Александр Мирер - Обсидиановый нож

• Название: Обсидиановый нож
• Автор: Александр Мирер
• Издательство: Параллель
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1995
• ISBN: 5-86067-032-Х

Сборник фантастических произведений Александра Мирера «Обсидиановый нож» включает роман «Дом скитальцев», впервые публикующийся в полном авторском варианте роман «У меня девять жизней», ранее не издававшуюся повесть «Остров Мадагаскар», написанную в жанре фантастического детектива, а также рассказы «Дождь в Лицо», "Обсидиановый нож» и «Знак равенства».

---

Он волновался и абсолютно не был уверен в успехе. Переводить с одного математического языка на другой нисколько не проще, чем с русского на язык ирокезов, в котором каждое понятие выражается одним словом, длинным, как поезд. Даже труднее — в человеческой практике лингвистические переводы привычны, а язык математики для каждой цивилизации единый. Как, скажем, обойтись без понятия о тригонометрических функциях? Без них мы не представляем себе математики, а раджаны, по — видимому, обходились совершенно иными абстракциями. Задача осталась бы безнадежной, имей Колька дело с землянами. Их пришлось бы заново учить математике. Но раджаны владели трехъязычным мышлением, постоянно переводили с человеческого математического языка на язык Наран, то есть не считали свое математическое мышление единственно возможным. Кроме того, их память была не чета нашей, все уравнения, формулы и преобразования они держали в уме и проделывали в уме, как шахматисты, играющие «вслепую». Но оглядывая сотню лиц, обращенных к нему с доброжелательным и доверчивым ожиданием, Колька просто не знал, как подступиться к теме. Подбегали опоздавшие, усаживались, посмеивались — черные головы, черно — коричневые лица…

— Мы ждем, о Воспитатель! — прокричал кто — то, и остальные подхватили со смехом: — Да, мы ждем, о Воспитатель!

«А, шут с вами…» — пробормотал он и вычертил на скале оси координат. Назвал: икс и игрек. На оси икс дал параболу и написал формулу: икс равен игрек — квадрат. Оглянулся — молчат, смотрят. Тогда он нарисовал вторую параболу и опять дал уравнение: X = Y2 + С. Показал отрезок «С».

Молчат, смотрят…

Вспотевший от волнения Колька быстро повторил параболу в первом квадранте — уравнение, и в третьем квадранте — тоже дал уравнение… Секунда тишины, и ущелье едва не обрушилось от крика. Наблюдающие Небо орали на двух языках — Колька так и не понял ничего. Внезапно крик смолк. Тот голос, что кричал «Мы ждем, о Воспитатель!», сдержанно произнес:

— Мы поняли, Адвеста.

— Что вы поняли?

Женщина, сидевшая в первом ряду, вскочила подошла к «доске», проговорила: «Два вздоха» и вычертила аккуратный эллипс с большой осью, совпадающей с осью игрек. Прищурилась, подбросила мелок и выписала каноническое уравнение эллипса. Колька обмер. Стало как — то даже нехорошо, томительно… Он доподлинно знал, что эта женщина никогда не видела алгебраических символов и планиметрических чертежей. Конечно, Наблюдающие Небо знали и умели рассчитать криволинейные траектории, параболы, эллипсы — но в каких — то совершенно иных абстракциях. И — нате вам! По четырем преобразованиям уравнения параболы они освоили единым махом символику алгебры и геометрии, и могли уже самостоятельно выводить уравнения других кривых. И поняли, что каноническое уравнение — наиболее характерно… Так. Теперь ясно, что Ахука не зря замахивался на сопромат. Теоретическая механика для них труда не составит — всезнайки чертовы… И еще было обидно до невозможности: почему они так умеют, а мы нет!

Через полчаса он бросил эти глупости — удивляться, обижаться…

Вот что получилось. Он повторил те же уравнения в полярных координатах, чтобы наглядно показать тригонометрические функции. Его поняли играючи. Тогда он — уже по интуиции — ввел понятие массы и скорости и показал уравнение движения небесных тел. Повторилась та же процедура: пара минут молчания и яростный шумный спор, в котором послышалась новая пота — удивленно — пренебрежительная. В особенности пожилые недоумевали: почему механика оперирует абсолютами? Как можно понимать, что масса сосредоточена в центре тела? Они не могли представить математических выражений, в которых отсутствует неопределенность, свойственная любому природному явлению. Не бывает ведь абсолютно упругого тела или абсолютно равномерного движения…

Урок получил Колька, а не раджаны. На элементарном уровне он их ничему не мог научить. Снисходя к его слабому пониманию, они соглашались выучить земную математику, механику и прочес. Чтобы он мог пользоваться привычной ему терминологией.

К Колькиной чести, он не обиделся. Даже внутренне не разгорячился, не бросился доказывать: вот мол, и у нас имеется настоящая математика, это я вам детские, начальные вещи объяснял! Нет, ему пришло в голову неожиданное соображение. Что Кузнецы, собравшиеся к Ахуке, тоже не лыком шиты: напрасно он смеялся, когда узнал их планы.

