Ирина Ратушинская - Стихотворения. Книга стихов

• Название: Стихотворения. Книга стихов
• Автор: Ирина Ратушинская
• Издательство: БастианBooks
• Жанр: Поэзия
• Год: 2012
• ISBN: 978-966-492-231-3

«Стихотворения» — самый полный на данный момент поэтический сборник Ирины Ратушинской. В него вошли уцелевшие ранние стихи, стихи, написанные во время ареста и в заключении, а также стихотворения последних лет, ранее нигде не публиковавшиеся.

Тексты приводятся в авторской редакции.

Распространяется с разрешения автора и издателя. Бумажную книгу можно заказать здесь: http://bastian-books.livejournal.com/6336.html. Издание Ё-фицировано.

---

«Государь-император играет в солдатики — браво!..»

Государь-император играет в солдатики — браво!
У коней по-драконьи колышется пар из ноздрей...
Как мне в сердце вкипела твоя оловянная слава,
Окаянная родина вечных моих декабрей!
Господа офицеры в каре индевеют — отменно!
А под следствием будут рыдать и валяться в ногах,
Назовут имена... Ты простишь им двойную измену,
Но замучишь их женщин
в своих негашёных снегах.
Господа нигилисты свергают святыню... недурно!
Им не нужны златые кумиры — возьмут серебром.
Ты им дашь в феврале поиграть
с избирательной урной
И за это научишь слова вырубать топором.
И сегодня, и завтра — всё то же, меняя обличья, —
Лишь бы к горлу поближе! —
и медленно пить голоса,
А потом отвалиться в своём вурдалачьем величье
Да иудино дерево молча растить по лесам.

1982 тюрьма КГБ, Киев

«Морозом пахнет от коня...»

Морозом пахнет от коня,
Заряжено ружьё,
И не размокшая стерня,
А звонкий путь ведёт меня —
Скорей, скорей, — поёт.
Ещё не езжена тропа.
Как тихо дышит лес!
Под ясным снегом сладко спать,
Но нас выводит убивать
Небесный знак — Стрелец.
Горя предутренним костром,
Его глаза светлы...
Мой хлоп играет топором,
И самородным серебром
Я зарядил стволы.
Мой зверь залёг, и нет следов,
И стынут стремена.
Но сердце чует дымный зов:
Моя охота, как любовь,
Смертельна и хмельна.
Глаза в глаза — мы встанем с ним
На свежий холст зимы,
И кровь прольётся под одним:
Моя — лазурь, его — кармин...
Друг друга стоим мы!
Я спешусь у твоих ворот
И шкуру в дом внесу.
А хочешь — пусть наоборот,
И мой медведь меня убьёт
В серебряном лесу.
Легко дышать и сладко жить,
Но лес уже притих,
И пар над логовом дрожит.
Ты обещала ворожить —
Кому из нас двоих?

1982 тюрьма КГБ, Киев

«Солнце в голову — круче вин!..»

Солнце в голову — круче вин!
Сотый шаг — да ещё один.
Комарино звенит висок.
Кто-то рядом — лицом в песок.
Проходи, не смотри туда:
Он уже навсегда.
Завтра солнце сожжёт мундир,
Ветер сдует клочки седин.
Помни-помни, незваный гость:
Здесь одна униформа — кость,
Здесь одно угощенье — смерть,
Да сыпучая злая твердь.
И зачем через столько лет
По зыбям Александров след —
Перестеливать?
Может, криво лёг?
Посмотри: песок и песок
Льётся, марево разогрев!
Пусть бы рылся британский лев
В сей песочнице — хоть века!
Но измученная рука
Всё цепляется за лафет —
Горячо? Отпусти — в скелет
Побелеешь за пару дней!
Гренадеры — хвосты коней
Намотали на кулаки.
Шагом-шагом через пески,
Через дюны, через валы —
Императорские орлы!
Плещет знамени рваный край.
Девятнадцатый день —
И в рай!
— Обещают, что скоро Нил.
— Врут, наверное. Был да сплыл.
— Был мираж, да и тот усох.
Ох, упасть бы, да не в песок —
В снег! Чтоб горлом — по белизне!
Император! Веди на снег,
В волчьи зубы! На холода!
Только — смилуйся — не сюда!
Злится-злится огненный бог.
Фляжка дразнит: а вдруг глоток —
Да остался?
Стерва, не ври!
Я-то помню: их было три.
Я с Деноном два разделил,
А последний тайком допил
Нынче утром. Нутро палит —
Мало солнца — ещё и стыд!
...Красный вечер. Хрипят отбой.
Неужели ещё живой?
Падай-падай, где горн застал,
Как под пулями — наповал —
Под несметной атакой звёзд!
Я б во Францию их привёз —
Сколько мог бы набрать в мешок.
Ах как было бы хорошо:
Пухлой вдовушке за постой —
Нету денег — плачу звездой!
И портному, и скрипачу,
И девчонок озолочу!
А для уличных сорванцов
Лавку, полную леденцов, —
Грабьте, варвары! — всю куплю!
Красных, жёлтых, зелёных...
Сплю.
Сладок-сладок солдатский сон,
Но по спящему войску — стон:
— Эту сласть бы запить... Воды!
— За ведро — четыре звезды!
— Душу дьяволу — за стакан!
— До последнего медяка
Жалованье — за глоток!
Да впридачу — пару сапог,
Ранец,
Первый пух на губе...
Только маршальский жезл — себе!
Всё до нитки с себя пропьём,
Но его сохраним...
Подъём!
Хрипом-хрипом вдохни рассвет,
Пошатнись, но впечатай след,
Франция!
Чтоб за шаг один —
Тридцать тысяч легло оспин —
На пустое лицо песка!
Пяльтесь-пяльтесь на нас, века
С пирамид — да их не видать!
Только кони бредят: вода!
Потянуло живым...
Скорей!
Не измученных кляч — зверей
Сумасшедше блестит оскал.
Налегли. Уже не тоска —
Лихорадка горит из глаз.
Сургучом жара запеклась
На солдатских иссохших ртах.
Не муштрованный строй — орда
Рвётся! Кто поперёк — рискни!
— Проблеснуло!
— Неправда...
— Нил!
Храп из лютых конских ноздрей...
— Нил! Готовь котелок скорей!
Да какой котелок! Туда —
В чём стоишь, в сапогах! Вода!
Каской! Пригоршней!
Прямо ртом!
— Отпрягай лошадей!
— Потом!
Потянули — не удержать —
в воду! Пушки в грязи лежат!
— Позже вытащим! Не сгниёт!
Не молебствие:
Войско пьёт.
Вечно пить! Остальное — тлен!
Но уже поднялся с колен
Кто-то первый,
И жадный взгляд —
Через Нил!
О! Глаза болят!
Арки, шпили — город Каир!
Перейдём — и закатим пир
У подножия пирамид,
На другом берегу! Блестит
То ли золото, то ли свет.
За четыре тысячи лет
Накопилось — кто разберёт?
Завтра трубы грянут: вперёд,
Франция!

