Джеймс Холлис - Душевные омуты

• Название: Душевные омуты
• Автор: Джеймс Холлис
• Жанр: Философия

В книге "Душевные омуты" автор исследует те "топи" и "трясины",- вину, печаль, потери, предательство, депрессию и многое другое,- которые время от времени нас затягивают. Читатель, прочитав эту книгу, возможно, не только найдет в своих страданиях глубокий смысл, но и откроет для себя путь к личностному развитию и самоутверждению.

---

Я живу на расстоянии мили от побережья Атлантического океана, на которое каждое лето съезжается огромное количество людей. Они приезжают сюда не для того, чтобы спастись от жары, так как кондиционеры вполне доступны и использовать их гораздо проще, чем торчать в пробках на плотно забитых трассах или отгонять на пляже мух. Разумеется, дело не в этом, ибо при взгляде на простор океана что-то откликается у нас внутри. Это вступает в резонанс с его вселяющей трепет глубиной наша внутренняя, столь же безмерная глубина. Я живу в пяти милях от казино, находящихся в Атлантик-Сити; это место, которое ежегодно посещает множество западных туристов: их число намного больше числа посетителей Диснейленда и Биг Эппла10. Разумеется, здесь происходит тот же процесс: душа человека проецируется на зеленые фетровые столы и шумные сверкающие игровые автоматы. Разумеется, и здесь люди находятся в поиске мгновенной трансценденции, в ожидании мига удачи и вдохновения, мимолетной встречи с Другим. То, что человек ищет, уже есть у него внутри, но мы легко проецируем это содержание на какую-нибудь пещеру и песчаную дюну или же превращаем его в фантазию о жизни на улице Отдохновения или на бульваре Сновидений.

Душа всегда присутствует, хотя бессознательно, и потому ее постоянно ищут. Ее потеря стала великим инсайтом для поэта Гельдерлина: "Близок и труден для понимания Бог, но где опасное, там вырастает и спасительное"11. Стоит ли в таком случае удивляться, что психика тянет нас назад, вглубь и внутрь, чтобы повернуть нас к душе.

9 Correspondences, in Angel Flores, trans, and ed., An Anthology of French Poetry from de Nerval to Valery.

10 Биг Эппл – дословный перевод "Большое яблоко" – так называется Нью-Йорк на американском сленге.- Примеч. пер.

11 Patmos, in Angel Flores, trans, and ed., An Anthology of German Poetry from Holderlin to Rilke, p. 34.

Цель личности заключается не в нарциссической самопоглощенности, как убеждены некоторые люди; она заключается в проявлении более грандиозных целей природы через воплощение личности. Хотя с точки зрения геополитики никакой отдельный человек ничего не значит, он наделен мельчайшей долей природной материи, происхождение которой покрыто тайной, но цель которой, безусловно, зависит от расширения сознания. Если это правда, а я в этом убежден, то задача индивидуации заключается именно в достижении целостности, а не доброты, не чистоты и не счастья. А целостность включает в себя погружение вниз, которое психика часто совершает вопреки сопротивлению Эго.

Большинство из нас связывают диалектику индивидуации не столько с правителем Эго, гордо восседающим на троне, сколько с внутренним крестьянским мужиком, ворчащим, страдающим несварением желудка и зачастую абсолютно пренебрегающим царской волей. Сколько разных властителей лишились трона из-за пренебрежения к маленькому человеку? А раз так, наш жизненный путь остается непредсказуемым. Несмотря на первичность души, испуганное и околдованное Эго игнорирует, подавляет, отрицает, избегает душевные омуты. И тогда большая часть нашей жизни проходит в этих омутах, а существование невротической тюрьмы объясняется в основном отрицанием этих омутов.

Юнг утверждал, что ищет причину невроза не в прошлом, а в настоящем: "Я задаюсь вопросом, какую необходимую задачу пациент никак не может решить?"12 Так или иначе, задача связана с каким-то новым уровнем ответственности, с более честным отношением к Тени, погружением в определенные сферы жизни, которые мы старались не затрагивать. К тому же все психические состояния соответствуют определенным душевным стремлениям. Наша задача заключается в том, чтобы "пережить" эти состояния, не подавляя их и не проецируя связанную с ними боль на окружающих. То, чего мы не увидели у себя внутри, продолжает оставаться глубокой индивидуальной патологией. Ощущая некое внутреннее исцеление и привнося это исцеление в мир, нам приходится время от времени переправляться через кучи навоза. Если мы не сделаем этого добровольно, рано или поздно жизнь нас все равно заставит это сделать.

12 Psychoanalysis and Neurosis, Freud and Psychoanalysis, CW 4, par. 569.

Когда я обучался аналитической психологии, у меня была подруга, которая всякий раз при очередной неприятности (попав в конфликтную ситуацию или увидев неприятный сон) спрашивала себя: "Что же это значит?" Это меня очень раздражало, но она была права. Что же это значит? В поисках ответа мы расширяем горизонты своего сознания и полнее ощущаем собственное достоинство.

