Андрей Уланов - Эльфы и их хобби (сборник)

• Название: Эльфы и их хобби (сборник)
• Автор: Андрей Уланов
• Издательство: Литагент «АСТ»c9a05514-1ce6-11e2-86b3-b737ee03444a
• Жанр: Книги магов
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-17-077270-4

Эльфы… альвы… сиды… фэйри… волшебный народ… дети судьбы. Кто они такие? Бессмертные, но кровь не пьют (даже в сумерках). Изысканные, но в лакированных гробах не спят. Любят музыку, но плохо переносят оперный вокал и тишину кладбища. А еще эльфы редко пахнут сырой землей. А если и ездят отдыхать за границу, то только морем, через Серые Гавани, и только на Запад. Такое уж у них хобби…

Двадцать шесть историй о бессмертных существах, которые, к тому же, не зомби и не вампиры! Эти истории заставят вас плакать от смеха и смеяться от ужаса. Лучшие мастера рассказа Генри Лайон Олди, Святослав Логинов, Олег Дивов, Мария Галина, Владимир Васильев. Молодые звезды Наталья Щерба, Ольга Онойко, Тим Скоренко, Юлия Зонис, Александр Шакилов. И многие другие – в самой эльфийской книге российской фантастики!

Кстати, самое главное…

Как вы считаете, что думают честные хоббиты обо всех этих возмутительных эльфах? И думают ли вообще?

Пожалуй, самое время раскурить трубочку и послушать…

---

Никуда. А посему каждому яству воздали должное – и потому, что проголодались, и потому, что вкусно было по-настоящему, и потому, что прощание, как-никак.

Но здоровый аппетит – здоровым аппетитом, а грустно все-таки было. Всем, наверное. Но уж Мелиссандру Тукку – точно. Скажи ему кто лет пятнадцать-двадцать, скажем, назад, что придется вот так бросать все насиженное, ухоженное, родовое, к чему душой прикипел и во что корнями врос – в глаза бы плюнул. А ведь как раз тогда-то все и начиналось.

Только начиналось-то как? Куда уж безобиднее!

Сперва кому-то пришло в голову выпустить в свет порядком подзабытую «Книгу Луэллина, Учителя Мудрости, последнего эльфа из Атлантиды». Причем не просто один к одному, а с комментариями, толкованиями – академическое, словом, издание. Да еще таким тиражом, что она на каждом прилавке, во всякой библиотеке оказалась. И вдобавок рекламную волну вокруг сего события поднять – высоченную, пенящуюся, на всех отовсюду разом накатившую. Что же, Стукку даже лестно было – как-никак, его предки писали… Жаль только, слишком давно, так что ему с предприятия этого ничего не капнуло. Ну и орк с ним – пустячок, а приятно. Пару раз у него даже какие-то интервью брали – как у потомка. Заодно хоть сам перечитал, потихоньку, года за два.

А затем по ней фильм поставили. Ну, по ней – громко сказано, потому как от «Книги…» в нем почти ничего не осталось, сплошь дурацкие приключения. Но по ним-то и пошли потом ролевые игры. Сперва – в Луэллина, после – вообще в эльфов. В моду вошли. Впрочем, господина Стукка мода эта никак не задевала, существуя где-то на самой дальней, самой неинтересной окраине его мира. До той поры, пока не вдруг не всплыла на поверхность у него под носом Эльфийская партия. «Мы хоббиты, не стали ни на пядь выше ростом, и ноги у нас в шерсти, но в душах сияет эльфийский свет, зажженный Учителем Мудрости!» «Мы истинные наследники эльфов – не по крови, но по духу!» Дальше – больше, и уже зазвучали из репродукторов опусы записных стихотворцев, что-нибудь вроде:

Мы хоббиты, но сердцем эльфы мы,
Со светлыми и грозными очами!

Казалось бы, смех один – что-то вроде партии любителей тушеных грибов. Сплошной эльфиотизм. Только ведь смешное страхом оборачивается куда чаще, чем страх смехом…

Потому что Эльфийская партия не только умудрилась получить на выборах большинство в тинге, но и вынесла в премьеры журналиста-неудачника Дракко Люббингса. А тот объявил, что отныне в стране вводится Новый Эльфийский Порядок. И уж НЭП-то коснулся всех. И пошли выяснять скэсовцы, в ком два процента эльфийского света, а в ком все девяносто девять. И замаршировали по дорогам колонны всяких там «Лучников Лориэна» и «Мечников Ривенделла», распевая:

Стальной рукой начищу морду им,
Я пасть всегда готов в боях,
Чтоб от Заселья и до Гондора
Сияла родина моя!

Мы – наследники и правопреемники, мы вернем все исконно эльфийские земли, которых нас подло лишили! А кому не нравится – пожалуйте на Великие стройки НЭП’а.

Тогда-то идея и вызрела. Патриотизм, конечно, вещь прекрасная. Но за каким-то пределом может перейти в идиотизм.

И четыре хоббита, сговорясь, принялись за постройку Детища.

А сегодня настала пора сказать родным берегам последнее прощай.

Никто не набирал в мешочек родной землицы и не вешал на грудь. Никто демонстративно не отрясал праха от ног. Они просто педантично выключили повсюду свет, заперли дом, спрятали ключ в вазоне с араукарией и через пять минут поднялись на борт «Последнего приюта».

