Олег Мелехов - Звёздная бирема «Аквила». Мятеж

• Название: Звёздная бирема «Аквила». Мятеж
• Автор: Олег Мелехов
• Жанр: Космическая фантастика

Где-то в параллельной вселенной живет и процветает звездная Республика. Это десятки обитаемых миров, миллиарды граждан, могучие легионы и доблестный флот, а еще это алчные и могущественные враги, далекие и чреватые опасностями космические трассы. Но цена тысячелетнему благоденствия высока. Только живорожденные аристократы-патриции наслаждаются всей полнотой власти, участь же репликаторных плебеев — сражаться и трудиться в счастливом неведении.

Что может быть общего у опального патриция и осужденной плебейки — бывшей рядовой штурмового отряда? Ничего, кроме приговора. Что связывает хладнокровную пилотессу и командира «звездной пехоты»? Только взаимная неприязнь и корабельная нейро-сеть. Но однажды судьбы четырех столь разных людей сошлись на борту «Аквилы» — лучшей звездной биремы пограничного сектора Вироза, и в истории Республики началась новая глава.

---

Расчет прозрачный и логичный, как линейное уравнение. Мало задавить популяров в центральных мирах Республики, надо еще и выкорчевать по окраинам таких, как Бибул: независимых, влиятельных, имеющих не только политический вес, но и огромное влияние на подчиненных им плебеев. На армию и флот.

Марк Випсаний примерно представлял себе, что сейчас происходит на Колонии Тиррене, родном мире Ацилиев Курионов и — Випсаниев Бибулов. Большие чистки, глобальный передел сфер влияния, перераспределение всех должностей, от городского магистрата начиная и заканчивая наместником-консуляром. Шутка ли — целая планета (а иначе в Республике и не бывает) не просто сторонников Ацилия, а его клиентов, фактически — подчиненных. При таком раскладе Марк Випсаний — не только скромный претор астралис отдаленной станции, но и сенатор и патриций — становился крайне неудобной фигурой. Но чтобы сместить, а то и арестовать претора в самом сердце подчиненной ему системы, нужно очень хитро извернуться. Например, прислать ему лигарием Ацилия Куриона! И посмотреть, что же Бибул предпримет…

Марк Випсаний без глухого тигриного рычания даже думать не мог о той «вилке», в которую его загоняют. Поможешь Ацилию, единомышленнику и — нет, не другу, но очень близкому знакомому — распишешься в государственной измене. И за себя распишешься, и за всю фамилию. Не поможешь — навлечешь на себя презрение всех честных граждан, с той же Ливии Терции начиная.

Ох уж эта Ливия Терция! Еще бы погромче выражала свою поддержку осужденному и приговоренному лидеру популяров — вдруг не все услышали? Но от наварха звездной биремы ожидать политической осторожности и искушенности — все равно, что пытаться надоить чашку молока из сцинка Фиделиса. Только не от Ливии. Наоборот, Бибул крайне удивился бы, если б наварх «Аквилы» вдруг стала осторожничать и скрывать свои политические симпатии. Не та порода у нее. С Ливии станется наделать глупостей, особенно когда она доподлинно узнает, какая именно судьба уготована ее кумиру.

Поэтому взрывоопасную Аквилину и следовало немедленно услать подальше, а заодно с нею — и прямого и честного префекта Марция, прямота которого была чревата очень крупными неприятностями и для Ливии, и для самого Бибула — покровителя вечно грызущейся парочки Аквилинов.

Так что проблемы на Карбоне-Три возникли как нельзя более кстати. Да и подозрительное парфийское шевеление на рубежах Республики действительно не позволяло разбрасываться боевыми кораблями направо и налево. Карбон-Три — глухое, тихое местечко. В случае с Аквилинами рейд туда — это как раз то, что доктор прописал.

Марк Випсаний некстати вспомнил об Антонии и том практически скандале, который психокорректор устроил претору в связи с отправкой «Аквилы» в рейд, и тихор скрипнул зубами. Мозгоправы из службы психо-коррекции никогда не пользовались особенной симпатией у граждан, но мало кто не любил настырных психо-кураторов так же сильно, как претор Бибул, не только сенатор и патриций, но еще и популяр.

***

По истечении стандартных суток сплошного аврала, пока «Аквилу» спешно готовили к полету, Квинт Марций с чистой совестью оставил боевой пост и отправился отдыхать. То же самое он бы посоветовал сделать и наварху, но посчитал, что кое-кто уже взрослая и сама прекрасно понимает, когда пора сделать перерыв в трудовых подвигах. Контубернал, невзирая на молящий взгляд и немой укор, был отослан «на берег» еще раньше.

— Пользуйся редчайшим случаем — возможностью отдыхать и ни о чем не думать. Вполне возможно, что в твоей жизни больше никогда такого не случится, — сказал префект и, глядя, как вытягивается лицо молодого человека, все же добавил утешительное: — Обязуюсь без тебя подвигов не совершать, контубернал. Свободен!

Сомнительно, чтобы Луций посвятит свободное время чтению литературы или потратит его с пользой для профессионального роста, но, по крайней мере, у его начальства будет меньше причин для раздражения.

