Андрей Цаплиенко - Экватор. Черный цвет & Белый цвет

• Название: Экватор. Черный цвет & Белый цвет
• Автор: Андрей Цаплиенко
• Издательство: Фолио
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-966-03-5023-6

Роман «Экватор. Черный цвет&Белый цвет» это история, которая началась во время войны в Афганистане и закончилась в американской тюрьме «Полунски», известной своим жестким отношением к тем, кто в ней находится. «Экватор» это роман о любви, о войне и о родине. Причем, неизвестно, что для его героев важнее. «Лучший в Мире Мальчиш-Плохиш, который подносит буржуинам патроны», - так остроумно и точно называет себя главный герой.

Человек с забавной фамилией Шут и с обычным именем Андрей, занимается делом, вовсе не шуточным. Начиная со времени советского присутствия в Афганистане, он торгует оружием. У него в кармане паспорта нескольких стран, в том числе, Израиля, России, Украины. Это не мешает ему главный свой офис держать в одной из арабских стран. Основное действие книги происходит в 2003 году. В это время Шут очень плотно занимается поставками стрелкового оружия в Либерию. Случайно или намеренно, но самолет с грузом оружия, которое доставили для Шута, сбивают. Экипаж гибнет. Свидетелем катастрофы стала случайная знакомая торговца, африканка Мики, с которой впоследствии у Шута возникает роман. Оказывается, что девушка связана с людьми из высших эшелонов местной власти. Но это только создает для бизнесмена лишние проблемы.

История взаимоотношений Мики и Шута это главная сюжетная линия. Они то тянутся друг к другу, то бросаются прочь в разные стороны. «Все дело в том, что мы белые, а они черные», - скептически оценивает ситуацию Шут. Пытаясь понять африканский образ жизни, он погружается в абсолютно незнакомую среду. Знахарские традиции, загадочные целительные напитки, африканские многозначительные легенды, - все это теперь окружает Шута. И, самое главное, мешает ему зарабатывать деньги известным испытанным способом.

В канву романа вплетается история внезапного богатства, которое оказалось у Шута. В свое время Андрей участвовал в секретнейшей операции транспортировки иракского химического оружия колумбийским повстанцам. Это казалось невозможным, но торговец оружием придумал гениальную комбинацию, с помощью которой он все это осуществил.

В Либерии начинается фаза активных боевых действий между повстанцами и центральной властью. Андрей нужен и тем, и другим. Он поставляет оружие обеим сторонам и идет на невероятные ухищрения, чтобы задобрить плательщиков. Правда, в результате своих комбинаций он оказывается на стороне повстанцев, а его девушка в лагере сторонников президента.

По случайному стечению обстоятельств, либерийка Мики гибнет. Шут едва смог пережить это. Он спасается наркотиками, и в кокаиново-опиумном угаре разговаривает с призраком лидера колумбийских партизан. Ведь кокаин-то тоже колумбийского происхождения. По сути, команданте де Сильва это голос его логики, он дает Андрею своеобразные подсказки. Кто его друг, а кто враг. Что является действительностью, а что мистификацией. Кто на самом деле погиб, а кто остался жив.

Конечно, Мики выживет и встретится с Андреем. Но эта встреча произойдет в абсолютно неожиданном месте и заставит Андрея раскрыть главную тайну своего бизнеса.

Роман построен таким образом, чтобы к концу действия все сюжетные линии слились в единую.

Главным связующим звеном всех сюжетных линий является герой, Андрей Шут.

Роман изобилует всевозможными африканскими притчами, цитатами из песен, сообщениями новостийных сайтов, аллюзиями и просто размышлениями героя. Автор тщательно соблюдает точность в описании мест действия, будь то аэродромы в Либерии, мегаполисы в Аравийской пустыне или колумбийские плантации коки с кокаиновыми факториями. Ведь автор все это видел сам.

http://equator.inter.ua/

---

- Жан-Батист Санкара, так мне его представили, - говорю я Тайлеру. - По версии...по версии Вашего чиновника, в кабинете которого мы встретились, это чуть ли не официальный представитель Вашего коллеги из Буркина-Фасо.

- А в чем заключался смысл ваших с ним переговоров?

- Ваше Превосходительство, - я почти искренне возмутился, потому что разговор в кабинете президента действительно походил на какой-то полицейский допрос. - Зачем Вы меня проверяете? Пусть Ваши люди все узнают у него самого. И у Томаса Калибали, его, по-моему, не стоит большого труда разговорить.

