Жюль Верн - Кораблекрушение «Джонатана»

• Название: Кораблекрушение «Джонатана»
• Автор: Жюль Верн
• Издательство: Ладомир
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1994
• ISBN: 5-86218-031-1 (т. 20), 5-862118-022-2

Таинственный белый человек поселился на самом краю света — у индейцев Огненной Земли. Убежденный анархист, он искал там свободы от всех властелинов мира. Но однажды привычный ход вещей был нарушен: в шторм на рифах архипелага разбился большой корабль, и более тысячи его пассажиров высадились в этом пустынном краю.

В переводе романа востановлены все купюры, выявленные при сверке с оригиналом. Книга сопровождается классическими иллюстрациями Жоржа Ру.

---

— Идите скорее! — сказал он Кау-джеру.

— Что случилось? — спросил тот, сразу поднявшись.

— Там убитые и раненые…

— Раненые?! Убитые?! Что произошло?

— Целый отряд напал на Ривьеров… А у тех оказалось оружие. Ну и вот…

— Какой ужас!

— В общем, трое убито и четверо ранено. Мертвым-то уж, конечно, ничего не нужно, а живым еще можно помочь…

— Иду! — прервал его «доктор» и немедленно отправился в путь, а Хальг побежал за сумкой с медицинскими инструментами.

На ходу Кау-джер засыпал бывшего повара вопросами. Но тот не был в курсе событий. Он не входил в бандитскую компанию и о случившемся знал понаслышке. Впрочем, никто не посылал Сердея за помощью. Он сам, увидев семь безжизненных тел, решил бежать в Новый поселок.

— Правильно поступили,— одобрили его.

Вместе с Гарри Родсом, Хартлпулом и Кароли они уже перешли через реку на правый берег, когда Кау-джер, обернувшись, увидел Хальга, бежавшего с сумкой. Полагая, что юноша вскоре догонит их, они пошли быстрее.

Но вдруг раздался ужасный крик. Все замерли на месте. Им почудилось, что это голос Хальга. Сердце Кау-джера сжалось от мучительной тревоги, и он бросился назад. За ним помчались и все остальные, кроме Сердея. Никто не заметил, как повар сначала отошел в сторону, а затем, сделав большой крюк, бросился со всех ног в Либерию. Смутные очертания его фигуры едва виднелись в темноте.

Как ни спешил наш герой, но Зол перегнал его. Через несколько мгновений лай собаки звучал уже вдалеке. Грозное рычание постепенно утихало, как будто пес пустился по чьему-то следу.

И вдруг в ночи раздался еще один предсмертный вопль.

Но Кау-джер уже не слышал его. Добравшись до места, откуда донесся первый крик, он увидел распростертого на земле Хальга. Молодой индеец лежал ничком в луже крови. Между лопатками у него торчал большой нож.

Кароли кинулся к сыну, но Кау-джер резко отстранил его — надо было действовать. Подняв сумку с инструментами, лежавшую рядом, он одним движением разрезал одежду юноши. Потом с величайшей осторожностью удалил из его тела смертоносное оружие. Открылась страшная рана. Длинное лезвие, вошедшее в спину, прошло почти через всю грудную клетку. Если даже допустить, что каким-то чудом спинной мозг остался невредим, легкое, во всяком случае, было задето. Хальг лежал бледный как смерть и едва дышал. На губах у него выступила кровавая пена.

Кау-джер разрезал на полосы его куртку и наложил на рану временную повязку. Затем Кароли, Хартлпул и Родс подняли юношу и понесли домой.

Только теперь все обратили внимание на злобное рычание Зола. По-видимому, пес вступил в борьбу с каким-то врагом. Кау-джер двинулся в направлении странных звуков, раздававшихся неподалеку.

Не успел он пройти и сотню шагов, как перед ним снова открылась жуткая картина. На земле лежал Сирк, освещаемый бледными лучами выглянувшей луны. Его горло представляло одну огромную зияющую дыру. Из разорванных сонных артерий фонтаном била кровь. Раны были нанесены клыками Зола. Обезумев от ярости, собака все еще не выпускала свою жертву.

Кау-джер с трудом отогнал пса. Потом опустился на колени, прямо в кровавое месиво, покрывавшее землю. Но Сирк уже не нуждался в помощи. Он был мертв, и его глаза, уставившиеся в ночное небо, начали стекленеть.

«Доктор» в раздумье смотрел на погибшего, представляя себе развитие трагических событий. Пока он шел за Сердеем (возможно, соучастником преступления), Сирк из засады бросился на Хальга и нанес ему смертельный удар в спину. Когда все окружили раненого, Зол помчался по следам преступника. Возмездие не заставило долго ждать.

Драма длилась всего несколько минут. И вот оба ее действующих лица лежали на земле. Один уже умер, другой умирал…

Мысли Кау-джера вернулись к Хальгу. Люди, уносившие юношу, почти скрылись во мраке. Мужчина горестно вздохнул. Этот мальчик был тем существом, которое он беспредельно любил. Вместе с ним исчезал основной, если не единственный, смысл жизни.

