Мария Лоди - Мечта

• Название: Мечта
• Автор: Мария Лоди
• Издательство: Русич
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-88590-363-8

Действие романов развертывается во Франции 60-х годов XIX века, в эпоху диктаторского режима Наполеона III. Перед глазами читателя предстают парижские бульвары, кафе, набережные, салоны и пустынные трущобы, и везде люди боятся и надеются на неведомое, неизбежно надвигающееся будущее. Судьбы главных героев причудливо переплетаются с неспокойными историческими событиями.

---

Мысль о том, что ее мать и ребенок живут счастливо в деревне, была единственным утешением в ее собственном монотонном существовании.

— Подумай, — сказала она Луизе, — мы не были в Жувизи уже месяц под предлогом болезни Этьена. Я поеду, как только ему станет немного легче. Подумай о том, что мне придется сказать матери при встрече. Если ты выйдешь замуж за этого молодого человека, мы легко убедим ее, что это была внезапная причуда. Мы придумаем какую-нибудь историю о тайной любви. Мать решит, что ты не призналась в своем замужестве из боязни, что она не одобрит твой выбор, так как молодой человек беден и болен. Боюсь, она расстроится, но как только узнает, что ты замужем, простит тебя. Она пожалеет тебя и захочет помочь тебе.

Она вышла из комнаты, не дожидаясь ответа Луизы, уверенная, что в конце концов та уступит, как это было всегда после ее тщетных попыток взбунтоваться.

По молчаливому согласию, не обменявшись ни единым словом, они словно забыли о своей ссоре, и, когда Шарлотта заговорила о поездке в больницу Чарити на улице Сент-Пер, где находился Жан Дюрье, Луиза не возражала.

Фредерик поехал с ними. Они не знали, чего можно ожидать от это первой встречи, но все прошло очень гладко. Они были формально представлены, и потихоньку завязался разговор ни о чем. Говорил больше Жан, и они расстались, чувствуя себя намного увереннее.

В течение следующих трех дней Луиза и Шарлотта ездили туда одни. Теперь они ездили под предлогом посещения больного пожилого родственника, помогать которому их заставляли семейные обязательства. Они привозили фрукты и вино. Жан был в хорошем настроении, он просил сестру принести стулья, и они разговаривали обо всем, кроме того, что волновало их больше всего. То, что они вели себя как старые друзья, смягчало неловкость ситуации.

Но ни один из них не обманывался насчет другого. Шарлотта разглядывала мрачную общую палату с низким потолком, который, казалось, был готов раздавить ряды узких кроватей. Она видела истощенные лица пациентов и любопытные взгляды, устремленные на них. Она изучала Жана Дюрье, сраженного болезнью гиганта, отыскивая со смешанным чувством ужаса и нетерпения признаки смерти, которые с каждым днем все явственнее отражались на его лице.

Жан тоже внимательно смотрел на женщин. Луиза сидела, как монахиня, с опущенными глазами и сложенными на коленях руками, и он не мог заметить никаких следов греха на ее лице, сохранявшем выражение замкнутости. Шарлотта храбро болтала, то и дело посматривая на него своими ослепительными глазами. Он подумал, что она очень красива, даже слишком красива для жалких остатков его силы.

Однажды Луиза пришла одна. Воспользовавшись возможностью видеть ее наедине, Жан пытался заставить ее заговорить, но она оставалась молчаливой и недовольной и попросила:

— Не спрашивайте. Вы меня мучаете.

— Не бойтесь, — сказал он. — Я бы не стал судить вас, я просто хочу лучше знать вас. — Он добавил: — Если бы я собирался жить, вы бы позволили мне узнать вас лучше?

— О, — в ужасе ответила она, — вы, вероятно, не захотели бы. Ведь я совсем обычная женщина и ничего собой не представляю; никто никогда, в сущности, не интересовался мною, и если бы у вас были здоровье и сила, вы бы тоже, конечно, влюбились в мою сестру.

В тот день Жан взял ее руку и убеждал, что на пороге смерти нет места для лжи. И просил ее не бояться жизни.

Тихо, едва слышно, он начал читать ей стихи, в то время как Луиза смотрела через грязные окна на зимний день, только добавлявший этой сцене мрачности, и слушала, успокаиваемая его теплым голосом с почти женскими интонациями.

Жан просил, чтобы при первой возможности она приходила одна. Сила и живость Шарлотты пугали его и, возможно (если только он мог бы признаться себе в этом), вызывали у него слишком много сожалений. Когда она приходила в палату, то напоминала здоровый цветок, приносящий глоток свежего воздуха в мрачное убожество больницы. Она освещала все вокруг. Шелест ее юбок, ее теплый аромат и звучание ее голоса несли в себе всю соль жизни, и Жан не хотел думать о весне, которой он никогда не увидит, о девушках, которых никогда не будет любить. А с Луизой рядом с собой он мог умереть спокойно.