Отдали швартовы, подняли паруса (ох, еще осваивать и осваивать им все эти мореходные премудрости!). Береговой бриз наполнил два треугольных полотнища, и вскоре под форштевнем радостно заговорила вода. Начало было прекрасным, хотя все знали: стоит выйти из-под защиты мысов, ограждающих бухту, и вот там-то начнется по-настоящему.

– Ничего, – сказал Бар-Сукк, выражая общее настроение. – Справимся. Чего только наш брат хоббит не выдюжит? – он затянулся и выпустил целую серию голубоватых колец, тут же унесенных ветром. Мелиссандр аж задохнулся от восторга, граничащего с черной завистью. Он никогда такого не умел.

Помолчали. Если все будет нормально, послезавтра они доберутся до мыса Край Тьмы. Там их ждут Мелиссандров кузен, смотритель маяка, эта профессия у Стукков фамильная, из поколения в поколение, а с ним – жены: его собственная, Фродикова и Пишегрю.

– О чем задумался, капитан? – полюбопытствовал словоохотливый Бар-Сукк. Ладони его успокоительно-ладно охватывали рукоятки штурвала.

Капитан? Вот уж как о себе господин Стукк никогда не думал!

– Так, прикидываю ближайшие планы.

– А, забей ты на это! Прорвемся. Нам что главное? С пассажирами в нейтральные воды выйти. А там знай одно: держи на запад! Держи на запад – и обязательно куда-нибудь доберешься.

Ничего не ответив, Мелиссандр в три шага дошел до кормы и остановился, глядя на дальний берег, который все таял и таял в туманной дымке. К нему присоединился Хамо. Некоторое время оба хоббита молчали, потом Груббинс задумчиво произнес своим «профессорским» голосом:

– Мудрец некогда сказал: «В свидетели и судьи дайте людям иронию и сострадание». Сострадания к этим несчастным оболваненным эльфузориям мне, наверное, еще надолго хватит. Но вот запас иронии, похоже, иссяк…

Стукк молча продолжал смотреть на берег. Пока все у них складывалось подозрительно хорошо, но пусть уж так оно и продолжается. Да и вообще, кто же станет искать хоббитов в море? Всем известно, что нашего брата на воду арканом не затянешь. Так что все у нас должно получиться. И найдем мы себе место под солнцем. «Но вот что, – мысленно произнес он. – Не забыть бы мне вернуться. Судно – это дом. Море – это дорога. Но все главное остается на земле. На своей земле».

Кто знает, первым или последним произнес он эти слова, в его мозгу они родились или были где-то вычитаны – какая разница? Важно, что слова были точными и пришли в нужный момент.

Наталья Щерба. Золотая петля

Книгохранилище ратуши оказалось громадным круглым залом. Его стены плавно перетекали в высокий сферический купол потолка, а ряды книжных шкафов сходились к середине, образуя многолучевую звезду. В самом центре, на небольшом помосте, стояли знаменитые песочные часы на бронзовых осях – символ Эльфограда.

Военачальник Сартр подошел ближе: золотой песок мерно тек бесконечным ручейком, но равное количество песчинок оставалось в емкостях часов без изменений, – не убывая, и не наполняясь.

– Магия? – обернулся военачальник к подошедшей леди Дэамор, путешествующей с ним по распоряжению самого Императора. На ней было богатое дорожное платье, шляпка и плащ, украшенные мехом, – впрочем, гордый и надменный вид женщины лучше всего говорил о ее высоком статусе и привычке отдавать приказы.

Она окинула часы придирчивым взглядом, усмехнулась, покачала головой:

– Нет. Скорей всего, механика.

– Ясно.

Сартр махнул рукой:

– Позовите этого… главного, Смотрителя.

Двое воинов бросились исполнять приказ и вскоре вернулись вместе со стариком. Несмотря на бледность и дряхлый, нездоровый вид, он старался держаться с достоинством, как и подобает Смотрителю знаменитой эльфоградской библиотеки.

– Ты болен? – женщина окинула его брезгливым взглядом.

– Слишком стар, госпожа.

– Каков механизм этих часов? – спросил Сартр.

– Никто не знает, господин, – степенно ответствовал ему старик. – Часам Эльфограда более тысячи лет. Существует поверье, что когда песок в них перестанет течь – большое несчастие обрушится на город.

– Знаем мы эти сказки, – усмехнулся Сартр, переглянувшись с леди Дэамор. – Не выстоял ваш Эльфоград против императорского войска вот уже пятнадцать лет назад, а песок все течет.

– Не приучены мы военному делу, – учтиво ответил старик. – У нас, эльфоградцев, город мирный, мастеровой, все больше по ремеслам… Зачем нам воевать? Мы строго чтим закон первых эльфов, наших предков: никому не желать зла.

– Ходят слухи, – неожиданно произнесла леди Дэамор и подалась чуть вперед, прошуршав краем дорожного платья, – что в вашей ратуше есть тайное хранилище… И собрано там множество редких книг с драгоценными переплетами: золотые и серебряные пластины, покрытые тончайшими гравюрами, рубины и жемчуга, оправленные в золото. Но главное – ценные тексты на десятках разных языков, кропотливо собранные древними эльфами. Говорят, есть среди них магические…

– У нас множество редких книг, госпожа, – отвечал Смотритель. – Но наше хранилище не является тайным… А вот в особый отдел вход только для избранных. Для тех, кто более пяти лет служит в мастерской и строго чтит наш устав.

– Я не располагаю таким количеством свободного времени, – раздраженно произнесла женщина. – Поэтому желаю взглянуть на ваши сокровища сейчас.