле, Коршунов курил и смотрел на смуглое лицо Лены, снизу освещенное лампой.

Писатель сказал, что почему-то попадаются сплошь плохие стихи, и попросил Лену почитать лучше книжку, которую до их прихода читал он сам. Он протянул Коршунову маленькую книжечку в сером переплете, и Коршунов встал и передал книжку Лене.

Лена долго молча перелистывала книжку, и Коршунов хотел уже попрощаться и идти спать, когда Лена сказала, что она еще не читала этих стихов и пусть ее простят, если она будет читать плохо.

Она начала, и с каждым словом Коршуновым овладевало незнакомое ему волнение. Ритм стихотворения подчинил себе его мысли.

Давно и хорошо известные Коршунову ощущения, ощущения, которые он никогда не смог бы выразить, вдруг получили ясную, точную форму. Коршунов не представлял себе, что стихи могут так действовать, и слушал, застыв на месте, глядя в темноту, почти оглушенный силой слов.

Лена читала:

…Это значит — в песчаном корыте
От шалашной норы до норы
Чабаны-пастухи не в обиде
И чолуки-подпаски бодры.

Что сучи-водоливы довольны,
Значит выхвачен отдыха клок,
Можно легкой камчою привольно
Пыль сбивать с полотняных сапог,

Пить чаи, развалясь осторожно,
Так, чтоб маузер лег не под бок,
Чтоб луна завертела безбожно
Самой длинной беседы клубок…

И — по коням… И странным аллюром,
Той юргой, что мила скакунам,
Вкось по дюнам, по глинам, по бурым
Саксаулам, солончакам…

Чтобы пафосом вечной заботы
Через грязь, лихорадку, цингу
Раскачать этих юрт переплеты,
Этих нищих, что мрут на бегу.

Позабыть о себе и за них побороться,
Дней кочевья принять без числа
И в бессонную ночь на иссохшем колодце
Заметить вдруг, что молодость прошла…

— Кто написал это? — глухо спросил Коршунов.

В голосе его было что-то такое, от чего писатель приподнялся на постели. В темноте лица Коршунова не было видно. Лена назвала фамилию поэта.

— Дайте мне книжку, — сказал Коршунов, — можно, я возьму ее почитать?

Он попрощался и ушел к себе.

— Странный парень, — сказала Лена.

— Молодец, — сказал писатель.

До утра Коршунов читал. Уже брезжил рассвет, когда он заснул. Ему приснились комендатура, вороной Басмач, пограничники, Суббота и Захаров. Сон был так похож на действительность, что утром, проснувшись, Коршунов долго не мог понять, где он находится.

Стихи, прочитанные ночью, звенели в ушах. Наизусть Коршунов запомнил только четыре строчки:

…И — по коням… И странным аллюром,
Той юргой, что мила скакунам,
Вкось по дюнам, по глинам, по бурым
Саксаулам, солончакам…

4

К завтраку Коршунов опоздал.

Писатель и Лена уже сидели за столом.

— Ну, поздравляю, — сказал писатель и крепко пожал Коршунову руку.

— И я поздравляю, — сказала Лена. — От души поздравляю!

Она тоже пожала руку Коршунову.