Внутренняя работа является предпосылкой не только исцеления, но и наступления зрелости. Снова предоставим слово Каротенуто, который нашел очень точное определение этой связи:

Конечная цель психотерапии заключается не столько в археологическом исследовании инфантильных переживаний, сколько в постепенном изучении и принятии собственных ограничений, что достигается с большим трудом, а также в том, чтобы научиться в оставшуюся часть жизни нести на своих плечах бремя страданий. Психологическая работа не устраняет причину тяжелого дискомфорта, она только его усиливает, приучая пациента быть взрослым и впервые в жизни по-настоящему обратиться к чувству одиночества с его болью и отвержением окружающего мира13.

В этой книге я исследую несколько таких глубинных областей, которые все мы ощущали и которых старались избегать. Я не предлагаю разрешить выявляемые противоречия, ибо это – не те проблемы, которые требуют решения. Скорее их можно назвать непременными переживаниями странствия, раскрытые для нас психикой.Юнг в 1945 г. в письме Ольге Фрёбе-Каптейн заметил, что opus, работа души, включает в себя три составляющие: "инсайт, терпение и действие"14. Психология, заметил он, может помочь лишь испытать инсайт. Потом человеку нужна моральная сила, чтобы сделать то, что он должен, а также терпение, чтобы выдержать последствия своих действий. Хотя в этой книге я привожу несколько особых примеров клинических случаев, парадигма, которой они соответствуют, фактически остается универсальной. Большинство случаев реальны, хотя частично изменены; два из них вымышлены. Но эти два последних случая ближе к истине, чем те, которые были в действительности…

13 The Difficult Art, p. 54.

14 Letters, vol. 1, p. 375.

В этой книге развернута цепь рассуждений по поводу ряда психологических наблюдений. Моя цель состояла в том, чтобы сознательно и добровольно погрузиться в эти душевные омуты. В конечном счете у нас почти не остается выбора, ибо, хотим мы того или нет, мы проводим в них значительную часть своей жизни. Борьба с этими глубинными энергиями протекает иначе, чем борьба с ангелами. Нечто похожее попытался выразить поэт Уоррен Кливер в своем стихотворении "Ангел в борьбе искушает Иакова":

Конечно, ты сам отказался от поиска Бога,
если в твоих силах было прекратить этот поиск…
Так скорей же схватись за меня, нетерпеливый человек, и мы оба склонимся
Пред неистовой и безнадежной красотой борьбы15.

15 In Liturgies, Games, Farewells, p. 50.

ГЛАВА 1. НЕИЗБЫВНАЯ ВИНА

Когда Илей позвонила мне с просьбой ее принять, она поставила передо мной два условия. Первое: я проведу с ней лишь одну двухчасовую сессию; второе: сперва для предварительного ознакомления она пошлет мне фотографию. Я согласился. Через три дня я получил фото. Фотография оказалась старой и потрескавшейся, но довольно четкой. На ней была женщина, державшая за руки двух детей. По-видимому, это фото взяли из какого-то архива, так как внизу была подпись, напечатанная на машинке с периодически западавшими или сломанными буквами (такие машинки остались в нашей памяти с детства): «Неизвестная из Люблина ведет двух детей в крематорий Майданека. (Вероятно, март 1944 г.)»

Изображенной на фотографии женщине было около тридцати лет; она была одета в темный полотняный плащ, шерстяные чулки и черные туфли; повернувшись налево, правой рукой она обнимала ребенка лет шести, а левой тащила за руку ребенка лет четырех, шедшего немного позади. От этой фотографии я не мог оторвать взгляд. По выражению лица было видно, насколько женщина была напряжена и обеспокоена, скорее даже потрясена, но ее застывший взгляд был устремлен вперед. Создавалось впечатление, что старшая девочка, которую она обняла правой рукой, полностью с ней соединилась, словно составляя единое целое. Младшая девочка казалась страшно испуганной. Ее глаза были широко раскрыты, а тело отклонено назад. Возможно, она испугалась шумной толпы или чего-то еще, находящегося слева от нее и не заметного на фотографии.

Этот момент времени застыл навсегда. По ужасной иронии судьбы я знал то, что люди, изображенные на фотографии, знать еще не могли,- что это были последние минуты в их жизни, что очень скоро их толпой загонят в душ и они будут цепляться друг за друга и за внезапно исчезнувшее небо, чтобы получить глоток воздуха. Могли ли они знать, могла ли знать эта женщина о том, чего не понимали дети? Выселение всей семьи, перевозка в товарных вагонах, суматоха, отец, который потерялся где-то в пути, повисший в воздухе ужасный, удушливый туман, который, попадая в дыхательные пути, иссушал у человека все тело,- этого никогда не забыть тем, кому удалось уцелеть. Я пришел в ужас от того, как много они знали. Если бы только они этого не знали в тот момент, когда их фотографировали, если бы только тогда у них могла сохраниться надежда – с яркими и хрупкими крыльями!