Душевное спокойствие Квинта Марция, кроме него самого, весьма заботило психо-куратора, который настоятельно требовал продолжать виртуальную терапию. Стиль послания говорил опытному глазу, что Антоний выдержал неравный бой с претором Випсанием и пал, сраженный только непререкаемым авторитетом благородного Бибула. Мозговед взывал к патриотическим чувствам и профессиональному долгу так яростно, что к Марцию закралась мысль: «А вдруг всё действительно настолько серьезно, что Антоний боится отпускать нас с Ливией в пространство?»

Крамола была с позором изгнана из сознания прочь, но прежде, чем уснуть, Квинт честно подключился к вирт-полю и отправился прямиком в главный зал с маленьким мраморным бассейном, уютными кушетками, вазами, коврами и подушками. Дно искусственного водоема украшала мозаика, которую Квинт мог разглядывать часами. Диковинные хищные звери — хвостатые, когтистые и зубастые — сплелись в причудливый узор и бесконечно радовали взгляд. «Найди 32 тигра» мысленно называл префект искусную мозаику и очень любил лежать на ковре, глядя на неё через голубоватый слой воды. Тогда казалось, что зверюги шевелятся, пытаются распутаться и разбежаться в разные стороны.

Ветер раздувал парусами длинные полотнища легчайших штор, мраморный пол холодил ступни, а кушетка на львиных ножках манила усталого гостя прилечь, откинуть голову на подушки и вздремнуть в полнейшей тишине и покое.

«Еще бы дождь пошел», — пожелал Марций. И не успел смежить веки, как снаружи по плитам террасы застучали дождевые капли, а в саду тихо зашелестели ветки деревьев.

Прелесть Антониевой терапии заключалась в том, что сон здесь был столь же физиологичным и полноценным, как в реальности. И если поступит срочный вызов, то префекта разбудит сама программа.

Наварх говорила сущую правду, называя Карбон-Три жопой мира. Изрытый вдоль и поперек штольнями унылый планетоид да стационарный пост с горсткой горных специалистов из рода Минуциев, обслуживающих автоматику — вот и вся романтика.

С одной стороны, если с шахтерами все в порядке, то «Аквила» не задержится там дольше положенных инструкцией двух стандартных часов. А с другой — вдруг действительно что-то случилось? И вот тогда и полетаем, и постреляем вволю. Квинт прижмурился в предвкушении вероятного слияния с «Аквилой».

И тут в комнату влетела птица — черная и взъерошенная. Сделала круг и уселась на полокотник кресла. Первая живая гостья в мире молчаливых вещей. Должно быть, это означало, что терапия перешла на новый этап.

— Ух ты! Привет, птица, — улыбнулся он, радуясь сам не зная чему.

***

Каюта наварха опустела без домика Фиделиса, а сама Ливия испытала ряд весьма сложных эмоций, вручив террариум со злобно шипящим любимцем контуберналу. Поразмыслив, наварх в итоге признала себя отчасти осиротевшей. Но, право, на станции, под присмотром Флавия и Гнея Помпилия, сцинку будет гораздо комфортней, нежели на борту «Аквилы» в режиме жесткой экономии энергии и консервации ряда систем. Тем паче, что бедняга Фиделис терпеть не мог перегрузки, а попадая в невесомость, начинал мстительно гадить.

Ливия вздохнула и склонилась над отчетом главного инженера. Ну, что ж… летать «Аквила» действительно могла, причем даже проворней, чем раньше. Обозленный на придирки любовницы Марк Фабриций, словно задался целью доказать ей, как Аквилина была несправедлива, гонял своих подчиненных так, что временами они, кажется, переходили на сверхсветовую. В итоге бирема обрела дополнительные ускорители и увеличенную емкость реактора. Кстати, о сверхсветовой. Теперь «Аквила» могла не только разгоняться выше скорости света, но и довольно длительное время ее поддерживать без серьезной потери структурной целостности корпуса.

Улучшенная маневренность тоже радовала. Биреме, конечно, никогда не сравниться по маневренности с истребителем-перехватчиком класса «интерцептор», однако показатели крена и рысканья значительно улучшились, так что пиратским миопаронам, коли такие встретятся, придется худо. Ливия, впрочем, подозревала, что неполадки на Карбоне-Три попахивают контрабандой, так что если и придется кого гонять, так это «вольных торговцев».

И, конечно, оружейные системы. Помимо двух штатных батарей «онагров» и четырех торпедных установок класса «скорпион», «Аквила» получила усиление в виде дополнительной батареи тяжелых «онагров», и по мощности совокупного залпа почти сравнялась со средней триремой. Что не могло не радовать и наварха, и, разумеется, префекта.

Но на этом плюсы недоделанного ремонта кончались, а дальше шли сплошные минусы. Даже если опустить тот факт, что половина жилых отсеков «Аквилы» была обесточена и запечатана, дефицит сохранялся. Ливия, скрепя сердце, закрыла не только спортзал, но и камбуз. На время этого рейса всем придется обойтись пайками, а совещания устраивать либо прямо на мостике, либо в ее собственной каюте. Преторий, который по завершении работ должен был обзавестись системой проекторов, представлял собой в данный момент этакую рваную рану в теле биремы со снятыми панелями и торчащими отовсюду проводами.