Первая встреча с Кузнецами состоялась на следующий день. Теперь уже Колька был осторожен и вкрадчив, как кот, перебирающийся через лужу. Попросил показать уменье, посмотрел инструменты, рудные и стекольные печи. Техника была примитивная, конечно. Железо выплавлялось, как в двенадцатом веке — на древесном угле, в губчатых болванках. Медь варили в глиняных тиглях, восстанавливая тем же углем, и так далее. Но перед станком для точения стекол Колька остановился. На вид просто: кривошипная передача, которую вертят ногами, зажим… Постой — ка… Зажим был гидравлический, и этого Колька не разобрал, пока не объяснили: запаянная бронзовая пустотелая линза с какой — то органической жидкостью внутри. На верхней стенке три лапки — державки. Стеклянная заготовка вкладывается в державки, когда линза нагрета — ее стенка сильно искривлена, и державки искривлены. После охлаждения они сжимаются и захватывают стекло. «Остроумно!» — удивился Колька. Резец был алмазный, устанавливался в суппорте, похожем на паучью ногу — латунном, трубчатом, с тремя суставами. У нижнего сочленения торчала маленькая рукояточка, с очень легким ходом. Нажал чуть — чуть — лапа ходит в суставе, но без этого суппорт неподвижен, как из целого куска откованный. Честно говоря, Кольке хотелось тут же разобрать суппорт и посмотреть его внутреннее устройство. Резец нимало не вибрировал, когда станок запустили, и — самое интересное — оказалось, что в суппорт вмонтировано какое — то устройство, задающее форму линзы! На таких же станках точили и корпуса астрономических труб. Станков было всего пять, но для штучного производства хватало, по — видимому.

Поодаль от печей Кузнецы налаживали изготовление наконечников для стрел. Это было уже массовое производство, по местным масштабам. Кузнецы собирали гидравлический пресс из кованых стальных деталей. На этом прессе они будут делать наконечники из железного порошка, — объяснили Кольке. Из железа в смеси с другими металлами. Такой прессованный наконечник затем кладется в печь и сваривается, после чего немного зачищается вручную…

Чего угодно мог ожидать Колька от раджанов, но это было чересчур. Металлокерамика, видите ли! Один из самых современных способов производства — и наконечники для стрел… А он — то думал, что наконечники куются вручную, из прутка!

— От меня вам что потребовалось? — спросил он Ахуку. — Сами все умеете. Я лучших способов не придумаю.

Как при первом знакомстве, Ахука взял у него пистолет, разобрал. Разложил детали на куске «древесной кожи». Собрались Кузнецы, сели на корточки, кругом.

Кузнецы были молчаливы, с угрюмцей. В Равновесии все касты равны — Колька, в сущности, неправильно называл профессиональные группы кастами — но Кузнецы не пользовались уважением. Так уж пошло, видимо. Недаром они клеймили преступников, а не какая — либо группа. Они молчком собрались, молча крутили в могучих пальцах железки — части машинки, мечущей наконечники без стрел… Ахука ждал, пока все посмотрят.

Колька, сидя на корточках, под внимательными, сумрачными взглядами Кузнецов, выслушал слова Ахуки. Раджаны хотели немногого, по своим возможностям. Наладить производство огнестрельного оружия, бьющего дальше и метче, нежели пистолет. При незаурядном мастерстве и вдумчивости раджанов это было не так уж хитро. Смотря сколько потребуется ружей и в какой срок — десяток можно сделать вручную, для тысячи нужен завод.

— Через два года нам потребуется трехкратно помноженная дюжина, — отвечал Ахука.

Кузнецы кивнули. Колька сморщился — уж эта двенадцатиричная система отсчета! Две тысячи ружей, значит.

— Таких же, самодействующих?

Кузнецы перевели глаза на Ахуку, единственного Охотника, участвующего в этом странном совете. Тот подумал, ответил:

— Надо сделать лучше. Здесь семь наконечников наготове. Я предпочел бы дюжину — полторы. Слушай, Адвеста… Мы хотим заменить четырех Охотников одним, вот зачем нам нужны такие железки. — Кузнецы кивнули. — Чтобы один Охотник заменил четырех. Он должен стрелять вдвое дальше, чем они, и вшестеро быстрее. Во имя Равновесия! Иначе не стоило бы делать железки.

— Через два года? — уточнил Колька.

— Э — а! Боюсь, что будет поздно и через два года.

Молодой Кузнец с сердцем хлопнул себя по коленям:

— Говори ему все, Ахука! Закрыть Границы мы должны, закрыть от малоголовых. Мне, и ему, и ему — поздно уже учиться владеть луком. Оружие требуется нам, непривычным держать лук. Наши друзья Охотники будут готовы убивать через дюжину лет.