Тайлер пожал плечами, хмыкнул и снова взял со стола бумагу.

- Калибали, как следует из полицейского отчета, - вот он, лежит у меня на столе, - обвинялся в нелегальном пересечении границы Республики Либерия, временно укрывался в помещении авиакомпании Эйр Лайберия. В момент задержания так испугался ответственности, что скончался на месте от сердечного приступа. Его сообщник, представитель либерийской авиакомпании, был задержан, но покончил жизнь самоубийством, выбросившись из окна Сезар Билдинг. С ними, предположительно, находился еще один нелегальный иммигрант, но ему удалось скрыться до прибытия сотрудников полиции и иммиграционной службы. Вот так, мой дорогой Виктор.

И Чарльз Тайлер бросил на стол бумагу, на которой и была написана вся эта чушь.

- Ваше Превосходительство, Вы же прекрасно понимаете, что все было абсолютно по-другому. Вашего человека идиоты-полицейские просто выбросили из окна, а этот Калибали был избит до полусмерти, или же ему перерезали горло. - И я мельком взглянул на костяной ножичек на президентском столе.

- Ты прав лишь наполовину, Эндрю. Относительно Калибали. А этот...который наш, он действительно выпрыгнул из окна. Причем, сам. Что его напугало, больше смерти? Что заставило сделать его шаг в пустоту? Я не тешу себя иллюзией относительно моего народа. Я реалист. Ни один человек в этой стране не станет ради меня жертвовать жизнью, а тем более выпрыгивать из окна из-за угрозы ареста. Вот что меня волнует и вот что делает эту историю делом государственной важности и национальной безопасности. И вот почему ты здесь. Ты единственный, кто видел их втроем. И ты знал, кто был третьим.

- И Вы знали?

- Нет, почему? - искренне удивился Тайлер.

- Ну, как же, Вы же назвали его имя.

- Это ты его назвал. А я лишь повторил вслух. Итак, Жан-Батист Санкара.

- Послушайте, Ваше Превосходительство, я все понимаю. Но не понимаю лишь одного. От Цезарь Билдинг до русского кабака полчаса ходу. Неужели все, что Вы описали, вот эти прыжки из окна и сердечные приступы, все это произошло за полчаса? И, главное, как Вы,... - и тут я закашлялся, потому что неправильное, ненужное слово произнес, - как они успели уговорить Григория напоить меня?

Президент сложил губы уточкой, мол, “ничего тут не поделаешь”. У него и впрямь была обезьянья мимика.

- Да, все это случилось за полчаса. А что касается Григория, то ты ведь знаешь об этом чудесном изобретении. - И Тайлер приподнял трубку черного телефона, который стоял у него на столе.

- Времени на уговоры было потрачено ровно столько, сколько нужно, чтобы произнести одно лишь слово. “Мезень”.

Он меня по-настоящему удивил. Его полиция, оказывается, может работать оперативно. Если захочет, конечно. Но самое удивительное открытие заключалось в другом. Я думал, что ему ничего не известно о Гришином деле. Президенты не занимаются ворованными кораблями. Впрочем, это у нас. А у них, судя по всему, президент может “тереть терки” на уровне участкового, который в жизни больше ста долларов одновременно и не видел. “Болван, не удивляйся и не ври себе,” - услышал я свой внутренний голос. - “Ты знал это с самого начала, когда затеял в этой стране свой бизнес.” Этот странный президент, несомненно, знал о деле Григория. Поэтому мое участие в истории с его пароходом теряло всякий смысл. Как только Волков услышал в трубке название своего корабля, он, скорее всего, сразу понял, что я ему не помощник. Сволочь! Он и впрямь стал настоящим африканцем, ругался я про себя. Его дырявый пароход ему дороже, чем человек, который спас его от смерти. И я еще выслушивал эти его дурацкие сказки про Банановый Остров и про вечную молодость. А вот хрен он получит назад свой корабль! Я сам спалю его лохань, своими руками, даже если этот Тайлер сожрет меня на обед. Но не сейчас спалю, а чуть позже. Я парень добрый, но хитрый, и память у меня хорошая. Поэтому вычеркнем пока Григория Волкова из числа моих верных друзей.

- Так вот, что касается Жан-Батиста, - сказал президент. - Как выглядело его предложение?

