Андрей Цаплиенко - Экватор. Черный цвет & Белый цвет

• Название: Экватор. Черный цвет & Белый цвет
• Автор: Андрей Цаплиенко
• Издательство: Фолио
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-966-03-5023-6

Роман «Экватор. Черный цвет&Белый цвет» это история, которая началась во время войны в Афганистане и закончилась в американской тюрьме «Полунски», известной своим жестким отношением к тем, кто в ней находится. «Экватор» это роман о любви, о войне и о родине. Причем, неизвестно, что для его героев важнее. «Лучший в Мире Мальчиш-Плохиш, который подносит буржуинам патроны», - так остроумно и точно называет себя главный герой.

Человек с забавной фамилией Шут и с обычным именем Андрей, занимается делом, вовсе не шуточным. Начиная со времени советского присутствия в Афганистане, он торгует оружием. У него в кармане паспорта нескольких стран, в том числе, Израиля, России, Украины. Это не мешает ему главный свой офис держать в одной из арабских стран. Основное действие книги происходит в 2003 году. В это время Шут очень плотно занимается поставками стрелкового оружия в Либерию. Случайно или намеренно, но самолет с грузом оружия, которое доставили для Шута, сбивают. Экипаж гибнет. Свидетелем катастрофы стала случайная знакомая торговца, африканка Мики, с которой впоследствии у Шута возникает роман. Оказывается, что девушка связана с людьми из высших эшелонов местной власти. Но это только создает для бизнесмена лишние проблемы.

История взаимоотношений Мики и Шута это главная сюжетная линия. Они то тянутся друг к другу, то бросаются прочь в разные стороны. «Все дело в том, что мы белые, а они черные», - скептически оценивает ситуацию Шут. Пытаясь понять африканский образ жизни, он погружается в абсолютно незнакомую среду. Знахарские традиции, загадочные целительные напитки, африканские многозначительные легенды, - все это теперь окружает Шута. И, самое главное, мешает ему зарабатывать деньги известным испытанным способом.

В канву романа вплетается история внезапного богатства, которое оказалось у Шута. В свое время Андрей участвовал в секретнейшей операции транспортировки иракского химического оружия колумбийским повстанцам. Это казалось невозможным, но торговец оружием придумал гениальную комбинацию, с помощью которой он все это осуществил.

В Либерии начинается фаза активных боевых действий между повстанцами и центральной властью. Андрей нужен и тем, и другим. Он поставляет оружие обеим сторонам и идет на невероятные ухищрения, чтобы задобрить плательщиков. Правда, в результате своих комбинаций он оказывается на стороне повстанцев, а его девушка в лагере сторонников президента.

По случайному стечению обстоятельств, либерийка Мики гибнет. Шут едва смог пережить это. Он спасается наркотиками, и в кокаиново-опиумном угаре разговаривает с призраком лидера колумбийских партизан. Ведь кокаин-то тоже колумбийского происхождения. По сути, команданте де Сильва это голос его логики, он дает Андрею своеобразные подсказки. Кто его друг, а кто враг. Что является действительностью, а что мистификацией. Кто на самом деле погиб, а кто остался жив.

Конечно, Мики выживет и встретится с Андреем. Но эта встреча произойдет в абсолютно неожиданном месте и заставит Андрея раскрыть главную тайну своего бизнеса.

Роман построен таким образом, чтобы к концу действия все сюжетные линии слились в единую.

Главным связующим звеном всех сюжетных линий является герой, Андрей Шут.

Роман изобилует всевозможными африканскими притчами, цитатами из песен, сообщениями новостийных сайтов, аллюзиями и просто размышлениями героя. Автор тщательно соблюдает точность в описании мест действия, будь то аэродромы в Либерии, мегаполисы в Аравийской пустыне или колумбийские плантации коки с кокаиновыми факториями. Ведь автор все это видел сам.

http://equator.inter.ua/

---

- Это что? - спросил я Мики.

- Эвакуация. Но вывезут не всех. Количество мест в вертолете ограничено.

- Ты уверена, что тебя возьмут?

- Я знаю это.

Она замолчала. Ее ресницы стали чуть влажными.

- Где мне тебя искать, Мики?

- Вот, возьми, - она сунула свою ладошку мне в руку, оставив там помятую визитную карточку. На карточке было написано “Интерконтиненталь”, а снизу указан адрес в Абиджане.

- Американцы везут своих беженцев в Абиджан. Это же для нас удача, правда, Эндрю? Вертолет не военный, а самый обычный, пассажирский. Они боятся, что военный могут сбить.