Прежде чем уйти, он еще раз взглянул на мертвеца. Красная лужа крови не увеличивалась. Почва быстро впитывала ее. Испокон веков земля утоляла свою жажду кровью. И что за важность, будет ли одной каплей больше или меньше в этом орошающем ее, неиссякаемом алом источнике!

Правда, до сих пор Осте избегал общей участи. Необитаемый — он был незапятнан. Но как только на его пустынных просторах поселились люди, сразу же пролилась человеческая кровь.

Наверное, она обагрила эту землю первый, но, увы, не последний раз.

Глава XI ПРАВИТЕЛЬ

Когда Хальга, все еще не приходившего в сознание, положили на кровать, Кау-джер перебинтовал раненого. Веки юноши чуть приоткрылись, губы слегка дрогнули, бледные щеки немного порозовели. Хальг слабо застонал и, не приходя в себя, погрузился в тяжелый сон.

Сделав все, что ему подсказывали опыт и любовь, врачеватель распорядился, чтобы Хальгу обеспечили строжайший покой и полную неподвижность. Затем он поспешил в Либерию.

Горе, постигшее Кау-джера, не отразилось на его альтруизме и поразительной самоотверженности. Оно не заставило этого человека забыть об убитых и раненых, о которых сообщил Сердей. Не выдумал ли все эго бывший повар? Как бы то ни было, следовало самому удостовериться в истинном положении дел.

Близилась ночь. Молодая луна начала склоняться к западу. С темнеющего небосвода опускался неосязаемый пепел ночной мглы. Но вдалеке еще тускло светились огни — в Либерии не спали.

Кау-джер ускорил шаг. В тишине до него донесся едва различимый гул, все усиливающийся по мере приближения к поселку.

Через четверть часа он был у цели. Быстро миновав первые темные дома, вышел на небольшую площадь перед домом губернатора. И тут его глазам представилось совершенно невероятное зрелище. Как будто все жители Либерии решили встретиться здесь, на этой площади, освещенной коптящими факелами. Поселенцы разбились на три группы. Самая многочисленная состояла из женщин и детей, молча наблюдавших за мужчинами. Одни из них расположились в боевом порядке перед губернаторским дворцом, как бы защищая подступы к нему, а вторые сосредоточились напротив, на другой стороне площади.

Нет, Сердей не солгал. Прямо на земле действительно лежало семь человек. Убитые или раненые? Этого Кау-джер не мог определить — в неверном свете колеблющихся факелов они все казались живыми.

Вид и поведение мужчин, стоявших друг против друга, говорили о взаимной вражде. Однако лежавшие между ними неподвижные тела создавали нечто вроде нейтральной зоны, через которую никто не осмеливался переступить. Нападавшие не предпринимали ничего похожего на штурм, а защитники Боваля не имели возможности проявить свою храбрость. Никаким столкновением до сей поры не пахло. Противники только обменивались репликами, при этом нимало не стесняясь. Над распростертыми телами шла ожесточенная перебранка. Вместо пуль в обе стороны летели раскаленные, оскорбительные слова.

Когда Кау-джер вступил в полосу света, настала тишина. Не обращая ни на кого внимания, он направился прямо к пострадавшим и начал перевязывать их. Сердей сказал правду — трое были убиты и четверо ранены.

Оказав первую помощь, Кау-джер огляделся и, несмотря на свое горе, не смог сдержать улыбки при виде множества лиц, выражавших искреннее уважение и вместе с тем самое простодушное любопытство. Эмигранты, державшие факелы, придвинулись к нему, и все три группы, следуя за ними, мало-помалу слились в одну толпу, хранившую глубокое молчание.

Кау-джер попросил помочь. Никто не двинулся с места. Тогда он вызвал нескольких колонистов по имени. Это подействовало — те немедленно вышли из толпы и послушно выполнили распоряжения. Через несколько минут раненых и убитых перенесли домой, и там «доктор» удалил пули и наложил повязку тем, кому требовалась его помощь. Закончив эти операции, он осведомился о причинах кровавого столкновения и узнал о появлении на сцене Льюиса Дорика, о возмущении населения Фердинандом Бовалем, об изобретенном губернатором «отвлекающем средстве», о грабежах ферм и, наконец, о попытке нападения на усадьбу Ривьера и его соседей, в печальных результатах которой мог убедиться воочию.

Последствия этого налета были весьма плачевными. Надежно укрытые за высоким забором, четыре фермера встретили грабителей ружейным огнем. Те отступили, и их единственной поживой оказались тела убитых и раненых товарищей. Поэтому теперь в сердцах бандитов клокотала ненависть, зубы были стиснуты, глаза горели мрачным огнем. Дикое возбуждение сменилось бессильной яростью.

Разбойники считали себя одураченными. Кем? Неизвестно. Но только не собственной глупостью и нелепыми выдумками. Как всегда бывает, они обвиняли кого угодно, но отнюдь не себя.