- Ваше Превосходительство, это не было предложение. Это нельзя назвать предложением. Это просто мысли вслух.

- И о чем же он думал?

- Об обмене.

- Что на что менять?

Я выдержал паузу, которой мог бы позавидовать премьер Большого Драматического в Питере.

- Билет в Гбарполу на билет в Уагадугу.

Гбарполу - это название местности, над которой кружил мой аэроплан. Ничего хорошего там не было, кроме желтых ям с гнилой водой. И алмазов среди комьев вонючей глины. Конечно же, Тайлер понял, о чем идет речь. И понял даже гораздо больше, чем было сказано. Он задумался, но лишь на мгновение.

- Я так понимаю, что речь идет о послевоенном времени.

Молодец, что и говорить! Все-таки, президент, а не дворник какой-нибудь или кухарка. Может быть, он и не понял, в чем конкретно состояло предложение этих двоих представителей соседней страны, один из которых исчез в неизвестном направлении, а другой вообще закончил свое существование. В моем коротком пояснении он ухватил самое главное, суть сказанного в полутемном офисе его неверного раба: где-то там, далеко, за морями-океанами, его, хозяина страны, уже приговорили и списали со счетов. Его тюремный срок уже определен и математически просчитан. Его заслуги перед мировой демократией дифференцированы, а ответственность интегрирована в общий план развития региона. Даже если он с ним не согласен, его всегда можно вычеркнуть простым движением руки. И я это понял. Но я пока что на его территории. И пока что на президентском столе лежит костяной нож для разрезания бумаги.

- Знаешь, откуда на земле взялись алмазы, Эндрю? - загадочно спросил президент.

- Ну, - говорю, вспоминая свои скромные познания в геологии, - ученые считают, что на Землю их занесло из космоса. Взорвался алмазный метеорит, рассыпался в атмосфере, и поэтому местами бриллианты лежат так близко к поверхности.

- Это вы так говорите. А мы знаем, что все было по-другому.

По выражению лица президента, я понял, что сейчас мне придется выслушать еще одну бесконечную легенду. Вторую за эти долгие сутки. К счастью, притча оказалась короткой.

- За много веков до сегодняшнего дня мать-прародительница глядела на людей и плакала, предвидя их будущее. Ее слезы падали на землю и застывали, превращаясь в алмазы. Она знала все наперед, и там, где жизнь людей будет особенно тяжелой, она плакала слишком долго. Вот почему у нас в Либерии так много алмазов.

- Ваше превосходительство, если следовать логике этой легенды, жизнь в Либерии должна быть просто невыносимой.

- Так и есть, - президент посмотрел мне в глаза, сверкнув белизной белков. Очень серьезно посмотрел.

- Так что ты ответил на предложение этого Санкары? - переспросил он после короткой паузы.

Если я повторю свой ответ, подумал я, это будет выглядеть, как попытка казаться лучше, чем я есть на самом деле. Он все равно не поверит.

- Ответил отказом. Не сошлись в цене.

И мы оба громко расхохотались, как старые партнеры, хорошо понимающие друг друга. Тайлер умел смеяться ярко и захватывающе. Я завидовал африканцам только в одном. Завидовал цвету их зубов, остававшихся белыми даже в условиях отсутствия стоматологии как таковой. Зубы Тайлера были особенно выдающимися. Ровные, хорошо подогнанные, они напоминали крепостной частокол из слоновой кости, если бы, конечно, кто-нибудь задумал построить такую роскошную крепость. Эти зубы, в крайнем случае, слепки с них, с удовольствием купила бы любая стоматологическая академия, чтобы выдавать в качестве наглядного пособия особо талантливым студентам. Когда Тайлер смеялся, его белозубый рот открывался на всю ширину, и за белоснежной стеной резцов, клыков и коренных краснела плоть языка. В такие моменты Тайлер становился похожим на доброго африканского дядюшку. Или трубача Луи Армстронга. Но, как только приступ веселья заканчивался, сходство терялось. Он снова превращался в небритого африканского лидера, чья фамилия заставляла дрожать всю Западную Африку.

- Ну, что, Андрюша, извини за то, что отвлек тебя от твоих дел. Мне тоже пора вернуться к своим. И чек возьми. Бизнес прежде всего.

Теперь он назвал меня “Андрюша”. Почти по русски, без американского грассирования.