Такая предусмотрительность обнадеживала. Американцев зря считают людьми с заплывшими жиром мозгами. Напротив, перед тем, как сделать что-нибудь, они все тщательно обдумывают и просчитывают любую операцию до единого цента. Поэтому побед у них много, а потерь, напротив, не очень.

Я все еще держал руку Маргарет. Она неспешно ее высвободила.

- Ну, я пойду, Андрюша, боюсь не успеть.

Она впервые назвала меня так. “Андрюуша”. Мягкое “ю”, переходящее в жесткое “у”, затерявшееся в рокоте согласных.

Мики обняла меня, быстро поцеловала и выскочила из машины. Она было захлопнула дверь, но тут же задержала руку. Задумалась.

- Вот что. Я должна заплатить Джонсону и команде.

- Но ты же уже заплатила?

- Я должна им гораздо больше. И, потом, тебе нужно что-то иметь при себе. Для маневра, - улыбнулась Мики.

У меня в ладони снова оказалась ее теплая ладонь. Это был последний раз, когда я чувствовал ее тепло. Ладонь Маргарет погладила меня по запястью, и вдруг я почувствовал, как откуда-то снизу у меня поднимается комок слез. Плотный шарик, обжигая мои внутренности, полз к самому горлу, и мне стало нестерпимо больно. Хотелось кричать от боли и любви, но это длилось лишь мгновение. Я уже начал набирать в легкие воздух, когда горячий шар растворился во мне так же внезапно, как и вспыхнул. Когда она отняла свою руку, в моей была еще одна бумажка.

- Съезди по этому адресу, там уже все для тебя приготовлено, - сказала Мики, а потом развернулась и пошла в сторону ворот.

Она не попрощалась, не поцеловала меня и даже не смахнула слезу, зависшую на ее длинных ресницах. Она просто шла к воротам, за которыми была неизвестность. А я смотрел ей вслед и прикидывал, как бы поближе подъехать ко входу на аэродром, но так, чтобы американские солдаты не перепугались незнакомой машины и сдуру не открыли огонь. Я развернулся и переулками подобрался к авиабазе настолько близко, насколько позволяло мне чувство внутренней безопасности. За то время, пока я крутился по незнакомым улицам и дворам, Мики успела подойти к самым воротам базы. Между ней и моей машиной галдела толпа людей, надеявшихся покинуть город. Каждый рассказывал солдатам о том, почему именно его надо увезти отсюда. Все их рассказы сливались в однородный шум, напоминавший птичий базар. Солдаты не вслушивались в просьбы, а просто кивали головами и при этом удерживали людей на безопасной от себя дистанции. Створки ворот были открыты. За ними я рассмотрел вертолет на стоянке. Он одиноко стоял на пустой площадке. Других машин рядом не было. “А как же эти, в таком случае, здесь высадились?” - полумал я об американцах. Вертолет и впрямь был гражданским. Его сине-белый бок празднично сиял на солнце, которое зайчиками прогуливалось по квадратным иллюминаторам, поверх которых я прочитал надпись готикой “Бриджстоун”. Это, судя по внешнему виду, была та самая машина, о которой мне рассказывал Джонсон. Вокруг вертолета стоял еще один кордон американских солдат, усиленный охранниками компании с готическими трафаретами “Бриджстоун” на спинах. Те немногие люди, которых пропустили на территорию базы, неспешно брели в сторону этого вертолета.

Я увидел, как Маргарет подошла к американцу в форме. Тот сначала остановил ее, но Мики достала из сумочки какой-то документ. Издалека мне было не рассмотреть, что это. Паспорт, разрешение, письмо? Посмотрев на него, солдат опустил руку и уважительно так отошел в сторону, одновременно пропуская Маргарет и загораживая проход для остальных желающих. Его пятнистая каска качнулась, словно в поклоне. Он вернул ей документ, и Мики уверенно зашагала к в вертолету. Я загадал про себя: “Если она обернется, то все будет в порядке.” Расстояние между ней и разноцветным вертолетом становилось с каждым шагом меньше и меньше, а она все не оборачивалась. И тут один из солдат в первом оцеплении указал на мой “пикап” другому. Тот включил рацию, висевшую у него на груди, и что-то отрывисто доложил незримому начальству. А потом двинулся через толпу в моем направлении. “Ну, обернись же обернись, прошу тебя!” - мысленно твердил я Мики. Безуспешно. Она удалялась от меня, а в противоположном направлении двигался вооруженный американец в камуфляже. Маргарет уже подходила ко второму кордону солдат, когда я понял, что нужно уезжать отсюда поскорее. Я неторопливо, чтобы не вызывать подозрение суетой, тронулся с места, развернулся и поехал прочь о Сприггса. Машина подскакивала на ухабах. В зеркале заднего вида дрожал ускоривший было шаг американец. Одной рукой он снова схватился за рацию, другой взял поудобнее автоматическую винтовку. Но потом, прислушавшись к голосу в динамике рации, остановился и развернулся в сторону ворот. А Мики уже была неразличима среди людей возле вертолета. Зеркало слишком сильно дрожало. Обернулась она или нет, теперь было не разобрать.