1982 тюрьма КГБ, Киев

«Ну вот и достали игрушки и свечи...»

Ну вот и достали
Игрушки и свечи,
Оденем принцессу,
Осыплем дождём...
Поставим Шопена
И сказочный вечер
Одни, без гостей,
Не спеша проведём.
Достанем из ваты
Лиловую шишку —
И в хвойную гущу,
Чтоб руки в смоле...
И пахнет лимоном,
Медовой коврижкой
Да мятным морозом
Ребяческих лет...
— Ты помнишь?
— Я помню.
Как быстро стемнело!
И в сахарных листьях
Померкло окно.
Но длится наш праздник,
И что нам за дело
До старых печалей,
Уснувших давно;
Верхушку — звездою,
Подножье — простынкой,
А лапки — огнём,
Серебром, бирюзой...
Допела свеча и остыла пластинка,
Но кружит мазурку
Стеклянный узор.
Сейчас ты закуришь
Движеньем привычным,
Я кофе налью
И к тебе подойду...
А ёлка грустит
И роняет реснички.
Но их подметут
В наступившем году.

1982 тюрьма КГБ, Киев

«Чтобы первого января...»

Чтобы первого января —
Ни одной иголки не вымести!
И ворчит соседка с утра,
Раздраженье стараясь выместить.
А потом внезапно ревёт.
Я не лезу: чем тут поможешь?
— На прогулку!
Красный ковёр.
Конвоиров хмельные рожи.
Поскорей пройти коридор
(Хлоркой, снедью, мочой, мастикой)
И на воздух! В бетонный двор!
Шестьдесят минут уже тикают.
Лязг ключей. И беззлобный смех:
— Хорошо погулять, девчата!
А соседка:
— О, чтоб вас всех!
Дальше, детки, не для печати.
Пять шагов — от стены к стене.
Сверху сетка — не улетите!
А соседке к утру во сне
Иоанн явился Креститель.
Будто в камеру привели.
Как с этапа — такой усталый.
Весь оброс, и ноги в пыли.
И уж так его жалко стало!
И она полотенца край
Отодрала, чтоб ноги вымыл.
Взял. И ей говорит:
— Живыми
Трудно быть, но тебе пора.
И собрался лететь. Сиянье
Тут пошло, а она кричит:
— Пусть мне с дочкой дадут свиданье!
Ты, мол, можешь, похлопочи!
Только он ей не подал знака
Ни рукой, ни крылом. Смолчал.
Даже — ей показалось — плакал.
Это значит: будет печаль.
Или, может, несчастный случай?
Исполняется сон к утру...
А уж ей — такой невезучей! —
Хоть бы раз приснился к добру!
— Да кончай ты свою зарядку!
(Это мне). Ведь на целый срок
Не наскачешься! И в тетрадку
Плюнь писать — отсыпайся впрок!
Ты того, как я погляжу...
Что ты пялишься? Люба — злая?
Просто я третий год сижу.
А тебе я добра желаю...
Я киваю. И снова — в бег.
Сколько месяцев — бег на месте!
Сколько снов я бегу к тебе,
Увязая, как в липком тесте,
В хлорном запахе, в простыне,
Рваных тряпках и грязных стенах...
Разве можно любить сильней,
Чем отсюда? Не на кресте — но
В тошной муке дверных глазков,
В утончённом хамстве допросов,
В маяте соседкиных снов,
В синеве её папиросы,
В лютой жалости к ней — больной,
Доведённой до полусмерти,
Истеричной, доброй и злой,
И клянущей того, кто вертит
Этот шарик, — в белиберде
Дней без солнца и слёз без грима —
Напряжённей, святей — нигде
Невозможно любить, любимый!
Чтобы первого января —
О твою щеку не кольнуться,
Но осанку не потерять
И конвойному улыбнуться:
Не жалей меня, дурачок!
Громыхай, громыхай ключом!

1983 тюрьма КГБ, Киев

ТАНЕЦ С ТЕНЬЮ