Грейс Металиус - Пейтон-Плейс

• Название: Пейтон-Плейс
• Автор: Грейс Металиус
• Издательство: АО "МТС"
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1993
• ISBN: 5-7109-0014-1

Грейс Металиус «Пейтон-Плейс» — роман удостоен звания «Бестселлер всех времен».

«Грейс Металиус — молодая домохозяйка в голубых джинсах, сочинившая самый спорный в Америке роман.

…Пейтон-Плейс — большой бестселлер о маленьком городке США. Его проклинали, запрещали и прославляли, как самое экстраординарное открытие последних лет.

Пейтон-Плейс достаточно велик (население 3.675 человек), чтобы иметь свои плохие и хорошие стороны. И достаточно мал (население 3.675 человек), чтобы иметь городской чулан, полный скандальных историй. В городе существует строжайший моральный кодекс, но если вы живете в нем достаточно долго, вы понимаете, что определенные люди сами устанавливают для себя правила поведения».

---

— Можешь поспорить на свою жизнь, милая, — сказала она, — Эвелин только и ждет, когда к ней подбежит ее сопливый пацан, чтобы скорее покормить его.

— Я ненавижу и презираю тебя, Нелли Кросс, — в истерике кричала Эллисон. — Ты просто спятила. Ты сумасшедшая, как Эстер Гудэйл, даже хуже. Я скажу маме, чтобы она больше не пускала тебя сюда.

И тут Нелли вспомнила вторую причину, по которой она не могла простить Эллисон. Девчонка говорила, что она сумасшедшая, вот что, подумала Нелли. Она понимала, что в этом было что-то злонамеренное.

— Ты сумасшедшая, и тебя надо упрятать в дурдом в Конкорде, — высоким голосом от злости и вся в слезах от боли кричала Эллисон. — Я не виню Лукаса за то, что он убежал и оставил тебя. Он знал, что ты закончишь дурдомом. И я надеюсь, что так и будет. Ты заслужила это!

Эллисон, рыдая, выбежала из кухни и поднялась к себе в комнату. Нелли стояла возле раковины и невидящими глазами смотрела в окно.

— Это неправда, — наконец сказала она. — Здесь нет ни на йоту правды. Лукас не из-за этого так поступил.

В голове у нее начало пульсировать, а пена в раковине вдруг стала густой и скользкой, как гной.

Эллисон без движения стояла посреди своей комнаты. В груди все сжималось от злости, и она специально медленно вдыхала и выдыхала воздух, пока не стало легче, потом она прошла в ванную и приложила влажное полотенце к глазам. Я не позволю, решила она, никому не позволю испортить мне день. Вернувшись в комнату, она припудрила лицо и немного подкрасила губы помадой, которой ей разрешала пользоваться Констанс, потом она спустилась на кухню. Молча, не глядя на Нелли, которая все еще стояла возле раковины, Эллисон начала делать сэндвичи. Упаковав корзину для пикника, она села у окна и с мрачным видом стала ждать Нормана. Когда же она наконец услышала звонок его велосипеда, Эллисон подхватила корзину и, не сказав ни слова, вышла из кухни. Спуская велосипед с террасы, Эллисон старалась греметь им на каждой ступеньке как можно громче.

Норман и Эллисон поровну разложили свой груз по багажникам и укатили.

— Я надеюсь, ты не встал сегодня не с той ноги, — сухо сказала Эллисон. — Все вокруг, кажется, именно так и сделали.

— Но не я, — сказал Норман и улыбнулся. — А кто все?

— О, Кэти и Нелли. И моя мама тоже, как мне кажется. Даже если это не так, к ужину она будет так же взвинчена, как и другие. Так жарко.

— И сухо, — добавил Норман, когда они сворачивали с улицы Вязов на шоссе. — Я слышал, как мистер Фрейзер говорил, что милиция штата поднята по тревоге на случай пожара. Посмотри.

Он показал на восток в сторону холмов, и Эллисон посмотрела в этом направлении.

— Я знаю, — сказала она. — Целыми днями все только и ждут. Может, завтра будет дождь.

Ярко-голубое небо с упрямым солнцем сияло, как полированная эмаль, — на него было невозможно смотреть. В этой режущей глаз голубизне не могло выжить ни одно облако.

— Дождя не будет, — сказал Норман.

Он особенно об этом не задумывался, просто все в городе так говорили. Фермеры, давно потерявшие надежду спасти урожай, с бесстрастными лицами стояли напротив городского банка. Их лица не изменились с весны, когда они засевали свои поля. Но было понятно, откуда взялась серая пыль в складках на шее и в глубоких морщинах, идущих от носа ко рту. Фермер не может долго стоять и смотреть на свою выжженную землю, чтобы немного не запылиться. Фермеры стояли напротив банка и ждали, когда придет Декстер Хамфри и займет свое место за столом в отделе заемов. Они смотрели на небо и говорили: «Дождя не будет». Они говорили это таким же тоном, как и тогда, когда целую неделю шел дождь и они высказывали свое мнение о погоде на следующий день.

— Да, кажется, дождя не будет, — сказала Эллисон и опустила черные очки на мокрую переносицу. — Давай немного потолкаем, Норман, слишком жарко, чтобы крутить педали.