Не отрываясь от дороги, я взглянул на вторую бумажку, которую мне оставила Мики. Адрес на Броуд-стрит. Недалеко от порта. На улицах было пустынно. Кроме солдат, никто не рисковал разъезжать по Монровии. Я рассчитывал добраться туда минут за пятнадцать.

Броуд-стрит это самая широкая и длинная улица Монровии. Мало того, она еще и самая старая, основанная американскими колонистами в середине девятнадцатого века. Аналогия с нью-йоркским Бродвеем налицо. Но только в названии. В отличие от небоскребов Бродвея, слева и справа от проезжей части центральной улицы Монровии неровной шеренгой стояли невысокие, в три-четыре этажа, здания с потертыми фасадами. Две асфальтовые полосы разделял бульвар с редкой растительностью и фонарными столбами. Броуд-стрит спускалась вниз и хорошо просматривалась. Сверху здания казались больше и внушительнее. Но не на парадоксы ландшафтного проектирования я обратил внимание. Еще вчера на каждом перекрестке стояли солдаты Тайлера. Теперь, насколько мог видеть мой взгляд, не было ни одного. Блок-посты, вроде бы, остались. Колючая проволока. Неказистые будки с деревянными крышами на подпорках. Круглые знаки “Стоп”. Все это находилось на прежних местах. Не было вооруженных людей. Широкая улица опустела, абсолютно опустела. И мой “пикап” здесь был заметен так же хорошо, как вошь на бритой голове солдата. Если где-то прячется снайпер, то ему ничего не стоит расстрелять мою машину, просто из любви к своему жестокому искусству. Я растерялся. Не знал, стоит мне по этой причине прибавить скорость или сбросить газ. Но, пока я раздумывал, машина докатилась до нужного мне адреса.

Я остановился и вышел из “пикапа”. Машину решил не глушить. Передо мной был фасад трехэтажного здания с деревянной дверью. Я дернул за ручку, она провернулась на пол-оборота. Дверь была закрыта изнутри. Я негромко постучал. За дверью послышалась сдержанная возня, но никто ее мне не открыл. Я постучал сильнее и настойчивее. Из-за двери донеслось шарканье шагов и негромкое ворчание. Замок щелкнул, и дверь приоткрылась. На пороге стояла толстая пожилая негритянка в черном деловом костюме и белой блузке, вздувшейся кружевами на мощной груди. На ее атлетических ногах были надеты потертые домашние тапки. Над этим странным сочетанием одежды высилось широкое неприятное лицо и башнеподобная прическа.

Негритянка внимательно осмотрела меня с головы до ног и, развернувшись было ко мне внушительных размеров кормой, сказала одно слово: “Идем.”

- Погодите, - остановил ее я, - давайте разберемся здесь. Машину я не могу оставить.

- Хорошо, тогда жди, - кивнула мне женщина. Она зашаркала прочь от меня, и вскоре ее шаги затихли в полутемном коридоре.

Ждал я недолго. Хотя на пустой улице каждая секунда тянулась бесконечно долго. Я вслушивался в шум выстрелов. Мне показалось, что в какой-то момент он стих, и это тоже выглядело странно. Не менее странно, чем Брод-стрит без солдат.

- Здравствуйте, - протянул мне руку человек, появившийся из темноты коридора. - Вы, кажется, пришли за этим?

В его руке был небольшой бархатный мешочек. Как-то сразу стало понятно, что внутри него нечто компактное, увесистое, и очень ценное. Но не мешочек удивил меня, а сам человек. В его одежде не было ничего необычного. Просторная цветастая африканская рубаха, белые хлопчатобумажные штаны и шлепанцы на ногах. Странным был сам факт того, что этот толстый и самодовольный человек сейчас был одет именно так. Ведь до этого я его видел одетым совсем по-другому.