Вскоре Пелу, адвокат из Ниора, написал, что наследство Луизы — различные акции и другие ценные бумаги — уже реализовано. Можно было публиковать сообщение о ее свадьбе с Жаном Дюрье. Примерно в то же самое время Шарлотта внесла окончательные исправления в роман, над которым она работала вместе с Фредериком, и отнесла его Кенну в «Клерон». Бегло просмотрев первые главы, Кенн уже практически обещал принять его, и теперь он без возражений принял роман целиком.

Шарлотта была уверена в его литературных достоинствах. Она вложила в роман все лучшее, на что было способно ее воображение. Она была прирожденным романистом, и сюжет развивался от одной высшей точки к другой. Естественно, она использовала мужской псевдоним, которым очень гордилась. Не ориентируясь в гонорарах, она не знала о том, что Кенн заплатил ей как начинающему писателю лишь половину обычной ставки за страницу. Она так ждала этих денег и действительно очень нуждалась в них: местные лавочники уже собирались отказать ей в дальнейшем кредите. Теперь она призналась самой себе, что, несмотря на обещания Кенна, боялась, как бы он не передумал в последнюю минуту или не запросил за издание книги гораздо большую сумму, чем та, на которую она готова была согласиться.

Наконец она могла вздохнуть более свободно. Возвращалась надежда. Наступала весна, и она пыталась поверить в то, что Этьен поправится. Она будет в безопасности от денежных неприятностей по крайней мере три месяца.

Как только Шарлотта увидела Фредерика, она сообщила ему, что «Клерон» окончательно принял роман, но эта новость, казалось, оставила студента совершенно равнодушным.

— Вы что, не понимаете? Я говорю вам, что мы продали роман и он на самом деле будет напечатан в «Клерон». Неужели вам не приятно?

— Да, конечно, — сказал он.

Мрачное настроение Фредерика обеспокоило ее. Она чувствовала, что он несчастен из-за нее, что, так или иначе, это была ее вина. Она всегда чувствовала себя слегка виноватой по отношению к нему.

— Как мы будем высчитывать вашу часть гонорара? — спросила она.

— Мне все равно.

— Не будьте глупцом.

— Я ничего не хочу. Вы сделали все одна.

— Я не согласна, — сказала Шарлотта. — Думаю, вы должны получить четверть. Вы много помогали. Так что, если я получаю всего четыреста франков, то сотня из них принадлежит вам. Вот они.

Он отказался. Это было слишком много. Он считал, что она проделала всю тяжелую работу. Деньги ей очень нужны. Пусть она получит их все. Фредерик почти покраснел, когда она пыталась силой отдать ему деньги. Шарлотта начинала терять терпение. Отказываясь от денег, он искушал ее, но в таких делах она была очень честна и, во всяком случае, считала, что Фредерик мог бы помогать ей и в дальнейшем. А самое главное, он ей нравился.

— Перестаньте изображать героя, — спокойно сказала она, всовывая деньги в его руку.

Пальцы Фредерика были так плотно сжаты, что ногти впились в ладони и Шарлотта не смогла их разжать.

— Вы что, круглый дурак?

Конечно, она никогда не сможет понять его бессмысленную гордость, восставшую против любого подчинения, его любовь к широким жестам, которые ни на чем не были основаны — ни на убеждении, ни на самоотречении, разве только на абстрактной идее.

Фредерик стоял как вкопанный, его лицо было очень красным, чистые глаза светились, как цветное стекло, и она почувствовала прилив сестринского участия к нему.

Она положила деньги на стол.

— Возьмите их, — мягко сказала она. — Неужели вы не видите: я хочу, чтобы вы взяли их, хочу всем сердцем, потому что я благодарна. Неужели я не могу на самом деле быть вашим другом? Будете ли вы когда-нибудь доверять мне?

Она стояла очень близко к нему. Фредерик грубо схватил ее и, прижав лицом к своему плечу, крепко держал в таком положении. Шарлотта не осмеливалась сделать попытку освободиться, боясь причинить ему боль. Он удерживал ее так довольно долго, и она могла слышать тяжелые удары его сердца против собственной груди.

Затем он мягко освободил ее, взял деньги и сунул их в свой карман.

— Я приглашу Милло на ужасный кутеж. Омары и лягушачьи лапки. Целый месяц мы будем есть, как лорды, пока нам не станет плохо.

Такое проявление преданности лишило Шарлотту дара речи и убедило ее, что она никогда не сможет понять мужчин. Как только вы начинаете думать, что затронули их душу, они начинают говорить о своем желудке.

В этот момент небо Парижа расколол ужасающий взрыв, словно в день Страшного суда. Дом вздрогнул, и Шарлотту отбросило к стене. Посыпались оконные стекла, раздались крики с улицы.