Наконец они добрались до поворота реки, что было не менее трудно, чем в прошлый раз, но этот день был каким-то особенным. Они как бы смутно чувствовали, что субботние дни юности редки и драгоценны, и оттого, что никто из них не мог объяснить или описать свое чувство, они яснее и четче воспринимали эти короткие, быстро проходящие моменты, когда были вместе. Они купались, ели, читали, Норман расчесывал длинные волосы Эллисон. Он прижимался к ним лицом и говорил, что они похожи на шелк. Потом они изображали из себя Робинзона и Пятницу.

— Давай останемся на целый день, — предложила Эллисон. — Я взяла много продуктов, так что нам будет что поесть.

— Давай останемся до темноты, — поддержал Норман. — У нас обоих на велосипедах есть фары, мы легко сможем вернуться домой.

— Мы сможем посмотреть, как встает луна, — с энтузиазмом сказала Эллисон.

— Если бы она вставала с нашей стороны, — практично заметил Норман. — Луна встает не со стороны Вермонта, а с противоположной стороны.

— Ну, мы можем представить, — сказала Эллисон.

— Да, можем, — согласился Норман.

— О, какой прекрасный день! — воскликнула Эллисон, протягивая вперед руки. — И как только можно быть злым и вредным в такой день!

— Я таким не был, — сказал Норман.

— А я была, — сказала Эллисон, и солнце на какой-то момент стало не таким ярким. — Я вела себя просто отвратительно с Нелли Кросс. В понедельник я все улажу.

Стыд Эллисон тут же отступил перед ее благородным решением. Солнце опять засветило ярче, и Эллисон взяла Нормана за руку.

— Давай побегаем, — счастливо сказала она. — Мне так хорошо. Кажется, я могу бегать часами и совсем не устану.

У Эллисон не было ни малейшего предчувствия, что это последний день ее детства.

В то время как Эллисон и Норман бегали по песчаному пляжу реки Коннектикут, Нелли Кросс отошла от раковины и села на пол в кухне Маккензи. Она очень устала, хотя у нее было ощущение, что с тех пор, как ушла Эллисон, прошло только несколько минут. Нелли казалось, что ее голова выросла до ненормальных размеров, и она, чтобы голова не упала и не разбилась на чистом линолеуме, осторожно придерживала ее руками. Нелли облокотилась о шкаф. Она не находила ничего странного в том, что жарким субботним днем сидит на полу в кухне: ее ноги устали от долгого стояния, и им нужен был отдых. Она скрестила руки на груди и вытянула ноги.

Ничего страшного не случится, думала Нелли, если она позволит себе немножко подумать о Лукасе, может, от этого станет получше. Иногда это помогало.

Но как раз в эту минуту оказалось, что она не может ясно думать о Лукасе. Что-то еще происходило в ее ужасно огромной, заполненной гноем голове.

Нет, она не обвиняла в этом Лукаса. Это не его вина, что он пошел и подхватил триппер от какой-то проститутки, и кому же еще, кроме своей жены, он мог передать свою болезнь. Если мужчина не может передать болезнь своей жене, кому же еще он может ее передать, чтобы избавиться от нее?

Но было что-то еще. Что — она должна была вспомнить. Но что это было? Нелли Кросс, не шевелясь, сидела на полу, она широко раскрыла глаза, а потом плотно их зажмурила. Она сжала губы, пытаясь вспомнить. Под носом выступил пот. Наконец она пожала плечами.

От этих стараний нет никакой пользы. Напрягая свою бедную голову, она просто не могла вспомнить то, что хотела. Это было что-то о ребенке, но больше она ничего не могла вспомнить. Она помнила, как, извиваясь и переворачиваясь с боку на бок, лежала в постели и в ней была эта боль. Док Свейн тоже был там, впрочем, он всегда там, где он нужен. Кажется, он оставался там всю ночь, но она не могла припомнить, видела ли его при дневном свете. Хотя все нормально, днем он ей и не был нужен. К утру все прошло, и она слышала крик малыша Джо. Странно, но крик шел с улицы. Она отлично видела, как он вошел и кричал, что его Па ушел. И тогда она увидела этот гной первый раз. Это было как раз после того, как вошел Джо, потому что потом она поднялась и вышла на улицу по нужде. Тогда она увидела это первый раз. Он бежал, как река, густой и желтый. Тогда она поняла, что в ту ночь получила от Лукаса не ребенка. Это был триппер, вот что она получила. Получила его от своего мужа, как всякая порядочная женщина. Хотя странно. Иногда она была готова поклясться, что это было что-то о том, что будет ребенок. Она была уверена, она точно помнила, доктор говорил о ребенке. Ребенок Лукаса, сказал Док. Она слышала, как он это говорил ясней ясного. Ребенок Лукаса. Если бы она только могла вспомнить, когда это было. Это не могло быть очень давно, потому что тогда была такая же жара, как сейчас, и очень долго не было дождя. Лес сухой, как порох, говорил ей Лукас, и готов взорваться в любую минуту. Док, наверное, говорил о засухе и всем остальном. Они ждали Селену, но она не появилась. Болтается где-нибудь с этим ублюдком Картером, сказал Лукас. Лукас был хорошим отцом и к Селене относился как к своей собственной дочери. Но Селена все не приходила и не приходила, а потом стало темно. И она не была с молодым Картером, потому что он заходил за ней. Лукас страшно разозлился, когда узнал, что она не с Тедом. Шляется где-то с каким-нибудь другим ублюдком, сказал Лукас, и потом Джо и Тед ушли ее искать. Боже, как болит голова! Она подняла руки и расставила их как можно шире, но не смогла обхватить свою голову. Она становилась с каждой секундой все больше и больше…